Леночка, или Анна Каренина наших дней (СИ) - Июльская Ирина

Странноприимный дом стал памятником этой любви, для строительства граф привлек знаменитого итальянского архитектора Кваренги. В Шереметьевскую больницу везли всех тяжело раненных, которые не могли заплатить за лечение. Сам Шереметьев в Устав больницы заложил строгое правило безвозмездности оказания медицинской помощи.

И вот, Леночка вошла на территорию этого «города в городе». Согласно схеме при входе, нашла место расположения главного корпуса, затем отстояв очередь в справочную, узнала, что врач — реаниматолог Воронцов Олег Геннадьевич на работе, в отделении экстренной помощи, но ее туда никто не пустит, она может дождаться его в приемном зале перед отделением реанимации. Надо просто сидеть там и ждать, когда он выйдет на встречу с посетителями и родственниками пациентов.

Лена прошла бесконечную череду больничных коридоров и переходов, прежде чем найти этот зал ожидания. Это было довольно большое помещение со стоящими вдоль стен диванами и креслами, обитыми коричневым дермантином. Почти все места были заняты посетителями и лишь одно кресло под раскидистой пальмой в огромной кадке пустовало, в него-то и села Леночка с твердым намерением дождаться Олега. Главное, что кресло под пальмой находилось как раз напротив дверей, над которыми было написано: «РЕАНИМАЦИЯ». Сквозь стекло перегородки ей был виден длинный коридор, по которому перемещался медперсонал, возились каталки с пациентами и без, короче, шли обычные медицинские будни этой крупнейшей тогда больницы страны на базе скорой помощи.

На больничных часах было двадцать минут первого. Лена ожидала Олега уже почти два часа. Она почувствовала, что ей ужасно захотелось есть, но она усилием воли, отогнала от себя чувство голода, твердо уверив, что стоит ей ненадолго отойти, как он тут ж выйдет, затем уйдет и больше не появится вновь, а она не увидит его и уедет ни с чем, так и не встретившись.

— Нет, буду сидеть здесь до последнего и обязательно дождусь, главное, что он на работе. —

Периодически из реанимационного отделения выходили врачи и медперсонал, но Олега не было. Посетители приходили и уходили, одни сменяли других, открывались и закрывались двери служебного лифта, перевозящего сотрудников института, но среди них она так и не увидела его. Прошло еще не менее часа. Вдруг, дверь реанимационного отделения открылась и из него в белом халате и шапочке вышел Олег и направился прямо к Леночке слегка улыбаясь своей уже такой знакомой улыбкой. А она встала со своего кресла под пальмой, сделала несколько шагов ему навстречу, но он прошел мимо совсем рядом, даже не заметив ее. И тут только Леночка заметила ее, стоящую у окна женщину, к которой направлялся Олег. Просто, но дорого и со вкусом одетая, на ней были светло-бежевые брюки, такого же цвета кашемировая водолазка, через плечо перекинут палантин в теплой цветовой гамме от бежевого до терракотового цветов, который был ей очень к лицу. На ногах светлые в тон батильоны на высоких шпильках. Леночке было все хорошо видно сквозь раскидистые листья, прикрывающей ее пальмы. Она смотрела, не в силах оторваться от этих двоих, а они стояли и тихо беседовали. Затем Лена ясно увидела, как Олег взял руки женщины в свои руки, он продолжал говорить, она молча внимательно слушала его, а он все не выпускал ее рук из своих. Скупое зимнее солнце вышло из-за туч и на минуту осветило лицо женщины, показавшееся Леночке знакомым. Она уже почти не сомневалась, что видит перед собой мать Марины, но этой на вид было не больше тридцати двух—тридцати пяти лет, а Марининой матери должно быть не меньше сорока, а то и больше… Тут открылась дверь и молоденькая медсестричка с порога позвала:

— Доктор Воронцов, подойдите пожалуйста в реанимацию. —

Олег нежно, как показалось Леночке, сжал руки женщины на прощание, быстрыми шагами прошел мимо Леночки и скрылся за дверью, ведущей в реанимацию.

Лена стояла, как каменный столп и только одна мысль пульсировала в ее мозгу:

— Он прошел совсем рядом, он смотрел и не видел меня, как будто я предмет или пальма, которая здесь, наверное, со дня основания института. —

Лене захотелось побыстрее уйти, убежать, покинуть это место как можно скорее. Она направилась к выходу и вдруг в дверях, лицом к лицу столкнулась с Мариной, которую не видела с окончания школы и которую меньше всего хотела бы сейчас встретить здесь.

Марина сразу узнала Леночку и ей отступать было уже некуда. Она, удивленно подняв брови, спросила:

— Лена? Лена Крылевская? Что ты тут делаешь? — Она настолько прямолинейно задала свой вопрос, что Лена смутилась и совершенно растерялась, а Марина увлекла ее за собой и подвела к матери.

— Мама, ты помнишь Лену, Лену Крылевскую? Мы учились в одном классе в Вологжанске. — Мама Марины подняла свои прекрасные, но ничего не выражавшие глаза, и повисла неловкая пауза. Марине так и не удалось получить от Леночки вразумительного ответа, что она делает в Москве в институте Склифосовского, да и еще в отделении реанимации. Немного помолчав, Марина произнесла:

— У меня здесь папа. На Новый год с ним случилось несчастье — инфаркт, если б в Вологжанске в это время не было нашего знакомого врача-реаниматолога, который спас папу, организовал его доставку в Москву, в институт Склифосовского на реанимобиле, а затем и на вертолете, то папы уже не было бы на свете. Олег, - затем добавила — Олег Геннадьевич спас папу. — В глазах Марины показались слезы, которые она тут же поборола.

— Лена, я тебя сразу узнала, ты совсем не изменилась, хоть и прошло почти пять лет. —

— А ты изменилась, Марина. — отозвалась Леночка. — Стала очень похожа на свою маму. — И Лена перевела глаза на Маринину маму. Нельзя не заметить, что сходство между ними было поразительным.

— Я зашла отдать Олегу Геннадьевичу ключи от его квартиры. Он их случайно оставил у нас дома, когда был в гостях у папы. —

— Он был у вас в гостях? — Марина удивленно подняла высокие брови над своими красивыми, и так похожими на материнские, глазами.

— Да, Олег Геннадьевич давно знаком с папой. Он интересуется историей города и происхождением своей семьи, а папа помогал ему с архивами. — Лена раскрыла сумочку и, достав из нее связку ключей на красивом брелоке, протянула Марине.

— Пожалуйста, отдай ключи Олегу Геннадьевичу и передай ему привет от нашей семьи. — и, развернувшись, Леночка направилась к выходу.

Мама Марины, так и не проронившая ни слова, внимательно посмотрела ей в след.

Быстро, почти стремительно пробежав лестничные пролеты и бесконечные коридоры института, Леночка, выхватив из рук гардеробщицы свою шубку, накинула ее, даже не застегнувшись на пуговицы, и без шапки выбежала на улицу, как будто вот-вот задохнется в этом огромном здании. Она стала искать выход с территории института и, ведомая каким-то судорожным чутьем, увидела служебный проход, перекрытый шлагбаумом. Она проскользнула мимо будки охранника и оказалась на территории большого парка расположенного сразу за институтом.

В парке было тихо и пустынно. Тишину нарушало только карканье ворон, круживших в сером небе над верхушками деревьев. Здесь время, как будто остановилось и застряло между старыми дубами. Как знать, может эти дубы помнят еще самого графа Шереметьева…

Леночка села на лавочку, сырую и холодную, совсем потеряв счет времени, может час прошел, может больше. И тут только вспомнила, что ей нужно купить билет домой. С трудом она поднялась с лавочки и уныло побрела как зомби, плохо соображая куда идет. Двигаясь инстинктивно на шум улиц, вышла на Садовое кольцо, по которому неслись бесчисленные машины. Вне своего сознания, пересекла Садовое кольцо и попала на большую площадь, посреди которой стояла огромная ель, украшенная красными пластмассовыми звездами и лампами уличных гирлянд. Из репродуктора доносилась музыка какого-то мультфильма, толпился народ, крича бегали дети. Вся эта кутерьма и суматоха напоминала, что праздник продолжается, что сегодня суббота, а завтра — воскресенье, первые выходные наступившего Нового года.