Тина Вальен - Распятый ангел
– Интересный вариант. Как, интересно, она решит мою проблему, связанную с ней? Это пересекается и с её проблемой: она любит, а он позволяет себя любить. Полезный будет разговор.
Лёша помолчал, потом задумчиво добавил:
– Театры, рестораны… Женщина сначала хочет походить с мужчиной по этим местам, чтобы понять, стоит ли идти к нему домой, а мужчина сначала хочет привести женщину домой, чтобы понять, стоит ли водить её по театрам и ресторанам.
– К Александру это не относится. Он не хочет новой связи, считает Свету безопасной в этом смысле, поэтому и общается с ней. Они интересны друг другу, и только. Остановимся на этом этапе и прекратим психоз. Иди ко мне, я расслаблю тебя, напомню о таком звере, как либидо. Твоё, чувствую, сидит на голодном пайке и может загнуться. Надеюсь, после этого ты посмотришь на мир другими глазами.
Юля начала священнодейственный ритуальный массаж. Муж не замурлыкал, как всегда, а его, наоборот, понесло:
– Ты права. Я этой работой выжат как лимон. – Юля не заставила его замолчать. Пусть выговорится. Не часто он плачется ей в жилетку. А Лёша через минуту продолжил, – Не готово наше общество к демократии. Парламент похож на токовище. Каждый депутат мнит себя мессией на трибуне, что не мешает, спрятавшись за ней, грести только под себя. Какое высокое самосознание надо иметь, чтобы не брать взятки, не воровать, прислушиваться к иному мнению при составлении законов, исполнять, наконец, их! Мою аналитическую и рекомендательную записку приняли на ура, но не сделали ни одного практического шага! – немного помолчав, муж продолжил:
– Политика противовесов доведена до абсурда. Смещения, замещения, перетасовка министерств, ведомств до головокружения. Ни одна идея не доведена до конца, не говоря уже о практическом применении. Ушли маразматики, пришли молодые реформаторы, которые наворотили, играючи, кучи проблем. С их подачи и начался беззастенчивый грабёж страны.
– Это Ельцин сказал: обогащайтесь все, кто как может…
– Не перевирай. «Берите свободы, сколько хотите…» Но, тем не менее, и это привело к кровавым разборкам. Хорошо, что мы их пересидели в Лондоне. Только сейчас предпринимаются попытки остановить вывоз капитала…
– Дума приняла закон, не позволяющий грабить страну не под её контролем? – Юля рассмеялась.
– Не смешно! Взялись за разумные законы. Вспомнили даже о моих предложениях… Лучше поздно, чем никогда, – сказал муж и замолчал.
– Помнишь, ты говорил ещё до перестройки, что собственность управляется лучше, чем общественное ничьё? – напомнила Юля.
– Оказалось, тернист путь к настоящему собственнику. Сначала нахватали собственности, а вкладывать деньги в неё боятся: вдруг отберут. Насосались сверхприбылей из останков производств, потом развалили их и жируют.
– А народ, как брошенный всеми детский интернат, в полной растерянности.
– Кругом хаос. Все смешались в одном котле: чиновники, партии, братва…
– Вот Путин и размечтался отделить мух от котлет. Думаешь, получиться?
– Просто размечтался, – муж хихикнул: пошло расслабление. Юля улыбнулась: массаж и для политики полезен. – Вспомни, как все надеялись на Ельцина? А твои восторги? «Среди разрухи, нищеты и импотенции чумы вы, женщины моей России. Мужчину вам! Борис пришёл! Мужчина? Или…» Оказалось «или». И Путина залижут холуи, как зализывает его любимая собака. Меня физически воротит от всего этого. Я жутко устал. Не уехать ли нам снова в какую-нибудь тихую страну?
Юля прекратила массаж.
– Есть такая возможность?
– В качестве советника посольства в наш цивилизованный маленький рай, в Лондон. Что ты думаешь по этому поводу?
Петрович перевернулся и блаженно закрыл глаза.
– Твои руки, как крылья ангела.
– Вот почему ты так волнуешься за Свету…
– Я мечтал взять её с нами. Боюсь, что этот Нарцисс с удовольствием падёт к её ногам, но предложения мы не дождёмся. И кого винить? Свету, покорившую картонную вершину, или ловеласа, природа которого абсолютно безответственна? Они с лёгкостью женятся и так же легко разводятся. Стоит ли от такого ждать предложения?
– Он не ловелас, поэтому и не спешит. Он, конечно, не лев, скорее зайчишка-трусишка. Нужен ли дочке такой мужчина? И где найти такие надёжные руки, как твои…
Простой массаж медленно переходил в эротический. Даже лёгкое прикосновение к космосу чувств – и мир кажется не таким грозным, и проблемы не такими глобальными.
– Пусть любит, – с вздохом прошептал Лёша, – что будет – того не избежать. В конце концов, это самое прекрасное, что есть в жизни. Не будем портить её светлые моменты нашими переживаниями. Меня удивляет твоё отношение, совсем не материнское. Эту роль играю я, а она твоя.
– Просто я сейчас соприкоснулась с другой, по-настоящему трагической судьбой. Она захватила меня полностью, собираюсь на её основе написать книгу. Наши мелкие проблемы на этом фоне кажутся мне такими ничтожными. Меня радует Света. Она хочет быть счастливой сейчас и готова заплатить за это потом. Она не будет жалеть о сделанном выборе. Установка на победу сделает её победителем.
– А если нет? Сколько тогда возникнет проблем? Мне впервые хочется задушить этого красавчика. Если он не сделает предложения в ближайшее время, я буду считать это личным оскорблением. Неужели моя дочь падёт так низко? Получим надутый шарик-победитель?
– Тогда она скажет «не догнала, так хоть согрелась», и не будет делать из поражения трагедии. Она по своей натуре не жертва. Радуйся и учись жить по-новому, отец. Признайся себе, что мы не привыкли легко относиться к жизни, хотя она нас и балует. Всё ждём подвоха, зажаты даже в моменты счастья.
– Я всегда боялся, что оно кончится. Столько горя кругом. Это естественно, потому что я разумен.
– Хорошо информированный оптимист, расслабься и получай удовольствие. Ты не в силах до конца своих дней охранять наш очаг от стихий. Надорвёшься. Позволь поработать судьбе. Ты всё время держишь руку на её горле. Дай ей свободу.
– Придётся. Меня посылают готовить переговоры. Будет продолжительный круиз. Освободитесь от опеки и от старческих ворчаний. – Он гладил Юлины волосы, перебирал их… – Неужели я старею?
Юля нежно поцеловала его.
– Ты самый, самый! Любимый и молодой.
– Юля, может быть, родим ещё одного ребёночка? Не пугайся, родная, подумай. Станешь для меня мадонной с ребёнком! Я сверну для вас горы.
Юлия Львовна ожидала всего чего угодно, только не этих слов. Она никогда даже не думала о втором ребёнке. Пытаясь скрыть растерянность, спросила:
– Ты помнишь, сколько мне лет?! Раньше тебе хватало Светы.
– Она скоро упорхнёт их наших рук. А мы будем растить новую жизнь… Ты для меня всё та же девчонка с первого курса. Подумай, пожалуйста!
