Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.
— Это секрет, — Димка поднял вверх указательный палец. — И разглашению не подлежит.
— Нам с папой как–то неловко… Не серебряная же свадьба…
— Вот именно — не серебряная… А — жемчужная! — Наташка бросила многозначительный взгляд на свёкра — видимо, поняв её какой–то определённый намёк, тот в знак согласия весело зажмурил и тут же открыл глаза. — Одно название чего стоит! Не то, что у нас с Димкой была — деревянная…
Этим летом, почти сразу после пятилетия сына, Дмитрий и Наталья отпраздновали свой первый семейный юбилей — пять лет совместной жизни, в простонародье называемое «деревянной свадьбой», и до сих пор вспоминали это весёлое событие и такие же весёлые подарки, полученные от музыкантов их группы — деревянные ложки, молоточки, множество скалок и даже одно коромысло. Уж где его раздобыли парни, осталось тайной за семью печатями, но Сашка Говоров торжественно клялся Наташе, что коромысло не украдено из какого–либо музея, а добыто относительно честным путём.
— А мне ваша деревянная очень понравилась, молодцы ребята, настоящее шоу устроили, — Александр тоже, видимо, вспомнил летнее событие и расплылся в улыбке. — Мне вообще ваша свадьба очень нравится, независимо от названия!
— Да уж, совпало… — сын шутливо почесал макушку. — Но мы не нарочно… Так получилось…
По независящим ни от кого причинам свадьба Дмитрия и Натальи пришлась в аккурат на день рождения Морозова–старшего. Тогда, после рождения Валерки, Наташа надолго попала в больницу. Её выписали, когда малышу был уже почти месяц. Всё это время с ним была Анна — благодарность к свекрови навсегда поселилась в Наташкиной душе, несмотря на то, что та всё ещё была против их с Димкой союза… На следующий день после выписки Наташа поехала с сыном в ЗАГС — подавать документы на регистрацию ребёнка… но, узнав, что Валерку запишут пока на её фамилию, в отчаянии позвонила Диме… Всё произошло в течение каких–то двух часов — примчавшись к ней, молодой отец вынес решение: сначала регистрация брака, а уже потом — сына, на фамилию Морозов. Чмокающий пустышкой аргумент подействовал на работников ЗАГСа убедительно: уже через два часа молоые получили свидетельство о браке и под аплодисменты собравшихся к этому времени друзей отправились праздновать неожиданное событие, сдав мирно спящего Валерку бабушке с дедушкой…
Увидев счастливое лицо сына, Анна окончательно смирилась с его выбором, а именинник Александр быт откровенно рад такому «подарку» — не в пример супруге, он сразу по–отечески полюбил Наташу и всегда был на её стороне.
— Господи… — Анна покачала головой, — Сплошные события на год вперёд… Пять лет Валере в июне, в июле — ваша годовщина… сейчас, в ноябре — наша… в декабре — Наташе двадцать пять… в марте — мне пятьдесят… в августе — Диме тридцать… — она подняла на сына грустный и ласковый взгляд. — Не могу поверить, что тебе уже скоро — тридцать…
— Ещё не скоро, мам, — тот успокаивающе махнул рукой. — до августа далеко, почти десять месяцев… О… телефон… — услышав сигнал, он вытащил из кармана брюк телефон, посмотрел на дисплей. — Элеонора… — нажал клавишу ответа, — Элеонора, я перезвоню минут через двадцать… — отключившись, кивнул жене. — Наташ, ну, что там, всех записали?..
— Сейчас, Дим… — Наташа посмотрела на Анну и Александра. — Вроде бы всех вспомнили? Никого не забыли?
— Кажется, всех, — Анна удовлетворённо кивнула.
— А мне кажется — нет… Ребята… — Александр обвёл взглядом всех присутствующих, потом остановился на Анне. — Аня… я понимаю, что, может, вы будете против… Но… я хочу пригласить Лёньку… Всё же он был у нас свидетелем.
— Лёню?.. — при имени Лапина Анна невольно покраснела. Чувствуя это, нарочно открыла духовку и начала поливать соком шкворчащую курицу. — Я не знаю, Саш… Мы же приглашаем Милу… Как оно будет выглядеть?..
— А мне кажется, ничего страшного не произойдёт. Они же иногда общаются — когда Кристина приезжает?..
— Не знаю… Мне кажется, ему сейчас вообще не до торжеств…
— Тем более, — Морозов развёл руками. — Пусть развеется! Как говорится, кто старое помянет… Димка, а ты как думаешь?
— Ваш юбилей — ваши гости… — Дима неопределённо пожал плечами.
— Наташенька, а ты? — свёкор посмотрел на невестку.
— Так Дима уже сказал. А я — как Дима…
— Ань… ну, за тобой последнее слово…
— Решай ты…
Сказать, что Анна была не в восторге от предложения супруга, значило не сказать ничего. Присутствие её пусть и бывшего, но всё же любовника на свадебном юбилее казалось ей сейчас чуть ли не кощунством. К тому же, конфликт с Леонидом, разгоревшийся около пяти лет назад, окончательно поставил точку в дружеских отношениях семей Лапиных и Морозовых.
Тогда Лапин несправедливо обошёлся с Димкой, заставив выплачивать ему стоимость разбитой аппаратуры, хотя сам Дима не имел к этому никакого отношения — погром в студии устроила Кристина. Она никак не могла простить Дмитрию его женитьбу на Наташе, и всеми способами пыталась заполучить парня обратно… Когда, наконец, поняла, что вернуть прежние отношения невозможно, решила подставить… Студия и вся разбитая аппаратура принадлежали её отцу. Не разобравшись, Лапин повесил огромную сумму на младшего Морозова, хотя его непричастность была очевидной… Кристину Димка не выдал — из врождённого благородства… деньги, заработанные им и Наташей за новогодние выступления, пошли на уплату долга, хотя были обещаны на операцию Наташиному отцу…
Когда всё выяснилось, и Анна, и Александр перестали общаться с Лапиным. Деньги Диме он, в конце концов, вернул — но не потому, что раскаялся в своём несправедливом поступке. Это был акт благодарности: вскоре после инцидента со студией Дима спас Кристину от верной гибели — горел ночной клуб, а девушка находилась в кабинете отца, закрытая им на ключ. Сам теряя сознание, Дмитрий кинулся в полностью задымлённое помещение и вытащил Кристину на улицу — к Леониду, который уже не верил в спасение дочери.
Их дороги тогда разошлись надолго — вплоть до того дня, когда Лапин прострелил себе лёгкое. Морозовы не смогли не навестить больного… Их отношения не наладились, но теперь они изредка перезванивались. Вернее, звонил Александр. Их разговоры с Леонидом были недолгими, скорее — дежурными, и Анна замечала, что отходчивый Саша уже сам чувствует неловкость, будто разрыв произошёл именно по его вине.
Сама она не испытывала потребности в общении с Лапиным — как любовник он давно её не интересовал, а как друг умер в тот момент, когда обидел её сына.
