Патрик Санчес - Подтяжка
Начинается телефонная конференция, пора включить звук. Мы принимаемся закатывать глаза, выслушивая, как менеджеры по продажам хвастаются сделками, которые вот-вот смогут заключить. Когда Сара берет слово, Нора хватает лист бумаги и комкает его около динамика.
— Кто-то шелестит бумагой? — спрашивает Сара.
Конечно же, мы хором отвечаем «нет».
Через пару минут Нора вновь принимается мять бумажный лист, а я прилагаю титанические усилия, чтобы не засмеяться, хватаю подругу за руки и пытаюсь отвести их от телефона. Иногда эта сорокалетняя особа ведет себя как шкодная малолетка.
— Кто комкает бумагу? Прекратите, пожалуйста. Меня не слышно из-за шума, — пытаясь говорить жестко, восклицает Сара, но ее крик звучит жалко.
Я строго смотрю на Нору в надежде на то, что она перестанет издеваться над коллегой, однако та вошла во вкус — как только Сара вступает в разговор очередной раз, хулиганка вдруг включает функцию «ожидание вызова» и кладет ладонь поверх телефона так, чтобы я не смогла отжать кнопку. Через несколько секунд она сама налаживает связь, и мы вновь слышим Сару, голос которой дрожит от возмущения.
— Кто поставил нас на «ожидание»? — словно непослушным детям говорит она. — Если кто-либо ставит свой телефон на «ожидание вызова», то все мы слышим только музыку и больше ничего…
Прежде чем Сара успевает закончить, Нора вновь нажимает кнопку и смеется взахлеб, словно смотрит комедию.
— Перестань, — отрывая ее руку от телефона, говорю я.
— КТО ЭТО ДЕЛАЕТ? ПЕРЕСТАНЬТЕ СТАВИТЬ ТЕЛЕФОН В РЕЖИМ ОЖИДАНИЯ! — слышим мы, когда мне, наконец, удается отжать кнопку.
После того, как все члены собрания открестились от участия в телефонном хулиганстве, Нора наконец-то решает успокоиться и откидывается к спинке стула. Меня перемена в ее настроении чрезвычайно тревожит. Если Нора делает вид, что ведет себя паинькой, значит, она что-то задумала. Но все же дальше конференция проходит без инцидентов, и следующие двадцать минут мы с Норой до зевоты скучаем, слушая представителя отдела сопровождения сделок, который жалуется на крупные расходы ведущих менеджеров. Вдруг в одиннадцать сорок пять Нора смотрит на меня и, не издавая ни звука, показывает мне губами «три, два, один», а затем наклоняет голову, стараясь что-то расслышать.
Джек Тернер обсуждает цену, которую хочет выставить одному из клиентов, когда на линии внезапно раздается чей-то стон.
— О да… о да… сильнее! Сильнее! Сильнее! Сильнее! — слышим мы все, а фоном этим стенаниям служит какая-то расслабляющая музычка.
— Да, сделай это! Давай, ты что, мальчишка, скаут? Не можешь глубже войти в меня? — слышу я женский голос.
Я оглядываюсь на Нору. Она смеется так, что на ее глазах выступают слезы, она старается не издавать ни звука, но с трудом удерживается, чтобы не взвыть. Нора уже подстраивала нечто подобное год или два назад. Она делает это так: дает номер, по которому будут проходить телефонные переговоры друзьям, просит их позвонить и проиграть звуковую дорожку из дешевого порнофильма. Меня бросает в краску, очень может быть, что отчасти Нора проделывает подобное именно для того, чтобы смутить меня. По большому же счету, ясное дело, все было устроено, чтобы позлить Сару.
Когда приятель Норы кладет трубку, на линии воцаряется гробовая тишина. На секунду представив выражение лиц участников конференции, в ожидании реплик того, кто первым решится заговорить, даже я начинаю ухмыляться. Как можно вести разговоры о клиентских предложениях и презентациях после такого спектакля?
— Не понимаю, что сегодня происходит, — наконец говорит Сара. — Нам надо изменить расписание и формат наших совещаний.
Нора показывает телефону средний палец, что сильно мне не нравится. Простите великодушно, но для меня нет ничего вульгарнее, чем женщина, которая показывает «птицу»[19].
Наконец разговор возвращается в прежнее русло. Я бросаю взгляд на Нору, листающую журнал, и задумываюсь — как могло случиться, что мы, такие разные, стали подругами. Несмотря на то что она старше меня, она гораздо красивее, а ее жизненные ценности полностью противоречат моим взглядам на мир. Порой она предельно вульгарна и груба, а временами так кажется откровенно распутной. Я не такая вовсе — скорее, тихая и сдержанная. Не знаю ни одной другой женщины, кроме себя, с кем у Норы были бы добрые отношения. Сама она не скрывает, что женской компании предпочитает мужчин, но даже Бланш Деверо дружила с Дороти, Роуз и Софией[20]. Я пытаюсь припомнить каких-либо подруг Норы — безуспешно. Порой мне кажется, что единственная причина, по которой мы с Норой уживаемся, это то, что мы настолько разные. Еще, думается, здесь замешаны комплексы Норы в отношении женщин: она всех считает своими конкурентками, бьющимися до пота и крови за внимание мужчин. Может быть, со мной ей просто не о чем волноваться. Понятное дело, я никогда не сравнюсь с ней в красоте, тем более я даже боюсь представить, что она вытворяет в постели — наверное, нечто невообразимое, чего я никогда не посмею сделать. Я думаю, она надеется, что от меня подвоха ждать не приходится. Меня все воспринимают как человека надежного и не опасного. Я не уродлива, но красавицей (или яркой личностью), с которой дама побоится оставить своего кавалера наедине, никогда не была. Я около метра шестидесяти пяти ростом, у меня короткие светлые волосы и голубые глаза. Щеки полные, нос небольшой, подбородок внимания не заслуживает, в общем, у меня такое лицо, которое вызывает у людей доверие. Тело также ничем особо привлекательным не отличается. Я все еще влезаю в двенадцатый размер, а при условии удачного кроя — и в одежду десятого размера[21]. Не думаю, что выгляжу в глазах окружающих толстухой, но «пухлой» и «полнотелой» — да. Были периоды, когда я начинала заниматься спортом с целью укрепить и тонизировать свое тело, но дольше чем на несколько занятий меня не хватало. Были времена, когда я неделю за неделей старательно делала приседания, и начало казаться, что дело сдвинулось с мертвой точки. Однажды, сидя на кровати в нижнем белье, я наклонилась, чтобы надеть носки, и увидела наметившиеся квадратики пресса, как у Дженет Джексон или Шении Твейн. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это жир на моем животе сложился валиками.
…Я вновь смотрю на подругу и стараюсь вообразить, каково это — быть Норой: источать сексуальность и вести такой образ жизни. Эта мысль настолько дика для меня, что даже не умещается в голове; мне этого не дано. Иногда, когда мой автомобиль застревает в пробке по пути домой, я от нечего делать воображаю: вот бы сесть однажды на самолет и улететь куда-нибудь на несколько дней. Одеться так, как никто от меня не ожидает, накраситься, выпить лишнего и протанцевать всю ночь с незнакомцем. Не подумайте, ничего крамольного, я люблю мужа и дочь. Просто иногда мне кажется, что отдых от них не помешает. Просто отпуск для меня одной.
