Людмила Волок - Девушка без платья
– И долго вы будете своими делами заниматься? У меня еще один вопросик есть.
– Долго, я позвоню тебе, когда освобожусь, – ответил Евгений. Она, наконец, ушла, обдав нас на прощанье ароматом своих – кстати, отличных, – духов и взмахнув шубой, словно ведьминой метлой.
Я облегченно вздохнула и осмотрелась. Номер был просторным и солидным, мы находились, судя по всему, в гостиной. Я не стала задавать вопросов. Евгений помог мне снять пальто, и мы присели за письменный стол у окна. Я распаковала книги и начала свой рассказ, сбиваясь все меньше и меньше.
Наконец, изложила все, не упустив ни одной детали – описала и странный звонок сразу после того, как переслала письмо про швеллер. И свою встречу с Ириной Николаевной. И сегодняшние поиски бухгалтерских документов. И, конечно, свои подозрения высказала.
Евгений слушал меня очень внимательно, не перебивая, и постепенно мрачнел по ходу рассказа. Когда я закончила, он немного помолчал и начал, в свою очередь, откровенно рассказывать мне:
– Все это довольно странно. Похоже, Дима нашелся, – он коротко и грустно засмеялся. – … У меня всегда было ощущение, что Дмитрий не пропал, а специально уехал, словно сбежал, скрылся… Но я не мог понять, почему?! У нас никакого особого криминала в бизнесе не было. Ну, как у всех, по мелочи – наличка, то да се. Но преступлений уголовных, из-за которых люди прячутся за границей – не было и близко! Бизнес шел хорошо, появились серьезные деньги, и вдруг он исчезает…
– Не знаю, каким образом, но, возможно, эти документы прольют свет на те давние события, – тихо сказала я.
– Да, ты права, Яна – давай посмотрим, что, и, главное, кто тут намутил…
– А что искать, Женя? – просила я. Потому что бухгалтер из меня был примерно такой же, как и строитель. То есть, никакой.
Он улыбнулся – наверное, из-за «Жени», осторожно прикоснулся к моим волосам:
– Яна, ты и дальше меня так называй. По крайней мере, когда мы не в офисе.
Я улыбнулась. И приступила к изучению документов, следуя подсказкам Евгения. Начали всплывать очень странные вещи – в некоторых сделках цифры явно не сходились, и, по словам Жени, это были как раз те дела, которые вел Гришин. Мы сидели за столом уже достаточно долго – наверное, около часа; становилось жарко, на жестком стуле было неудобно. Я сняла сапоги и перешла в кресло со своей частью бухгалтерской отчетности. Поджала ноги под себя и устроилась в нем так уютно, как дома, когда читаю книжку. Женя тихо улыбнулся мне; но сам остался за столом. И правильно сделал, а то кто знает, чем бы все закончилось, если бы он ко мне в кресле присоединился! Я прогнала фривольные мысли прочь: сейчас они были неуместны.
В дверь номера резко постучали, и мы одновременно обернулись.
– Ты кого-то ждешь? – почему-то шепотом спросила я.
– Нет, – тоже шепотом ответил Евгений.
Дверь открылась – она была, оказывается, не заперта. И на пороге вновь возникла Юлия. Шуба на ней была распахнута, словно она бежала и запыхалась. В руках Юлия осторожно держала какую-то небольшую коробку.
– У меня к тебе осталось несколько вопросов, – сказала она и стремительно прошла в комнату.
– До чего у вас тут темно, даже странно – важные дела в полутьме решаете, – добавила Юлия, подходя к окну. Затем распахнула шторы: – Так-то лучше!
– Что ты хотела спросить? – спокойно обратился к ней Евгений.
– Да ничего особенного. Просто забыла выяснить, кому лодка достанется.
– Господи, Юля, зачем тебе лодка?! Ты рыбу ловить будешь, что ли? Но если хочешь, забирай, – отмахнулся Женя, словно от назойливой мухи.
Я ничего не понимала. Разве что… разве что это было похоже на развод! В смысле, развод супружеской пары. Расторжение брака, если быть совсем точным. И раздел имущества в виде лодки! Так вот почему Евгений в гостинице…
Я сидела в своем кресле, не шевелясь, и при этом надеясь остаться незамеченной. Юлия расхаживала по номеру, заглядывая во все комнаты, прижимая к груди свою загадочную заветную коробочку и предаваясь воспоминаниям:
– А мне она дорога как память! Когда-то мы на этой лодке вместе на острова катались!
– Юлия, давай потом все обсудим. Сейчас не время наши личные дела обсуждать.
– Почему? – удивилась Юлия, снова приподняв правую бровь. Наверное, это у нее действительно коронный прием. – Все равно рано или поздно вся твоя фирма узнает, как ты с родной женой обошелся!
Женя поморщился, но снова попытался воззвать к ее здравому смыслу:
– Лучше, чтобы поздно… Юля, прошу тебя: вернемся к разговору позже. У нас на самом деле важные дела.
Она внезапно остановилась рядом с креслом, угрожающе нависая над моей головой. Потом сказала, обращаясь ко мне:
– Забыла, как вас зовут, но что-то не так с замком на вашем платье. Приподнимите, пожалуйста, волосы, я поправлю, – неожиданно вежливо предложила заботливая Юлия.
Справедливо подозревая подвох, я обернулась, подняв голову – она хищно уставилась на меня, на губах играла еле уловимая саркастическая ухмылка. Ну уж нетушки, сама со своим замком справлюсь! Мое черное офисное платье-футляр действительно было уже не новым, змейка вполне могла сломаться. Я завела руки за голову, приподняла одной рукой волосы, а другой нащупала замок, немного расстегнула его. Все было в порядке. И, едва начав его застегивать, я внезапно поняла, что что-то произошло… Что-то ужасное! А-а-а-а!
Эта гадина резко открыла свою коробку и высыпала мне за отворот платья и на голову пауков! Много пауков!!! Это их она притащила!!! А-а-а!
Я вопила, как резаная, вскочила со своего кресла и отчаянно трясла головой, пытаясь сбросить мерзких насекомых. Холодея и вздрагивая от отвращения, чувствовала, как эти твари ползают по моему телу под платьем. Я пыталась дрожащими пальцами достать пауков из волос, они запутывались… Едва нащупав очередное омерзительное создание и почувствовав, как оно перебирает своими волосатыми лапками, я принималась орать с новой силой.
– Да ты вообще с ума сошла! – закричал, едва сдерживая себя, Евгений. Он помогал мне вынимать пауков из волос. А его жена, хладнокровно полюбовавшись несколько секунд результатами своего злодеяния, села на метлу и улетела. То есть, взмахнула подолом шубы и ушла, радостно хлопнув дверью.
Пауки ползали по мне и не собирались расходиться.
– Под платьем, – сдавленным голосом, едва сдерживая тошноту, сказала я.
Женя решительно расстегнул молнию на платье и сказал:
