Шарлотта Лэм - Любовь феминистки
Не успев как следует возмутиться, Зои заснула.
На следующее утро ее разбудил запах кофе. Кофе! Замечательно. Это как раз то, что ей сейчас особенно нужно!
Зои осторожно села. Двигаться все еще было больно, но голова не кружилась, и со зрением все оказалось в порядке. В этот момент Коннел Хиллиер появился в спальне. Новое потрясение! Он был безукоризненно выбрит, в чистой рубашке и джинсах. Когда он успел? У него что, платяной шкаф в машине? Какой же он высокий! Даже выше, чем запомнился ей.
Остановившись в нескольких шагах от нее, Коннел произнес:
— О, вы проснулись! Почему же не позвали меня? Я принес бы вам завтрак пораньше.
— Я только что проснулась.
Он поставил ей на колени поднос.
— Вот, пожалуйста, апельсиновый сок, кофе, вареные яйца и тосты. Или вы предпочитаете овсянку?
— Нет, нет! Все хорошо, — хрипло произнесла она, наблюдая, как Хиллер отдергивает шторы и яркий солнечный свет врывается в комнату.
Вдруг Зои сообразила, что на ней только трусики и лифчик, и поспешно натянула одеяло до самой шеи.
Коннел рассмеялся, бросив на Зои из-под пушистых ресниц тот самый лукавый взгляд, который она так хорошо помнила еще с первой их встречи, и, поддразнивая ее, проговорил:
— Что ты, Зои? Перестань. Уж не хочешь ли ты убедить меня, что ужасно застенчива? Кстати, ты не против, если мы перейдем на «ты»? После всего, что случилось, это было бы вполне логично, ты так не считаешь?
С трудом оторвав взгляд от его мощной фигуры, она холодно посмотрела на поднос, вдыхая божественный аромат кофе, и чопорно сказала:
— Очень любезно с вашей стороны, что вы принесли мне завтрак в постель. Я не привыкла к этому.
Его брови от удивления поползли вверх.
— Никто никогда не подавал тебе завтрак в постель? Неудивительно, что все твои романы так недолговечны: ты встречаешься не с теми парнями.
Зои изо всех сил старалась сдержать душивший ее гнев.
— Я надеюсь, вы хорошо спали?
— Прекрасно. А ты?
— Да, очень хорошо, спасибо, — ответила Зои с ледяной вежливостью.
— Как ты себя чувствуешь сегодня?
— Хуже некуда. Все болит. Но голова в порядке. И глаза — тоже.
— Это хорошо. Ты и выглядишь гораздо лучше. — Коннел внимательно посмотрел на ее тело, скрытое одеялом, и в глазах у него заплясали смешинки. — По крайней мере, насколько я могу видеть.
Это уже было слишком. Зои не выдержала:
— Я знаю, вы считаете себя остроумным, но у меня нет настроения подыгрывать вам! Я недостаточно хорошо себя чувствую. Так что не могли бы вы прекратить ваши дурацкие шуточки и убраться вон из моей спальни?
С видом оскорбленной невинности Хиллиер удивленно посмотрел на нее:
— Что я такого сказал? По-моему, это ты озабочена тем, что на тебе надето, а не я. Зои почувствовала, что краснеет.
— Не смотрите на меня так!
— Извини, но я мужчина из плоти и крови, а не монах. Когда я вижу красивую девушку, да еще в одном белье, конечно, чувствую сильное искушение.
— Только попробуй еще раз! — пробормотала она, на самом деле весьма польщенная. Так он считает, что она красива? Жар охватил ее тело.
Он повернулся, чтобы уйти, и она не могла не проводить его взглядом. Может, Коннел не был красив в строгом смысле этого слова, но, бесспорно, очень, очень привлекателен: широкие плечи, мускулистый торс, длинные ноги… Само его присутствие в ее спальне заставляло сердце Зои биться сильнее. Такого с ней еще не случалось. И она не могла сказать, что ей это нравится. Ради всего святого, почему он так действует на нее, хотя она не испытывает к нему даже элементарной симпатии?
А может, испытывает? Его обаяние… Это невозможно отрицать. И еще он любезен и внимателен. Хорошо управлялся с домашними делами и вполне мог позаботиться не только о себе, но и о том, кто в этом нуждался.
Какой женщине это могло не нравиться? Но она чувствовала в нем ненавистные свойства мужчины: самоуверенность, высокомерие, деспотизм. Они-то и заставляли ее содрогаться всякий раз, когда приходилось иметь дело с Хиллиером.
— Хорошо, оставляю тебя наедине с твоим завтраком и с твоим плохим настроением, — сказал он сухо. — Тебе лучше оставаться в кровати сегодня, независимо от того, как ты себя чувствуешь. И не забудь принять таблетки после завтрака. Твоя сестра должна приехать около десяти; ей надо одеть и накормить детей. Если тебе чего-нибудь захочется, не забудь про колокольчик.
Коннел вышел, и Зои, приподнявшись на подушках, начала завтракать, глядя в утреннее небо. День обещал быть замечательным: на небе ни облачка, солнечно. Идеальная погода для съемок. В последнее время дожди шли так часто, что по-настоящему хороший день был просто необходим, чтобы закончить работу в срок. Так неторопливо текли мысли Зои, как вдруг она спохватилась: съемки!
Она резко вскочила.
Работа! Она совершенно про нее забыла! Съемочная группа ждет ее понапрасну уже второй раз за эту неделю! Зои поспешно выбралась из кровати и осмотрелась в поисках мобильника. Надо позвонить, все объяснить и срочно ехать… Быстрей! Она должна приехать сегодня на работу, как бы ей не было плохо.
Зои металась по комнате, вытаскивая из шкафа джинсы, майку, шерстяной жакет цвета спелой тыквы, который очень шел к ее рыжим волосам.
— Куда это ты? — резко спросил Коннел, появляясь в дверях. Он быстро шагнул к ней и, выхватив из ее рук одежду, швырнул на стул. — Ты сейчас же ляжешь в кровать.
— Я должна ехать на работу! Я должна была приехать туда еще два часа назад. Меня ждут. Странно, что никто не звонил, чтобы узнать, куда я пропала.
— Звонили, час назад. Я объяснил, что ты попала в аварию и не сможешь работать несколько дней. А теперь ложись. — Он схватил ее за руку.
— Что ты сделал? — ошеломление переспросила Зои, не замечая, что сама перешла с ним на «ты». Тщетно пытаясь вырваться, она до крови кусала губы, чтобы не закричать от боли, которую ей причиняли резкие движения. Как-то сразу охрипнув от волнения и злобы, Зои бурно запротестовала:
— Ты не имел никакого права говорить им это! Как ты посмел? Я не могу позволить себе пропустить целый день съемок: меня могут уволить! Ты с ума сошел!
— Только не из-за каких-то двух дней. Ради бога! Не впадай в истерику. Ты не можешь сейчас идти на работу, Зои, ты нездорова. Возможно, у тебя сотрясение мозга. Судя по всему, шок еще не прошел до конца. Доктор знал, что говорил. Раз он сказал, что тебе надо полежать, значит, так оно и будет, ясно? Ты попала в аварию, и скажи спасибо, что вообще жива осталась!
— Ты не понимаешь: пропуск даже одного дня — это потеря больших денег. Их страховые агенты потребуют меня уволить, я их знаю. Они помешаны на своих графиках, а мы и так не поспеваем к сроку. Мне, вероятно, уже ищут замену, чтобы не терять больше времени. — Зои опять кинулась к своей одежде, но Коннел оказался проворнее.
