Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине
С тех пор как умерла Бетти, Бен сменил уже много партнерш за карточным столом, главным образом вдов, живущих неподалеку и приятельствующих с Сарой, которая твердо решила одну из них за него пристроить. Были это дамы и постарше, и помоложе, толстухи и не то чтобы очень, с большими деньгами и со скромными, но цель была у всех одна: отловить нового мужа. Понятно, из-за того что он снял комнату у молодой женщины, шансы чего-то добиться по этой части с ним пошли вниз, а значит, возникла угроза всей затеянной Сарой кампании.
– Хорошо, об этом я с нею говорить не стану, – согласился он, – только если и ты будешь про это помалкивать, и со мной тоже.
– Больно нужно, какая мне забота, что ты выжил из ума, – и все также кипя, она направилась обратно в кухню.
Милт захихикал, осторожно поглядывая на дверь.
– Она считает, что я обезумел, тебе кажется, что попал в смешное положение, – покачал головой Бен.
– Да нет, по-моему, все прекрасно. – Милт смахнул с глаз слезы. – А она уж точно ничего, а, юбочник чертов? И подержаться будет за что, правильно? – Он выпятил грудь, приложив к ней пухлые кулаки.
– Хватит, Милт… Очень славная девушка, работает в больнице «Сент-Джозеф».
– Монашка, стало быть?
– Не смешно.
– Да успокойся ты, Бен, – Милт потрепал его по плечу. – А вообще, если хочешь навести о ней справки, на всякий случай знай, что в «Сент-Джозеф» у меня полно знакомых, я же сам в этой больнице лежал.
– Лежал там?
– Ну ладно, не сам, клиентов нашего агентства туда отправляют, когда они – ну как это сказать? – не в себе, понимаешь? Там действительно настоящие монашки, в жизни никому не проболтаются. Да и понятно, за это им агентство все время деньги жертвует, и немаленькие.
– Дороговато обходится, значит?
– Дороговато, но мы свое от этого получаем сполна. Уж сколько раз они нас из такого дерьма вытаскивали.
– Ты мне никогда не рассказывал про это.
– Ну, про это и в агентстве лишний раз не упоминают… Видишь ли, достаточно журналистам про такое хоть раз пронюхать… ой, и думать даже не хочу, – Милт скорчил страшную гримасу.
– Да вам не все равно, они ведь так и так врут.
– В общем ты прав, конечно.
– Так какой смысл всякие секреты с собой в могилу уносить?
– Уговорил. Расскажу тебе один случай. – Милт так и просиял, сам смакую предстоящую историю. – Один наш клиент, из самых важных, прошу заметить, в то время был, а верней, была просто на эпизодиках, и если бы не монашки эти, в жизни бы ей ничего не сыграть.
– Ты о ком это?
– Абсолютная тайна, но так и быть, инициалы у нее К.Б., а теперь сам догадайся.
– К.Б…боюсь, быть не может!
– Может, будь уверен, что может. Короче, трахается она с одним директором студии, а он возьми да прямо на ней и скопыться.
– Как Нельсон Рокфеллер, выходит?
– Выходит, да, если про него не врут, только история у меня все равно особенная.
– Ну так?
– Нет, ты только вообрази: она из-под него вылезает, а он лежит чурбан чурбаном, мертвее не бывает. – Милт сделал эффектную паузу. – И член у него при этом торчит, что твой шомпол, как указка, в потолок направленная.
– Как это может быть?
– А надувной он был, член-то его.
– В жизни такого не слыхал.
– А пора бы, ты уж не молоденький да юбочник к тому же, как выяснилось. Короче, директор тот был полный импотент, и ему поставили такую трубочку, которую можно накачивать воздухом. Только дама никак не могла сообразить, где клапан находится.
– Ну, и как она с этим справилась?
– У нее хватило ума позвонить мне. Приезжаю я, мы вместе его одеваем, только вот дела, член как торчал, так и торчит чуть не до потолка, прямо через ширинку направление указывает.
– И не опускается?
– Нет, я ведь тоже клапан этот проклятый никак не найду.
– Ни хрена себе.
– Да уж понятно. Пришлось его в «Сент-Джозеф» оттарабанить, а там сестра Кларита живо с этим разобралась.
– Монашка?
– Да вот представь себе. Поумнее нас оказалась.
Тут уж расхохотался Бен. Ничего, вечер получился славный, хоть и неважно начался.
В гримерной Мэдисон-сквер-гарден Дон Арнольд пытался затянуть корсет на раздавшемся от пива животе. Все как у Элвиса на вершине его карьеры, ему ведь тоже говорили: «Ты король, надо тебе и выглядеть по-королевски», – только без толку были такие советы, известно ведь, как все печально кончилось. Тысяч по двадцать фанатов на его концерты приходили, и каждый видел, как у него всюду свисает сало из-под затянутых ремней.
– Отлично, Дон, осталось еще хомут надеть, и полный порядок, – произнес Джо, комический актер, выступавший в начале программы, который подгримировывался у себя в углу.
Костюмеры и парикмахеры сдержались, ожидая, как отреагирует Дон, потом засмеялись.
– А что тут такого смешного, милый? – Доуни, то есть миссис Дон Арнольд, вплыла в уборную, клюнув мужа в щечку. Он провел толстой рукой по ее попке. – Ну, ну, милый, – успокоила она его, добавив громким шепотом: – Потом, непременно потом, не при всех же.
Странная это была пара: он, выходец из семьи бедняков, живших в штате, где еще помнили о рабовладении, все никак не свыкнется с мыслью, что стал суперзвездой, а она, девушка из высшего общества, имевшая среди дальних родственников Рокфеллеров и Асторов, с трудом пробивалась в мире кино, пуская в ход все: собственные острые локти, славу имени, которое ей дал муж.
– Привет, Сэм. – Агенту Дона была послана царственная улыбка, а на Джо она подчеркнуто не обратила ни малейшего внимания, тем более что он собрался уходить.
– Ну, тебе пора, сделай так, чтобы они из себя вышли, – напутствовала она Дона.
– А хочешь, я потом еще добавлю, раскалятся, как будто их из домны вынули, – отозвался в дверях комик. Повернулся к Доуни, махнул рукой: – Приятного вечера, миссис Арнольд.
Она, разглядывая собственную помаду в зеркале, словно его и не расслышала.
– Тебе что, два слова ему сказать трудно? – спросил Дон, повернувшись к Доуни так резко, что поехала вбок линия, тщательно нанесенная ему гримером на левое веко.
– Разве я что-то грубое ему говорю?
– Ты вообще ничего ему в жизни не говоришь, не нравится он тебе, что ли?
– Нет, не нравится.
– А вот мне нравится, и артист он хороший.
– Ну и хорошо, если так, – бесстрастно резюмировала Доуни. Пошла к ванной. – Слушай, родной, я что-то прямо заливаюсь потом. Можно я у тебя по-быстрому душ приму?
– На площадке пришлось сегодня вкалывать, а?
– Надо было доснять этот эпизод на Центральном вокзале… И так, говорят, затянули, неудобства создаем для пассажиров.
– Значит, продвигается твоя картина?
– Материал смотрели недавно, говорят, потрясающе.
