Ольга Дрёмова - Городской роман
– Я говорю о том, что Катерина останется со мной. Если нет – пеняй на себя, я уйду из дома. Так ясно?
– Ты что, с цепи сорвался? – начала терять терпение Света. – Какая муха тебя укусила? Ты готов променять мать на первую попавшуюся юбку! – повысила голос она. – Что с тобой происходит?
– Ничего со мной особенного не происходит! – набирая обороты, взвинтился парень. – Я у тебя что, чего-то попросил? Нет! Я вырос и имею право на личную жизнь, а ты мне мешаешь!
Подруга Катя облокотилась на дверной косяк и с удовольствием наблюдала за разворачивающимся представлением, полностью уверенная в своих силах.
– Разве ты не видишь, что она тебя нарочно провоцирует, добиваясь нашей ссоры? – Светлана посмотрела на пугало в боевой раскраске и поразилась, увидев, насколько ее новое лицо отличалось от того, что было буквально несколько секунд назад. Сообразив, что Володе может не понравиться ее поведение, она нацепила на себя маску ангельского непонимания происходящего и теперь стояла, поглядывая на Володю беспомощно и по-детски незащищенно.
– Я так и знал, что ты будешь против, Катя мне говорила, но я не хотел верить, я думал, что мы с тобой понимаем друг друга! – взвизгнул он, делая два шага назад и подходя к дверям вплотную.
– Ах, значит, Катя тебе говорила, что я не соглашусь? – Глаза Светы уставились в лицо наглой девчонке, но та, пользуясь тем, что Володя ее не видит, продолжала гадко улыбаться, растягивая губы и с притворным сочувствием глядя на мучения матери.
– Да, она говорила, только я не верил и сдуру считал, что ты не такая, как все, а теперь вижу, что она права!!! – сорвался на крик он. – Ты заездила отца, не давая ему дыхнуть, а теперь мешаешь жить мне. Кто следующий – Ленка? Только я двадцать пять лет терпеть и мучиться, как дурак, не намерен! Если не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! Моей ноги больше не будет в этой квартире. Живи здесь одна, как хочешь, а меня ты больше не увидишь. Пошли отсюда! – Он рванул девчонку за рукав и загромыхал ботинками по лестнице.
– Володя, вернись! – крикнула Светлана, но шаги сына только участились. Стараясь не слушать рвущегося голоса матери, он спускался все быстрее. – Вернись! Давай поговорим! – крикнула что есть силы Светлана, но в ответ ей грохнула дверь подъезда и наступила тишина.
* * *
Пошел второй месяц с тех пор как Оксана согласилась на совместное существование с Толиком, но, кроме того что она числилась на первом курсе института, где он преподавал, никаких значительных изменений так и не произошло. Животрепещущую тему брака и жилплощади, несмотря на все старания Ксюхи, разрешить не удавалось. Как только разговор заходил о чем-то действительно важном, Толик постоянно пытался увильнуть, выскользнув из ее цепких пальчиков и испарившись в последнюю секунду. Дальше так продолжаться не могло: или вопрос решался положительно, или, как ни обидно было в этом признаться, все нужно было посылать к чертовой матери и начинать заново.
– Это даже не смешно. – Ксюха надула губы и отвернулась к окну, стараясь успокоиться и взять себя в руки.
– Вот именно, – с нажимом проговорил он, стараясь не смотреть в сторону Оксаны. – Как ты себе это представляешь? Я что, должен буду позвонить Аленке и сказать, чтобы она собирала вещички и проваливала из квартиры, так что ли? И какой вид я буду при этом иметь, ты об этом подумала? Ведь она же мне все-таки не чужая девочка, а дочь. Между прочим, она живет в квартире своего родного деда, моего покойного отца, вместе со своим мужем.
– Ха! Муж – объелся груш! – моментально отреагировала Ксюха. – Он ей такой же муж, как я жена президенту. Ты же сам говорил, что они не расписаны.
– Для кого это сейчас принципиально важно? Мы же с тобой тоже не расписаны, и ничего, слава богу. Живут себе люди – и пусть живут, если нет любви, так и никакая печать не удержит, посмотри на меня.
– А что мне на тебя смотреть? – поджала губы Ксюха. – Оттого, что я на тебя посмотрю, ты другим не станешь, – отрезала Бубнова и, отвернувшись от окна, оказалась рядом с Анатолием. – Ты знаешь, меня это все начинает потихоньку доставать, – едва слышно проговорила она.
– Что все? – не понял он.
– Да все. Тебе все неудобно, все стыдно и нехорошо. Ах, как же ты будешь глядеть в глаза дочери или, того лучше, как на все это посмотрит твоя бывшая жена? А что скажут люди, узнав, что дочка переехала жить к маме? Да ничего они не скажут, ничего! Ты пойми, кому какое дело до твоих отношений с бывшей семьей, кроме самой семьи, да еще нас с тобой? Ровным счетом никому.
– Тут я с тобой не согласен, – заупрямился Анатолий. – Кругом есть люди, мы не в пустыне живем и вынуждены считаться с общественным мнением, учитывая, что удобно сделать, а что – нет.
Ситуация снова выходила из-под ее контроля, который раз заводя в тупик. Обычно, чтобы не обострять отношений, Ксюха пожимала плечами и сдавалась, решая, что, если Толя не может сделать такой элементарной вещи сейчас, значит, просто для этого шага пока не наступило время. Но на данный момент требовалось вполне конкретное решение, и болтовня относительно того, что прилично, а что нет, лично ее, Оксанку, не устраивала.
– Значит, то, что твоя бывшая примадонна живет в трех комнатах одна с ребенком – это нормально, а то, что мы с тобой мыкаемся по углам, снимая за шальные бабки грязную однушку с тараканами и рваными обоями, – это тебя не интересует.
– Не такая уж она и грязная, эта однушка, – смущенно улыбнулся Толя, желая поймать момент, чтобы прекратить неприятный для него разговор. В самом деле, то, о чем просила Ксюня, было некрасивым поступком и опускаться на уровень подлеца ему не хотелось, хотя и ее в этом вопросе понять тоже было можно.
– Я не вижу ничего плохого в том, чтобы твоя Лена переехала жить к своей мамочке в трешку, а ты вернулся в квартиру, принадлежащую тебе по праву. Я устала скитаться по углам, я не хочу больше жить на чемоданах, – всхлипнула она, и ее прекрасные глаза цвета спелой черники наполнились слезами.
– Только не это! – подавленно проговорил Толик, всю жизнь боявшийся тайного и безотказного женского оружия. – Ксюня, не плачь, мы что-нибудь с тобой обязательно придумаем.
– Что мы можем придумать? Что? – требовательно нажала Оксанка, мягко, но планомерно загоняя своими словами растерявшегося Анатолия в угол.
– Ты постарайся меня понять, как я могу выставить дочку из дома? Ну кто я после всего этого буду? Ты пойми, Аленка с Ванечкой молодые, им жизнь надо устраивать, а в одной квартире с матерью, а тем более с тещей, этого сделать нельзя. Ты не знаешь, что значит жить с тещей, а я знаю.
Условия проживания неизвестного Вани, мужа Лены, и самой Толиной дочери Оксану не интересовали нисколько, да пусть хоть всю жизнь торчат с его бывшей в одной комнате, ей-то что? В этой ситуации гораздо важнее то, что она, Ксюха, валандаясь с этим тюфяком уже больше месяца, так и не приблизилась к разрешению своего квартирного вопроса ни на шаг. Вот что интересно, а все остальное может подождать.
