Виктория Ли - Дождись полуночи
– Но она ведь все же не уволилась, – лукаво подмигнул Томас. – Это что-нибудь значит, не так ли?
– Это, возможно, означает, что она осталась, чтобы вам отомстить, – улыбка, которую так тщательно прятала Кейт, на несколько секунд вырвалась из-под контроля. Но потом Кейт вспомнила, почему ей так хотелось повидать Томаса. – Я заметила, что вчера у вас были посетители, – сказала она, предоставив Томасу решать, хочет он или нет говорить с ней об этом.
Голубые глаза старика потемнели от гнева.
– Никогда не думал, что они найдут меня здесь, – почти неслышно пробормотал он. – Я должен был сообразить, что они не станут сидеть спокойно и ждать, пока я появлюсь.
– Кто они?
– Расплата за все грехи. Это мои внуки.
Открыв верхний ящик тумбочки, Томас достал оттуда белый бумажный пакет с эмблемой магазинчика деликатесов.
– Закройте дверь, Кейт, дорогая, – попросил Томас и, не дожидаясь, пока девушка исполнит его просьбу, стал раскладывать на белой салфетке содержимое пакета.
Кейт замерла, в изумлении глядя, как появляются перед ее глазами упаковки с сыром, ветчиной и паштетами. – Где вы все это взяли?
– Не скажу, и не просите, – отрезал Томас. – И закройте поскорее дверь, пока меня не засекли. Если все это отнимут, я умру от голода. Вы ведь не хотите этого, правда?
– Вы могли бы съесть свой ленч, – поддразнила его Кейт, направляясь к двери.
Единственное, что ее не устраивало в больничной пище, это количество содержащихся в ней сублимированных жиров и однообразие рациона.
Томас намазал паштетом круглый крекер.
– Составите мне компанию, Кейти? – спросил он.
Пожав плечами, Кейт взяла бутерброд.
– Думаю, да. Хотя бы для того, чтобы вам поменьше досталось, – чистосердечно сказала она.
– Вы хорошая девушка, Кейт.
– А вы – мошенник.
Подвинув стул поближе к кровати, Кейт села и потянулась за бутербродом с копченым эдамским сыром.
– А я думала, что у вас нет родственников.
Именно поэтому Кейт так часто навещала старика. Медсестра сказала ей, что в отделение поступил старик с очень дорогой страховкой, без семьи и друзей, и Кейт принесла ему небольшую вазу с гвоздиками, как делала это и для других больных, которых не приходили навещать. Она взяла это за правило с тех пор, как приняла на себя управление цветочным магазинчиком при больнице. Ей нравилось делать людям приятное.
– Я солгал, – признался Томас, вынимая очередную порцию крекеров.
– Но почему? Вы ведь были так серьезно больны, Томас. И ваша семья должна была быть здесь с вами.
– Хорошо, что их здесь не было. Сомневаюсь, что в этом случае я смог бы наслаждаться подобными пикниками.
Из его слов и, главное, тона, каким он произносил их, Кейт поняла, что старик не ожидал от своих родственников ничего для себя хорошего. Но она не могла даже представить себе, на что же он намекает.
– Расскажите мне о них.
Кейт откинулась на спинку стула, держа крекер в одной руке, а кусочек сыра – в другой.
– Что ж, расскажу. Все равно вы когда-нибудь узнаете, – легко согласился Томас. Прежде чем Кейт успела спросить, что он хотел этим сказать, старик набрал побольше воздуху и приступил к рассказу: – Кассандра Сеймур и Гарольд Кларк – именно те, за кого себя выдают. Они единственные родственники, которых я имею на этом свете – это если не считать моего сына Альберта.
Крекер, на который он намазывал паштет, сломался, и старик тихонько выругался. Затем он собрал крошки и съел их.
– Лично я ни во что не ставил Альберта после того, как он женился на этой никчемной Тельме Кларк. Я предупреждал его, что эта особа слишком задирает нос, но он не слушал даже после того, как она убедила его принять ее фамилию – О'Херли звучало чересчур по-ирландски, словно этого полагалось стыдиться. Не удивлюсь, если среди предков Тельмы была парочка ирландских гномов – уж очень она прижимиста насчет денег.
Томас замолчал на несколько секунд, но тут же заговорил опять:
– Альберт женился на Тельме, чтобы не зависеть от матери, хотя, честно говоря, я не вижу особенной разницы между этими двумя женщинами. Обе всю жизнь только и умели делать, что выражать свое недовольство. Не могу сказать, что мне сильно не хватает кого-нибудь из них, хотя если бы Мэри оставалась такой же милой, как когда мы только начали встречаться, я сейчас не думал бы о ней так плохо. Очень жаль, что она сильно изменилась. Возможно, в этом была моя вина. Дело в том, что я начал наживать деньги быстрее, чем игрок, которому везет на дерби.
Кейт прекратила жевать и посмотрела на Томаса, пытаясь разобраться в дебрях семейной истории. Но единственное, что она поняла, это почему Гарольд Кларк не носит фамилию своего дедушки, все остальное было в тумане.
– Не могли бы вы повторить свой рассказ, – попросила Кейт. – Я потеряла нить после того, как вы упомянули о никчемной Тельме.
Томас провел ладонью по глазам, словно пытаясь стереть усталость.
– Все это не имеет теперь значения, кроме моих внуков, которые нацелились на денежки. Кассандра и Гарольд замучат меня до смерти, если я не остановлю их.
Кейт ничего не сказала. Она думала о том, что старик выглядит очень усталым.
– Вам надо немного отдохнуть, Томас, – произнесла она наконец. – Если захотите потом поговорить со мной, просто позвоните в магазин, и я снова поднимусь.
Томас собирался что-то возразить, но потом передумал и откинулся на подушки.
– Вы правы, Кейт. Наверное, я действительно немного устал.
– Хотите, я скажу медсестре, чтобы принесла вам таблетки? Тогда ей не придется потом будить вас.
– Нет, спасибо, я позвоню ей, когда избавлюсь вот от этого.
– Я помогу вам.
Кейт собрала остатки их «пикника» в бумажный пакет и наклонилась, чтобы поцеловать старика в лоб.
– Спасибо за ленч, Томас.
В глазах его появилось задумчивое выражение.
– Вам никогда не хотелось, Кейти, жить так, чтобы утром не надо было вставать и торопиться на работу?
– Странный вопрос.
– Посмейтесь над стариком и ответьте на него.
Кейт замялась не потому, что сомневалась в ответе, а потому, что пыталась догадаться, зачем Томас задал такой вопрос. Но ничего не пришло ей в голову, и она сказала:
– Я люблю свою работу, если вас интересует именно это.
– Но неужели управлять цветочным магазином – это то, о чем вы мечтали всю жизнь?
– Если вы хотите спросить, вижу ли я себя, составляющей композиции из гвоздик в возрасте пятидесяти пяти лет, ответ будет отрицательный. Честно говоря, я не собираюсь задерживаться здесь больше года.
– И что же вы собираетесь, в таком случае, делать дальше?
– Пока не знаю. – Кейт улыбнулась, глядя на смущенное выражение лица Томаса. – Я работаю с цветами, потому что мне всю жизнь хотелось попробовать этим заняться. А три года назад я была помощником организатора приемов в большом отеле в Денвере, а перед этим некоторое время собирала материал для известного писателя-мистика.
