Дороти Шелдон - Хищник и озорница
Мартин уже сказал себе, что совесть не позволяет ему пользоваться создавшимся положением. Напомнил, что на первом месте поимка Сантьяго и лишь на втором… все остальное. После этого аутотренинга он пришел к печальному выводу, что быть копом и джентльменом одновременно почти невозможно. По крайней мере, попытка проделать такой фокус потребует от него громадных затрат душевной и физической энергии.
Дженнифер была в гостиной.
— Успели отдохнуть? — поинтересовался Мартин, направляясь к креслу.
— Телевизор посмотреть не хотите? Сегодня фильм с Ингрид Бергман.
— Да, «Касабланка». Но я видела его раз пять, — сдержанно ответила она, поглаживая лежавшую рядом Синтию.
— К тому же мне больше нравится Кэри Грант.
Мартин кивнул, мысленно отмечая, что Дженнифер держится настороженно и скованно. Похоже. она тоже приняла некое решение, и, судя по широким салатовым слаксам и голубой рубашке с подвернутыми рукавами, в ее планах романтические игры занимали не первое место.
Он понимал Дженнифер. Прошлой ночью Мартину не спалось. Зная, что Дженнифер совсем рядом, в другой комнате, помня их поцелуй и желая продолжения, он крутился и ворочался на широкой кровати. Может быть, для нее ночь тянулась так же невыносимо долго? Может быть, она тоже металась на влажной, скомканной бессонницей простыне, шепча его имя?
— Вижу, вы с Синтией отлично поладили, — сказал Мартин, пытаясь найти безобидную тему.
— Без Фелисити ей плохо. Прошлой ночью я нигде не мог ее найти. Наверное, нашла какое-то место, напоминавшее о хозяйке, и спала там.
— Она была со мной.
Мартин удивленно уставился на нее. Дженнифер устало улыбнулась.
— Свернулась у меня в ногах и не ушла до утра. Вы уж извините.
— Все в порядке.
Мартин махнул здоровой рукой.
Вот так номер! Значит, пока он страдал в одиночестве, терзая воображением свою измученную душу, Синтия делила с Дженнифер ее мечты.
— Правда?
Она потянулась, зевнула и торопливо прикрыла рот ладонью.
— Извините, просто очень устала. Да еще не выспалась. Знаете, на новом месте…
Краска смущения сделала еще привлекательнее.
— И… я ужасно проголодалась.
Именно в этот момент Мартин и решил, что все прочее, включая разборку с Синтией, может подождать. Он еще никогда не видел Дженнифер такой утомленной, хотя, надо признать, и не имел возможности наблюдать ее вблизи.
Ему вдруг захотелось крепко обнять Дженнифер, укрыть ее от бед и тревог, защитить от опасностей.
Стремление помочь людям характерно для многих полицейских, но Мартин чувствовал, что сейчас это не профессиональный импульс.
— Я принесу что-нибудь выпить. Воды или содовой? — спросил он.
Дженнифер покачала головой.
— Нет, спасибо. Я просто хочу есть. Мы не обговаривали детали, но по пути я кое-что успела купить и сейчас приготовлю перекусить. Можно мне… могу ли я…
Мартина тронули ее смущение и неуверенность, столь резко контрастировавшие со строгим профессионализмом, которым Дженнифер пыталась защититься от своих чувств. К черту все полицейские секреты! — подумал Мартин. Я мужчина, и мне хочется просто помочь женщине.
— Вам ничего не нужно делать. Я успел заказать пиццу, рассчитывая, что вы составите мне компанию. Пойдемте в кухню.
— Спасибо. Если честно, я обожаю пиццу. А готовить у меня не было сил.
Дженнифер так обрадовалась предложению, что стала похожей на ребенка, узнавшего об отмене нелюбимого урока. Она вскочила и вышла в коридор. Синтия торопливо последовала за ней. Мартин, пожав плечами, отправился за ними.
Он задержался в холле, чтобы посмотреть, ушел ли Гордон, и запереть входную дверь.
Когда он вошел в кухню, Дженнифер уже успела постелить скатерть и доставала из шкафчика посуду. Синтия пила молоко из блюдечка.
— Я купила мексиканский салат и тунца, но приготовить не успела.
Дженнифер улыбнулась Мартину и потянула носом воздух.
— Ммм. Пахнет восхитительно. Я, наверное, сто лет не ела пиццы.
— Как это?
— Что?
— Если вы так любите пиццу, то почему давно ее не ели? Работаете в двух местах, сильно устаете…
Всем ведь известно, что легче где-то перекусить, чем готовить самому, тратя время и силы.
— Но это дорого.
Мартин помолчал, не зная, стоит ли спрашивать, но все же решился.
— Вы неплохо зарабатываете в двух местах. На что уходят деньги? Извините, если вам неприятно отвечать…
Сейчас в Мартине говорил не полицейский, а обычный человек, желающий лучше узнать женщину, с которой предстоит какое-то время жить под одной крышей.
Дженнифер опустилась на стул и пододвинула к себе тарелку с пиццей.
— Видите ли, мои родители умерли, когда мне было всего восемнадцать. Моему брату было девять, и с тех пор я его воспитываю.
Это простое, но трогательное признание задело Мартина за живое. Как же ей, должно быть, нелегко!
— Извините, мне очень жаль.
Он подошел к Дженнифер сзади и положил руку на плечо. Обычный жест сочувствия и симпатии, ничего больше. Но все оказалось не так просто. Тепло ее тела мгновенно растеклось по его пальцам, по руке, по груди… Тем не менее Мартин не убрал руку.
— Я уже привыкла к такой жизни. Коннор, мой брат, хочет поступить в колледж. Он очень способный, но не совсем здоров. Все, что я зарабатываю, идет на оплату его пребывания в интернате и учебы. Так что пицца для меня — почти непозволительная роскошь.
Мартин покачал головой. Далеко не каждый способен на самоотречение ради брата или сестры, на отказ от естественных для молодости удовольствий. Дженнифер действительно необычная женщина.
— Вашему брату повезло с сестрой.
Мартин убрал руку с ее плеча и, обойдя вокруг стола, сел напротив Дженнифер.
Она покраснела от смущения и отмахнулась от комплимента.
— Это мне повезло с братом. Мы очень близки и держимся друг за друга.
Мартин кивнул, чувствуя, что не может говорить — к горлу подступил комок.
— Посмотрите, Синтия все молоко выпила и, похоже, не прочь получить добавку, — сказала Дженнифер и вопросительно посмотрела на своего почему-то умолкшего собеседника.
Он откашлялся.
— Нет, с нее хватит. Фелисити просила не перекармливать. А вы ешьте. Дни лишений позади.
Она ответила улыбкой и с аппетитом принялась за пиццу. Мартин не столько ел, сколько наблюдал, радуясь неизвестно чему, улыбаясь без видимой причины и чувствуя себя удивительно легко. Иногда для того, чтобы убрать разделяющие людей барьеры, требуется совсем немного. Он и сам не ожидал, что простой разговор в кухне способен настолько сблизить только что познакомившихся мужчину и женщину.
