Памела Спаркмен - Украденные жизни
— Умираю от голода, — ответила я. Я пропустила завтрак и ничего не перекусила дома.
— Тогда давай тебя накормим.
Я заказала чизбургер и картошку фри, как и Купер. К тому времени как официант принёс нам наш заказ, я уже умирала голодной смертью. Я уже наполовину съела свой гамбургер, когда подняла голову и увидела, что Купер уставился на меня. На его лице была озорная улыбка.
— Что? — спросила я, чувствуя себя неожиданно неловко.
— Я просто смотрел, как ты ешь. Ты не шутила, когда говорила, что голодна.
Смущаясь теперь и гадая, как нелепо я, должно быть, выглядела, поглощая еду, будто это моя последняя пища, сказала:
— Прости, но гамбургеры здесь действительно объедение.
— За что ты извиняешься? Мне нравится, что ты ешь, как нормальная девушка, а не как птичка. У меня были свидания, когда девушки ковыряли еду или размазывали по тарелке. Это сводило меня с ума. Мне нравится, что ты не такая.
Понимая, что он говорит о других девушках на свидании, я мгновенно ощутила боль в груди. Я не идиотка. Я знала, что он встречался с другими женщинами. Но это было не то, о чём мне хотелось думать. И это не было темой, которую мы обсуждали раньше. Я выбросила эту мысль из головы и пыталась придумать, что сказать:
— Кора… она кажется милой.
— Так и есть, — ответил он.
Подцепляя картошку фри, я спросила:
— Она давно на тебя работает?
— Она работала ещё до того, как я перенял должность. Она была помощницей моего дедушки.
Я кивнула и обмакнула картошку в кетчуп, и снова подняла глаза на него, когда почувствовала его взгляд на себе. Его не смущало, что я постоянно ловила его за наблюдением за мной. Вместо этого он сказал:
— Лили, ты встретишься со мной сегодня вечером?
— Где?
— Это имеет значение?
— Нет.
— Я заберу тебя в семь. Рад, что мы разобрались с этим. Теперь, ты хочешь продолжать говорить о Коре, или мы поговорим о чём-нибудь ещё?
Пожав плечами, я спросила:
— О чём ты хочешь поговорить?
Посылая мне задумчивый, но игривый взгляд, он ответил:
— О чём ты хочешь поговорить?
Наш официант остановился возле нашего стола прежде, чем я успела ответить:
— Могу ли я что-нибудь ещё принести вам? Может быть, десерт?
— Нет, спасибо, — поблагодарила я.
— Только счёт, если вы не возражаете, — ответил Купер, не отрывая взгляд от меня.
— Конечно, — сказал официант и оставил счёт на столе. Купер потянулся к заднему карману, достал карточку и протянул её официанту.
— Благодарю вас, сэр. Я скоро вернусь.
У меня в голове целый список вопросов, которые я хотела бы задать ему, но не знала, с какого начать. Если это было открытое приглашение, чтобы спросить что угодно, то я решила прислушаться к своей совести (голосу Мэгги) и схватить жизнь за яйца. Использовать это выражение показалось мне смешным, особенно в отношении «как узнать Купера получше», и начала смеяться сама над собой.
— Что такого смешного? — спросил он.
— Ничего, — ответила я, пытаясь сдержать смех. — Я просто вспомнила кое-что, что Мэгги говорила этим утром. Я хотела бы узнать кое-что, если ты не возражаешь.
— Спрашивай.
— Ты встречаешься с кем-нибудь?
— Ты имеешь в виду кроме тебя? Нет.
Я поднесла салфетку ко рту и скрыла за ней улыбку.
— Приятно это узнать.
— Хочешь спросить меня о чём-нибудь ещё? — сказал он, наклоняясь через стол.
— Да.
— Валяй.
— Ты любишь брауни?
Он приподнял бровь.
— Люблю ли я брауни?
— Это важный вопрос, — сказала я на полном серьёзе.
— Я люблю брауни.
Качая головой в знак одобрения, я просияла:
— Хороший ответ.
— Почему у меня такое чувство, что если бы я ответил отрицательно, то был бы в беде?
— Не беспокойся, — успокоила его я, запоминая его выражение лица в этот момент и сберегая его на потом.
— Вот, пожалуйста, сэр. Было приятно обслужить вас обоих. Наслаждайтесь остальной частью вашего дня.
Я послала нашему официанту улыбку:
— Спасибо.
Купер также поблагодарил его, пока убирал карточку обратно в бумажник.
— Вы, Лили Грейсон — загадка.
— Но я всё равно тебе нравлюсь, — сказала я с ехидной ухмылкой.
— Ты даже не представляешь насколько, — прошептал он.
Купер встал и взял меня за руку. Другой рукой обхватил меня за талию, так что мы смотрели в лицо друг другу. Тепло его дыхания послало волну мурашек по моему телу. Купер заметил это.
— Тебе холодно?
— Нет, — думаю, что сказала это, но мой голос предал меня, и на самом деле из моего рта не вылетело ни звука … слово просто застыло на губах.
— От этого ты дрожишь? — прошептал он мне в ухо.
Я кивнула, соглашаясь, вместо того, чтобы снова попытаться заговорить.
— Приятно это узнать, — его последние слова, перед тем как он передвинул свою руку мне на спину и вывел из ресторана на свежий воздух. Я сразу же сделала глубокий вдох. Он переплел свои пальцы с моими, пока мы шли рука в руке до его офиса.
Он был таким тихим во время нашей прогулки обратно, что я уверена, что он совершенно точно размышлял над чём-то. Что касается меня, то я думала, как сильно мне нравится быть с Купером, и как сильно я буду скучать по нему, пока не увижу его опять вечером. В моей голове крутилась мысль, насколько это глупо. Я увижу его через пару часов, но уже скучала по нему, пока стояла возле него и держала за руку.
— Лили?
— Да?
— Спасибо.
— За что?
— За то, что благодаря тебе я снова могу чувствовать.
Ошеломленная, я посмотрела на него и остановилась, а он повернулся ко мне лицом.
— Это правда, знаешь… благодаря тебе я могу чувствовать, и уже долгое время я не думал, что смогу чувствовать подобное вновь. Знаю, что ты не понимаешь, и это звучит странно, но ты должна знать, что не только ты одна чувствуешь себя потрясенной. Я тоже. Я о стольком хочу рассказать тебе и расскажу, но только не сию секунду. Прямо сейчас я просто хочу делать это… держать тебя за руку, шептать на ухо, потому что знаю, что это сводит тебя с ума, и с нетерпением ждать нашего следующего свидания. Но мне нужно поблагодарить тебя за то, что ты вдохнула в меня обратно жизнь. Спасибо тебе, Лили, — он поднял обе мои руки и поцеловал кончики пальцев, а затем каждую ладонь.
Я стояла с поднятыми руками в его руках, пока люди проходили мимо нас по оживленным улицам. Все звуки — разговаривающие люди, автобусы, автомобили, сигналы автомобильных гудков и все обычные звуки шумного города — это всё растворилось, и он был единственным, кого я видела и слышала.
Я открыла рот и произнесла всего одно слово:
