Цветок для хищника (СИ) - Лазаревская Лиза

— Мы с мамой ждём, — сказал дядя Марат и оставил нас наедине.

— Хорошо, папочка. Мы сейчас придём.

Я не была готова к тому, что Элина отстранилась. Я готова была провести весь день, утопая в её объятиях.

— И почему ты плакала? Мысль о старшей сестре доводит тебя до слёз? — с долей издевательства спросила она. Я отвела взгляд, боясь, что снова не сдержусь.

— Вовсе не из-за этого, — я проглотила каждое слово, всё же стараясь взять себя в руки. — Твои родители хотят удочерить меня. И я хотела спросить.

— О чём спросить? — она скрестила руки на груди, выжидающе наблюдая за мной.

— Если ты против, я никогда не соглашусь.

— И убьёшь мою маму? Этого ты хочешь? — серьёзно спросила она, сделав маленький шаг вперёд.

— Что?..

— Ася, мне не нужно было много времени, чтобы полюбить тебя, — она взяла мою вспотевшую руку в свою. — Я буду твоей сестрой. Ты от меня не отделаешься.

— Элина...

— Я всё сказала.

— Я бы никогда не хотела отделаться от тебя, — прошептала я, проклиная себе за очередную порцию слёз, которую не смогла сдержать. Она опять обняла меня — и обнимала всё время, пока я рыдала у неё на плече.

— Кстати, в придачу идёт ещё кое-кто.

— Ты о ком?

— Помимо дяди, тёти, двоюродной сестры, я говорю о самом прекрасном, самом заботливом, самом лучшем старшем брате на свете.

Наиль.

Я знала, что у Элины есть старший брат, только ещё не успела с ним познакомиться. Насколько я поняла из некоторых рассказов, они с Дамианом ровесники — и сейчас ему было около двадцати шести или семи. Он уже долгое время жил отдельно от родителей. Собственно, как и брат Софии, с которым мне довелось познакомиться неделю назад и которому при первой же возможности я отдала своё сердце.

— Он завтра приедет.

— Как? Уже завтра?

— А что такое? Боишься старшего брата? Не стоит, он за тебя порвёт любого, не раздумывая.

Мои глаза округлились, а зрачки расширились — конечно я не могла знать этого наверняка, но я почувствовала. Все сказанные Элиной слова были словно долгожданным глотком воды после скитаний по пустыне. Я не считала себя ребёнком — мне пришлось повзрослеть, когда приходилось заботиться о бабушке. И даже если взять во внимание возраст, я была почти совершеннолетней. Но буйная детская радость заполняла каждый необитаемый островок моей души.

— Пойдём, мама уже заждалась.

Я шмыгнула носом и попыталась вытереть влажные следы на щеках. Всё происходило в реальности, на самом деле. Я пообещала себе больше не плакать — но за сегодняшний день не сдержала обещание ещё очень-очень много раз. Начиная с момента, когда только увидела тётю Сеню.

Глава 8

Дамиан

От количества прочитанных за день бумаг у меня двоилось в глазах. Тем не менее я должен был закончить с проверкой и утверждением всех сроков до своего отъезда обратно. И это было так чертовски сложно, учитывая, что мой мозг отказывался сосредоточиться на все сто процентов, ведь он был занят тем, что рисовал образы Аси при любом удобном случае.

Вздохнув, вернулся к бумагам и взглянул на своего исполнительного директора. Последний месяц ему приходилось находиться в Польше, чтобы мы могли контролировать все рабочие процессы без моего присутствия.

— Так, ещё раз, при самом худшем раскладе, когда мы сможем уже ввести объекты в эксплуатацию?

— Даже если с учётом, что мы не впишемся в прописанные сроки, это будет не позже ноября, Дамиан Станиславович, — ответил он, закрывая чёрную папку с документами.

— А какого хрена мы должны не вписаться в сроки? Если у нас в приоритете резиденция, это не значит, что я не слежу за тем, что происходит здесь.

— Я продумываю худшие варианты и беру время с запасом, но всё будет в лучшем виде. К зиме этот комплекс будет готов. Даю гарантию.

— Хорошо. Сейчас можешь быть свободен. До завтра я кое-что проверю и будем переходить к следующим вопросам. Нам жизненно необходимо выкупить один земельный участок в самые кротчайшие сроки, поэтому нужно будет заняться этим.

— Я вас понял. Сделаем всё, как надо.

Всё как надо.

Весь сегодняшний день мне надо было только одно — услышать мелодичный голос, благодаря звучанию которого я попадал в рай на земле. В последний раз я звонил ей вчера утром, зная, что какое-то время до приезда Марата она будет находиться в детском доме. Она звучала спокойно, но я всё равно мог расслышать надежду в каждом её слове. Только когда охранник сообщил мне, что Марат забрал её чуть раньше полудня, я немного успокоился.

У меня не было сомнений в том, что он приедет за ней, но я всё равно волновался. Я волновался о каждой её прожитой в детском доме секунде, потому что она абсолютно не была той, кто мог дать отпор. Физически это было просто невозможно. И я бы хотел втоптать в землю каждого, кто причинял ей боль.

Больше ни вчера, ни сегодня я не тревожил её звонками, прекрасно понимая, что ей нужно это время, чтобы побыть в компании любящих её людей. Я надеялся полностью сосредоточиться и отдаться работе, только это нихрена не реально, когда она ураганом проносилась по моим мыслям.

Постоянно она.

Круглые сутки.

Без перерыва.

ЧЁРТ, Я СХОДИЛ С УМА. ЛИШАЛСЯ РАЗУМА.

Я дал ей достаточно времени, прежде чем снова напомнить о себе? Ибо больше я не имел возможности сдерживать себя от желания хотя бы просто набрать её.

Перекурив, я встал и подошёл к окну, перед этим снизив температуру кондиционера ещё на один градус. Всё моё тело горело, поэтому пришлось снять пиджак и расстегнуть две верхние пуговицы рубашки. Мой офис находился на двенадцатом этаже, поэтому огни ночной Варшавы почти ослепляли глаза.

Я больше не мог распылять своё внимание на ненужную хрень. Моя ладонь скользнула в карман брюк и достала телефон. Разблокировав его, я увидел, что пропущенных нет. За всю прошедшую рабочую неделю один-единственный раз она позвонила мне первой — при этом удосужившись сразу же сбросить вызов. Но это было не важно — Ася думала обо мне, если решила позвонить мне. Я, чёрт побери, хотел, чтобы она думала обо мне.

Так сильно хотел этого.

Так хотел, чтобы у неё никогда больше не было поводов для грусти, но сам факт того, что я был тем, кого она хотела услышать в момент отчаяния, дробило моё сердце.

Это больше невозможно.

Наконец я позвонил ей, однако легче не стало — ведь долгие гудки буквально изнуряли моё сознание. Господи, возьми трубку, цветочек. Возьми, иначе я не переживу эту грёбанную ночь.

Пятый гудок.

Шестой.

На седьмом я думал, как бы сдержаться, чтобы не кинуть телефон в стену, но её голос успокоил демонов, захвативших мой рассудок.

— Дамиан, — ответила она, и могу поклясться, я расслышал улыбку в её тоне.

Боже, она улыбалась, называя моё имя. Приятное тепло разливалось по всему моему телу, заканчивая пальцами ног.

Что она делала со мной?

— Привет, цветочек.

— Привет.

— Ты долго не брала трубку. У тебя всё в порядке?

— Да, просто долго тянулась к телефону на самом деле. Не думала, что ты позвонишь, — теперь в её голосе были явные намёки на грусть.

— Я звонил тебе каждый день, — напомнил я.

— И каждый день я так же думала, что ты не позвонишь.

Мой сжатый кулак прислонился ко лбу, я закрыл глаза и стиснул челюсти.

— Не рассчитывай на то, что я когда-то исчезну из твоей жизни, Ася.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты исчезал, — моё сердце, как будто под кайфом, готовилось выпрыгнуть из груди на бешеной скорости. — Но...

— Но? Что?

— Нет, ничего.

— Ася, — громче обычного сказал я.

— Это слишком громкие слова. Мы ведь знакомы с тобой всего неделю.

— И посмотри, что ты сделала со мной за эту неделю, цветочек.

— Что я сделала? — снова проблески радости в голосе. Её настроение так быстро менялось — и мне бы хотелось зафиксировать его на том моменте, где она рада.