Ксения Беленкова - Вьюга юности
– Нет, что ты! Позже, – Павел Львович подмигнул домашним. – А сейчас сюрприз!
И он втащил в комнату большой, завернутый в толстый слой газет прямоугольник. Без сомненья, это была картина.
Павел Львович слыл натурой творческой. Бабушка называла его «вольный художник». На Сашиной памяти он нигде не работал, и весь его доход сводился к продаже картин на местном рынке. Хотя, по словам самого художника, достойно оценить глубину его таланта там было некому. Но менять образ жизни ради признания и славы Павел Львович не хотел. Из личного имущества в его собственности находился лишь старый родительский дом, прилегший бочком на соседский забор, да дребезжащий железом красный «Запорожец». Погрузив в него мольберт и краски, «вольный художник» выезжал за город, где и писал свои пейзажи. Детвора очень любила этот красный автомобиль и его хозяина. Павел Львович никогда не отказывал малышне и мог долго катать их по улицам, рассказывая забавные истории. Стоило «Запорожцу» показаться на дороге, как ребятня облепляла его, отчего машина начинала походить на божью коровку. У Павла Львовича не было своей семьи, и он с радостью уделял время малышне истринских окраин…
Газетная бумага захрустела под сухими пальцами художника, и вот на свет показался уголок новой картины. А потом все увидели старенький домик: блики солнца упали на окна, под крышей примостилось гнездо ласточек – это был их собственный дом, тот, в сердце которого, как раз рядом с горячей печью, они все сейчас находились. Картина казалась живой: вот-вот покажется в окне лицо бабушки, вот-вот заскрипит и распахнется дверь. Все замерли вокруг холста и почему-то улыбались. А Павел Львович вглядывался в эти улыбки, и на глазах его задрожали слезы, но никто не успел их заметить. Художник кашлянул, огляделся и спросил:
– А где же Мишка?
– Скоро будет. – Бабушка бережно водрузила картину на невысокий комод. – Он нам тоже какой-то сюрприз готовит.
– Ну что, садимся? – Тетя Катя хлопнула в ладоши и втянула носом аромат со стола. – Больше никого не ждем, а сюрпризы хорошо идут на сытый желудок!
Лишь только они сели за стол и Саша попыталась решить, с чего начать пиршество, как зазвонил телефон. Она взяла трубку и среди шума разобрала мамин голос.
– С Новым годом! – радостно кричала мама. – У нас он уже наступил! А как вы?
Саша прислушалась к шуму по ту сторону трубки, и ей показалось, что Индия просачивается в морозное Подмосковье. По дому разносились странные звуки музыки, незнакомый говор, смех и будто бы запах моря. И теплый ветер…
– У нас все хорошо, сели за стол, – ответила Саша далекой-близкой Индии. – Как вы?
Мама тараторила и тараторила. Саша пыталась разобрать невнятные слова, а все домашние так и прилипли глазами к ее губам.
– Мы в Анджуне, – кричала мама.
– Где?
– На пляже! Тут начинается транс-пати!..
– Что начинается?
– Танцы! Танцы! Бабуля Криштафович вошла в транс и выкидывает коленца, хотя весь день носилась по флимаркету!..
– Флимаркету?
– Да, это блошиный рынок! Мы купили тебе сумку, часы, сари и бигуди!..
– Зачем бигуди?
– Не знаю, они смешные! – Мама и правда смеялась. – С Новым годом, дочь! Всех целуй…
Тут связь оборвалась, а комната, казалось, еще тонула в звуках музыки, смехе и ярких рыночных безделушках, да морской ветер чуть-чуть колыхал оконную занавеску…
– Что они сказали? – спросила бабушка.
– У них Новый год наступил, – посмотрел на часы Павел Львович. – Все верно, у нас с Гоа разница в два с половиной часа!
Димка потянул носом воздух.
– Морем пахнет, – сказал он и пожал плечами.
До Нового года оставалось чуть больше часа, а Сашин желудок уже не готов был вмещать новую пищу. Никита до сих пор так и не появился, а заговаривать о нем снова Саша не решалась.
– Я поброжу немного по двору? – спросила она, вылезая из-за стола. – Подышу свежим воздухом и аппетит нагуляю. А то так много всего еще хочется попробовать…
– Я с тобой! – Димка с готовностью отложил очередной лакомый кусок и рванул к двери.
На улице было тихо: видимо, все еще сидели по домам перед поющими телевизорами. Гуляние здесь начиналось после двенадцати, когда горожане высыпали во дворы и принимались взрывать петарды, запускать салюты и фейерверки. Саша с Димкой дружно, как в детстве, стали катать шары для снежной бабы: за этим делом да на морозце аппетит просыпался с новой силой.
– Кати-кати, не ленись! – кричала Саша.
И тогда Димка запустил ей в спину рыхлый снежок. Пошла веселая перестрелка. Но вдруг, в самый разгар боя, Саша увидела подозрительного мужчину: он припарковал свою машину возле забора, вылез и стал изучать каждую старенькую штакетину чуть ли не под лупой. Саша кивнула Димке – мол, что за дела?
– Гражданин, что-то ищете? – Димка навис над забором со стороны участка и грозно взирал на незнакомца.
– Дружище, помоги, а! Тут такое дело… – Мужчина посмотрел на Димку как на спасителя. – Надо найти одну надпись…
Когда Саша узнала причину подзаборного скитания незнакомца, то чуть не прыснула от смеха. Оказывается, он жил по соседству и все свое детство провел в Истре. А на этом заборе когда-то процарапал надпись, посвященную девчонке, в которую был влюблен. Дом в Истре он давно продал, и теперь на том месте красовалась кирпичная многоэтажка. Сам же переехал в Москву и, судя по рассказу, был довольно известным адвокатом. Но вот потянуло его в праздник детства на малую родину, захотелось вспомнить молодые годы…
Саша и Димка, оставив снежный бой, ринулись помогать адвокату. Они осматривали каждую штакетину, но все найденные царапины тот категорически отвергал. И когда ребята уже отчаялись найти заветные слова, мужчина вдруг взревел из сугроба:
– Нашел! Нашел!
Разметав снег и освободив заветную штакетину, адвокат явил миру те самые слова: «Катька дура!» гласила надпись. Саша и Димка смотрели на врезавшуюся в забор строку и не знали, что сказать. Адвокат же вытирал слезы с глаз, радуясь, как ребенок.
– Как здорово, что вы не снесли этот забор! – сморкался он.
А потом ребятам пришлось выслушать его обстоятельную речь о том, как им надо жить дальше, чтобы достичь успеха. При этом адвокат натягивал на ухоженные руки дорогие перчатки и отряхивал снег с модных узконосых ботинок.
– Это нынче молодежи ничего не нужно! – раздухарился он. – А я был жадный до всего, учился, как зверь! И вот, поглядите, достиг всего, о чем только мечтал!
Саша и Димка переглянулись и, не сговариваясь, посмотрели на забор, и почему-то все пышные фразы известного адвоката сразу как-то сжались до двух слов «Катька дура!».
