Иосиф Гольман - Защитница. Гроздь винограда в теплой ладони
Вот и дом-мечта Бориса Семенова.
На большом холме. Светло-палевый, как многие здешние дома. Теоретически многоэтажный, однако на самом деле, в любом своем вертикальном разрезе, максимум двухуровневый. Просто повторял очертания холма, потому что был огромен. Со всех уровней дома имелся выход на улицу, а в западные панорамные окна был виден океан.
Сад тоже присутствовал. Хотя в основном росла виноградная лоза – вино в Аквитании производили с незапамятных времен.
Кочергина уже рассказала Ольге о главной мечте жизни Семенова. Что ж, недавний нескладный студент Бауманки добился своего. Может выйти из большого дома и, глядя на океан, сорвать с ветки гроздь винограда. Если, конечно, будет находиться здесь, а не в тюрьме волжского города. Или в каком-нибудь мордовском лагере.
Их машину – опять «Майбах», и опять черный – вышла встретить вся оставшаяся семья.
Седой высокий отец, явно сдавший после ареста сына. И седая, высокая, с прямой спиной, кареглазая женщина, которая, по всей видимости, не сдаст никогда. Просто в момент, когда не сможет держать спину прямо, она умрет.
– Мы рады вас видеть, – сказала за всех Екатерина Андреевна.
Радости особой в голосе, однако, не чувствовалось. Она спокойно и требовательно смотрела на Кочергину, видя в той причину страданий единственного сына. Но и сцен с заламыванием рук явно не предвиделось – не тот состав участников спектакля.
– И мы вас, – ответила Кочергина.
Кроме мамы с папой, была некая темноволосая дама, представленная как русскоговорящий адвокат с местной лицензией. Уже через минуту Шеметова вычеркнула ее из списка возможных партнеров. Максимум, на что дама способна, – визу оформить пятилетнему ребенку, за которым по определению еще нет грехов.
– Я так переживаю за Бореньку, – трагически пищала она, хватаясь за крепкую ладонь Ольги, но обращаясь к Екатерине Андреевне. – Я сегодня опять всю ночь не спала.
– Невыспавшимся в драке тяжко, – невежливо ответила Шеметова и вынула ладонь из ее руки. С некоторыми союзниками лучше расставаться до боя.
– Ой, какое у вас чудесное платьице!
Это выступила еще одна присутствующая. Ольга, по рассказам Кочергиной, уже определила ее как Машу, жену Бори. Молодая, лет тридцати, с резко выступающими формами, как выше талии, так и ниже. И с удивительно глупыми глазами. Господи, как же мужики подбирают себе жен!
Шеметова не ответила про платьице, типа не расслышала. Но не тут-то было:
– А где вы его приобрели? В Москве уже открылись хорошие магазины? Сколько оно стоило, если в евро?
Ольга не выдержала, она-то как раз не выспалась реально.
– Екатерина Андреевна, – предложила она, напрочь игнорируя Машу. – У меня есть два варианта сегодняшней работы.
– Слушаю вас. – Женщина с момента встречи не сводила взгляда с адвокатессы.
– Первый – начать работать немедленно. Вам же нужно оценить мой ресурс?
– А второй вариант? – спросила собеседница.
– Дать мне два часа поспать, после чего запустить первый вариант. Без предварительного светского общения.
– Как вам лучше?
– Начать сразу, чтобы вы не мучились неопределенностью. А я чтобы потом спала с чистой совестью, – улыбнулась Шеметова.
– Хорошо, – ответила Семенова.
Расселись тем же составом на веранде.
Наверное, именно эта веранда олицетворяла простое человеческое счастье конкретно для Бориса Викторовича Семенова. Океан блестел синим горбом, открытый до горизонта. А гроздь спелого винограда можно было сорвать, не вставая с удобного плетеного кресла. Виноград же создал крышу, прикрывал от палящего солнца, цепляясь за деревянные прутья потолочной решетки.
– Как вы планируете спасать Борю? – в лоб спросила Екатерина Андреевна.
– Строго по закону, – ответила Шеметова. – Все прочие решения паллиативны.
– Вы думаете, это реально?
– Надеюсь. Он никого не убил. Ущерб нанесен частному лицу и легко может быть восполнен. Ущерб материальный.
– Вы всерьез говорите про законы в России? – засмеялась русскоговорящая адвокатесса.
Ольга отмахнулась от нее как от мухи. Грубовато, конечно, выглядело, зато эффективно: та, глубоко обидевшись, больше не мешала.
– Думаете, Незванов пойдет на контакт? – спросила Кочергина. – Там разве не вопрос принципа? Он уже вице-губернатор.
– Не знаю, – честно ответила адвокатесса. – Но в моей практике были случаи, когда вопросы принципа снимались простым «извините». Пока что ситуация выглядит так: нашего процессуального противника обокрали, пусть даже неумышленно, и не извинились.
– А не стоит пытаться доказать, что деньги все-таки были переданы? – спросила Елена Леонидовна. Она испугалась, что адвокатесса излишне напрягла маму Бориса.
– Стоит идти сразу всеми возможными законными путями. А потом выбрать один, наиболее приемлемый в данной ситуации.
– С чего собираетесь начать? – спросила Екатерина Андреевна.
– С гарантий его личной безопасности в тюрьме, – ответила Шеметова. – И с моральной поддержки. Борис – человек слишком ранимый, необходимо оградить его от чересчур тяжелых переживаний.
– У вас есть связи в УФСИН? – Для человека, живущего во Франции, она неплохо ориентировалась в российской действительности.
– Есть связи, – честно ответила Ольга. У какого практикующего адвоката их нет? – Но моя позиция предельно проста: я все собираюсь делать строго по закону. Сначала, по крайней мере.
– Разумно, – усмехнулась Екатерина Андреевна.
– И, как правило, результативно, – ответила Шеметова.
На этом смотрины кончились.
Борина мама так и сказала. Открытым текстом.
– Теперь можно про платье? – влезла Маша.
– Нельзя, – ответила Екатерина Андреевна, освободив Шеметову от очередной неделикатности – той чертовски хотелось спать.
– Трех часов вам хватит? – спросила все понимавшая хозяйка.
– Вполне, – ответила Ольга.
Екатерина Андреевна сама отвела ее в гостевую спальню, чистую, светлую и, разумеется, с океаном в окне. Сама разобрала белоснежную постель.
Она была все такая же прямая и неприступная, но, глядя ей в глаза, Ольга чувствовала, как у нее щемит сердце.
– Вы уж постарайтесь для Бореньки, – тихо попросила Семенова перед уходом.
– Я постараюсь, – мягко ответила адвокат.
Через три часа встала как новенькая.
Обратный поезд был ночью. Ольга решила прогуляться к океану, помочить ножки в Атлантике, когда еще доведется.
Но у Екатерины Андреевны оказались другие планы. Она сама села за руль и повезла гостей в деревню Сент-Эмильон, «винную столицу» региона Бордо.
Шеметова мысленно аплодировала ей: Елена Леонидовна, с трудом скрыв гримасу отвращения, садилась, подобрав платье, в беленький «Пежо-208». Похоже, Бориной маме были чужды сословные предрассудки: в гараже Ольга видела огромный, тоже весь белый, «Мерседес-GL 500». А может, то была Боренькина машина, и мама просто не хотела ее использовать, пока хозяин томится в тюрьме.
