Кирк Дуглас - Последнее танго в Бруклине
Он тяжко вздохнул, покачивая головой.
– Да ведь такого и вообразить было невозможно, что от «Молнии» ничего не останется.
– Эй, вы там! Билеты у вас есть? – донеслось откуда-то из поднебесья.
Они, запрокинув головы, увидели чьи-то ноги, свисающие оттуда, где стрела упиралась в пустоту.
Потом появились темные очки, стал виден крупный, тяжелый нос.
– Давайте билеты покупайте, бесплатно не катаем!
– Санни! – узнала его Эллен. – Вы что там делаете?
– Витамином «Д» запасаюсь.
– Все шуточки эти ваши, – пробормотала Эллен и спросила: – А Джелло дома?
– Был дом, когда я последний раз проверял, – послышалось в ответ, и Санни исчез из вида.
Покачивая головой, Бен следовал за Эллен. Она уверенно продвигалась через заросли в центре круга, образованного полуразвалившимся аттракционом с рельсами. Господи, куда это она его завела!
Они остановились перед горой всякого мусора, и Эллен объявила:
– А ну, просыпайтесь. Завтрак на столе!
Бен смотрел на нее с недоумением – нигде не видно ни души. И тут зашевелился грязный половик, прикрывавший огромный картонный ящик; целлофановый мешок, прикрывавший отверстие, отодвинули изнутри, и оттуда показалась пара глаз. Теперь пришел в движение весь этот мусор, отовсюду выползали какие-то люди. Оказывается, вот такие места – с виду настоящие помойки – на самом деле служат жильем. Просто целый квартал, выстроенный из подобранных там и сям отходов равнодушной цивилизации.
Какие-то оборванцы, пахнущие свалкой, как мусор, в котором они жили, выползали из щелей и тянулись к Эллен, а она раздавали им пакеты из ящика, который держал Бен. Каждого из опекаемых ею она со всей вежливостью представила ему по имени. Странные то были имена: Колесико, Профессор, Карузо, Пилот, Швабра.
– Бен, вам нетрудно будет раздать оставшееся? – спросила Эллен, направляясь к покрытому целлофаном холодильнику. – Только посмотрите, чтобы и для Санни что-нибудь осталось.
– Так вы его и заставили спуститься! – прокомментировал тот, кого звали Профессором, видимо потому, что на нем были очки с толстыми потрескавшимися линзами. – Ни за что не сдвинется с места, пока есть солнце. Икаром себя считает, надо понимать. – Профессор повернулся к Бену и продолжал, словно и впрямь читая лекцию: – Икар – это такой грек, который жил в древности, и он, понимаете, подлетел слишком близко к солнцу на своих крыльях, вот воск и расплавился, а он остался без крыльев; худо дело, а?
– Вы-то откуда про Икара знаете? – поинтересовался Бен.
Другой, по имени Колесико, засмеялся, чуть не подавившись:
– А его за это и прозвали Профессором, он у нас в колледже обучался.
– А вас Колесиком за что?
– Потому что я по поездам специалист.
Тут Эллен добудилась обитателя холодильника, который вылез на свет, протирая глаза. Бен узнал того бородача с мышкой.
– Уже давно пора было встать, Джелло, – мягко выговаривала ему Эллен.
Джелло пробормотал что-то в свое оправдание, потом надвое разломил полученный бутерброд. Половину запихнул в рот, а другую принялся крошить, посыпая на плечо. Немедленно появилась мышка, прятавшаяся в складках его шарфа, и схватила кусочек.
Кто-то приготовил кофе в жестянке, нагретой на плитке с баллоном, и Эллен достала бумажные стаканчики.
Один получил Бен, другой она оставила себе, остальные раздала. А мышка все выскакивала да выскакивала, чтобы, схватив крошку, опять спрятаться где-то у Джелло в одежде.
– Аппетит на зависть, – подытожил Бен.
– Младшему вечно мало, – хмыкнул Колесико.
– Младшему?
– Ну да, его мышку по-настоящему зовут Джелло Младший, – объяснила Эллен.
Бену это почему-то показалось ужасно смешным.
– Нечего смеяться, – обиделся Джелло. – Других детей у меня нет, значит, Младший – мой законный наследник, и я ему оставлю, – он сделал широкий жест, – да вот все, что вокруг.
Теперь уже смеялись все.
– Ну чего потешаетесь, – злился Джелло. – Человек всю жизнь вкалывает, достояние свое умножает, естественно ведь, что ему важно, кто плоды трудов его пожнет.
– Это каких таких трудов? – поинтересовался Бен, стараясь сохранять дружелюбный тон.
Джелло поднялся. Было очевидно, что вопрос, заданный Беном, он воспринял как издевку над собой. «В городе, – проговорил он, – каждый выполняет свою функцию. – Его впалая грудь словно распрямилась. – Вот, например, Карузо и Колесико поют в поездах, и народу, которому от этой езды белый свет немил, особенно в часы пик, становится чуть легче добираться, куда нужно…» Он перевел дух, сглотнул, но тут же зашелся в приступе кашля.
Эллен смотрела на него с мучительным беспокойством, но не проронила ни слова. Остальные терпеливо ждали, пока приступ пройдет. Он, надо понимать, самый главный в их странном обществе. «Вот уж в жизни бы не подумал, что он умеет так складно говорить», – удивился про себя Бен.
Кашель совсем измучил Джелло, и он свалился наземь, жестом показав, чтобы Бен усаживался рядышком. Пальцами он все время поглаживал свою мышку, словно ее ободряя.
Бену не хотелось испачкаться, и он устроился на ящике, заменившем ему стул.
– Эй вы, ну-ка слезайте с этой коробки, слышите! – разгневанный голос принадлежал тому, кого звали Летчиком.
– Это почему еще?
– А потому, что коробка упала с почтового грузовика, на котором заказную корреспонденцию и бандероли развозят, – объяснил Летчик. – И там внутри совершенно новый приемник.
– Шутите, что ли?
– Шучу. Она, понятно, пустая, коробка эта моя, – Летчик заговорщически ему подмигнул. – Но надо сделать вид, что ты сам не сомневаешься, какой в ней замечательный приемник, тогда и другие поверят. А если не поверят, как продашь?
Бен осмотрел ящик: этикетка на месте, вот и ценник, завернутый в лощеную бумагу.
– Вы что же, пустые ящики продаете?
– А волк разве сразу сообщает Красной Шапочке, кто он такой?
– Ты бы всю процедуру ему продемонстрировал, пусть видит, каким трудом люди себе на жизнь зарабатывают, – посоветовал Джелло.
– Это можно, – ответил Летчик, похлопывая себя по щекам, точно перед выходом на сцену. Он взял коробку, с настороженным выражением огляделся по сторонам, словно оценивая, достаточно ли все спокойно на этой улице. – Обычно я выбираю самые людные места на Манхэттене. Сорок четвертая, Сорок пятая, вот там я и подыскиваю себе пентов…
– Пентов? – не понял Бен.
– Ну, пентюхов, жертву, то есть, – объяснил Профессор.
– Значит, нахожу пента, кидаюсь на него, – он вплотную придвинулся к Бену. – Слушай, говорю, приемник у меня, совсем новенький, сколько дашь? – Летчик совсем понизил голос, зашептал Бену в самое ухо: – Час назад с грузовика почтового свистнул, понял?
