Грейс Редли - Свободная как ветер
Она была почти благодарна, когда Маркус вернулся за ее промокшей амазонкой. Он довольно странно посмотрел на нее, но ничего не сказал о ее метаморфозе, и она покорно протянула ему амазонку, хотя и внушала себе, что совершает глупость, безропотно расставаясь со своей одеждой.
Но обратного пути не было. Теперь, когда она согрелась, сама мысль о мокрой амазонке была невыносима. К тому же ей было так уютно, что она не могла заставить себя пошевелиться. После долгой верховой прогулки и избытка морского воздуха ее начало клонить в сон, с которым все трудней и трудней было бороться.
В довершение всего постель была такая мягкая и удобная… Джейн решила прилечь всего на минутку. Ей никогда раньше не приходилось сталкиваться с мужчинами, похожими на этого Тобиаса, и она чувствовала, что совершенно не понимает его. Он гордился своими постыдными занятиями, он сыграл с ней непростительную шутку, он был человеком без чести и совести. Никакая разумная женщина не чувствовала бы себя спокойно в его присутствии. И все же чем-то он притягивал ее.
Джейн положила голову на подушку и вздохнула. Она не могла не признать, что, несмотря ни на что, между ними с самого начала возникло взаимное притяжение, как будто они «узнали» друг друга. Этому не было никакого рационального объяснения, и тем не менее… Даже когда он напал на них с дедом, Джейн не почувствовала никакой ненависти к человеку в маске. Когда дед выстрелил в него, она пришла в отчаяние, которое невозможно было объяснить лишь неприятием насилия.
Даже теперь, когда она поклялась отомстить ему за его унизительный розыгрыш, ее нисколько не утешало, что это было бы несложно сделать. Одно слово графу, и все они — Тобиас, Маркус и прочие, о которых он говорил — будут арестованы и брошены в ближайшую тюрьму, а потом и повешены за их абсолютно очевидные преступления.
Эта мысль на мгновение отогнала сон. Ведь разбойник наверняка понимает это ничуть не хуже ее. Почему же тогда он пошел на риск и привез ее сюда? Неужели он так уверен в своем неотразимом обаянии?
Тяжелые веки Джейн снова опустились вопреки ее воле. Ей было все труднее поверить, что он разбойник с большой дороги. Она, конечно, никогда не была знакома с настоящими разбойниками, но ей казалось, что они должны быть грубыми и неотесанными, полностью погрязшими во зле.
Конечно, человек по имени Тобиас, видимо, тоже хорошо знаком со злом и даже получает от него немалое удовольствие. Но он явно родом из приличной семьи и получил образование; он хорош собой, обаятелен, остроумен — у него есть все, чтобы занять более достойное место в обществе. Вместо
этого он живет в этой древней развалине, занимается грабежами и гордится этим.
Джейн решительно отмела соблазн окружить его романтической легендой, которая бы объяснила и оправдала его прегрешения. Она не должна забывать, что ее жизнь и невинность все еще находятся под угрозой!
Так-то он лучше. Он жулик, вор и обманщик, у него нет ни чести, ни совести. Каждый законопос- лушный гражданин должен желать, чтобы его на- стигло возмездие.
Когда сон наконец поборол Джейн, ей присни- лось, что Тобиас напал на экипаж Макгрегора, а не ее деда. Но на этот раз он охотился не за золотом. Он выкрал ее, Джейн Берроуз, из-под самого носа графа и со смехом перекинул через седло, прямо как в сказке.
Как ни странно, даже во сне она отчетливо осознавала свои чувства и ощущения, среди кото- рых отнюдь не было страха.
Глава 8
Проснувшись, Джейн какое-то время оставалась под впечатлением своего сна. Ее подсознание отказывалось расстаться с ним, и она лежала в полудреме, не думая о том, где находится и что с ней произошло.
Вам, кажется, снился сладкий сон! — неожиданно произнес вкрадчивый бархатный голос.
Сонливость тут же покинула Джейн, и она резко села в постели. Тобиас стоял возле двери, как будто ему совершенно некуда было торопиться. Джейн тотчас вспомнила свой сон и вспыхнула.
Я стучался, — с насмешкой уверял он ее, — но вы спали так крепко, что ничего не слышали. Либо у вас чистая совесть, либо я не так напугал вас, как вы меня уверяли.
Он впервые смотрел на нее с таким неподдельным восхищением и с такой понимающей улыбкой, что Джейн покраснела еще сильнее. Она вдруг поняла, к своему смятению, что в этом экзотическом халате, с растрепанными волосами она совсем не похожа на рассудительную, уверенную в себе женщину, какой всегда считала себя.
Она постаралась собрать остатки достоинства, хотя опасалась, что уже поздно.
Что вам нужно?
Маркус говорит, что ваша амазонка уже высохла, — хотя мне бы очень не хотелось, чтобы вы сменили то, что на вас сейчас, на столь прозаическую одежду. Хотя вы, может быть, даже не осознаете, как чудно отблески огня играют в ваших рыжих волосах, а глаза кажутся такими зелеными, что я, кажется, скоро забуду обо всех своих благородных намерениях!
У Джейн сильно забилось сердце, но вовсе не от страха. Все это было просто нелепо — она должна как можно скорее положить конец этой опасной сцене! Но она смогла сказать только:
Что за ерунда! У меня вовсе не рыжие волосы!
Пожалуй, не вызывающе рыжие. Но мы, шотландцы, разбираемся в этом получше англичан. Вам не стоит стесняться ваших волос — у нас здесь нет предубеждения против рыжих. Рыжие волосы указывают на решительность и жизнелюбие, а мы ценим эти качества и в мужчинах, и в женщинах.
Он выпрямился и подошел к постели, и у Джейн захватило дух. Но он только сказал:
А теперь надо перевязать вашу лодыжку. Как я уже говорил, в моих владениях нет женщин, но думаю, что я и сам справлюсь с обязанностями хирурга. Учитывая, чем я занимаюсь, мне пришлось приобрести кое-какой медицинский опыт.
Да, могу себе представить, — отозвалась Джейн с иронией, хотя ей и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не выдать своего смятения. — Кстати, кто занимался вашим плечом? Оно, гляжу, очень быстро зажило.
Он ухмыльнулся.
Да, правда. В храбрости вашему деду не откажешь, а вот стрелок он неважный. Я отделался лишь царапиной.
-- А в следующий раз? Что, если ваша новая жертва выстрелит более метко?
Он пожал плечами.
Ну что ж, я стану трупом— не такая уж большая потеря для мира, как вы наверняка дума-' ете. Правительству не придется тратиться мне на веревку. Что касается моего плеча, его перевязал Маркус, однако я сомневаюсь, что вы предпочтете его мне. У него не очень-то нежные руки, и сочувствия вы от него не дождетесь.
Джейн сначала хотела возразить против того, чтобы он перевязывал ее лодыжку, но, поскольку однажды он уже задирал ее нижние юбки, неся по лестнице, демонстрировать стыдливость было слишком поздно. К тому же она понимала, что сейчас дело не в стыдливости. Поэтому она не стала протестовать, когда он осмотрел ее распухшую ногу и затем туго перевязал ее.
