Салли Уэнтворт - У каждого свои секреты
Элли предпочла бы заявить, что она больше не собирается никуда с ним идти, но гордость снова не позволила ей совершить опрометчивый поступок. Поэтому она улыбнулась, правда довольно холодно, и сказала:
— Отлично, увидимся.
Однако, оказавшись в комнате, она швырнула свои вещи на кровать и, раздевшись, начала носиться в ярости по комнате. Она чувствовала себя отвергнутой. Она бы еще поняла, если бы его чувства были гораздо менее сильными, чем ее, но как мог этот мужчина остаться равнодушным, когда она дала понять ему, что он ее привлекает? И не один раз, а уже дважды. По крайней мере он мог бы не демонстрировать свою чопорность и надменность, будто факт, что она симпатизирует ему, напугал его. Ладно, значит, он не отвечает ей взаимностью. Но это и не важно. Закон взаимного притяжения, видимо, не всегда срабатывает. Однако любой мало-мальски воспитанный мужчина не... Заходя в душевую кабину, Элли внезапно застыла. Интуиция подсказала, что Дрейк симпатизирует ей. Какие бы мотивы ни заставили его повести себя подобным образом, это не было безразличие.
Стоя под струями прохладной воды, Элли обдумывала неожиданно возникшую мысль. Она привлекательная девушка, у которой никогда не возникало проблем с поклонниками, она достаточно опытна, чтобы распознать знаки, язык тела. Ясно, что Дрейк болтается вокруг нее не ради того, чтобы помочь с работой, что выводит ее каждый вечер не просто чтобы угодить Бобу. Ни один друг, каким бы близким ни был, не пошел бы на такие жертвы, если это означало бы постоянно находиться с человеком, который тебе глубоко несимпатичен. А он и так уже выполнил просьбу Боба: проследил, как она устроилась в Москве, помог выйти на нужных людей. Дрейк должен быть на пути в Лондон уже много дней назад. Но он остался помочь ей, хоть и успел наверняка понять, что она вполне способна позаботиться о себе сама. Итак, зачем постоянно околачиваться рядом, если только ему самому не столь уж легко оторваться от нее?
А если так, то почему он обдал ее таким холодом? Он не женат, не живет с кем-либо, она успела это узнать, и, уж конечно, не голубой. Так почему же? Неудача в любви и нежелание вновь рисковать собственным сердцем? Перед мысленным взором Элли пронеслись все возможные сценарии, но она поняла, что попусту теряет время. Ей раньше надо было выслушать его, когда, казалось, он был готов объясниться, но тогда она была слишком зла и унижена, чтобы слушать.
Протерев запотевшее зеркало, Элли взглянула на собственное отражение. По складу своего характера она не была тщеславной и не позволяла себе расстраиваться, если нравившийся ей мужчина не отвечал взаимностью. Ну и что? Забыть и жить дальше. Но с Дрейком все иначе. Ее будущее, ее счастье — все зависело от его отношения к ней. Но, похоже, он сменил свою симпатию на безразличие, огонь на лед. Почему? Загадка, тайна, которую надо во что бы то ни стало разгадать.
Элли c волнением ожидала похода в Московский государственный цирк, само название которого вызвало у нее предчувствие чего-то грандиозного, но, как только они оказались в большом куполообразном зале, почувствовала разочарование: он был похож на все остальные цирковые арены, хотя представление оказалось великолепным. Выступали клоуны, канатоходцы, красивые цирковые лошади; дуэт гимнастов, чей номер захватывал дух; пудели, которые сами наслаждались своей игрой и были такими забавными, что она почти забыла о своем негативном отношении к эксплуатации животных и, более того, много смеялась. В конце номера она присоединилась к громким аплодисментам и повернула смеющееся лицо к Дрейку.
— Разве не здорово? Я никогда не видела такого... — Она замолчала, заметив, что Дрейк смотрит вовсе не на арену, а на нее. В его взгляде читалось откровенное желание. — В чем дело? — выдавила она.
Он моргнул и покачал головой. Начался следующий номер, но Элли не могла больше сосредоточиться на ужимках клоунов и была даже рада, когда артисты вышли на финальный поклон. Они покинули цирк вместе с остальными зрителями. Пока шли к машине, Дрейк держал ее за локоть, как всегда оберегая. Но он не повез ее сразу в гостиницу, вместо этого направил машину за город. Они оказались у холма, с которого открывался вид на просеку и узенькую речку, поблескивавшую в лунном свете.
— Прогуляемся? — предложил он. — Сверху красивый вид.
Она колебалась лишь мгновение.
— Конечно.
Выйдя из машины, они поднялись на верх холма и увидели мерцающие вдалеке огни Москвы. Дрейк показал ей некоторые ориентиры, но потом они остановились в тени дерева и несколько минут стояли молча. Элли могла бы прервать тишину, но ей было интересно, что скажет Дрейк. Когда он наконец заговорил, от его слов у нее перехватило дыхание.
— Я хочу лечь с тобой в постель, — кратко сказал он.
Элли не знала, то ли радоваться, то ли взбеситься. Она отодвинулась от него и спустя мгновение обвиняющим тоном произнесла:
— Ты сказал это так, словно на самом деле это последнее, что бы тебе хотелось в жизни, так, словно твое либидо приказывает голове.
Он коротко усмехнулся.
— Ты права. Я боролся против этого.
Она скептически вздохнула.
— Что ж, спасибо. Премного благодарна.
В его глазах читалась решимость. Он вообще едва ли слышал ее.
— Но я не могу больше молчать. Я хочу тебя с того первого дня, когда увидел в аэропорту.
— Предполагается, что я должна чувствовать себя польщенной? — резко поинтересовалась она.
Растерянно проведя пальцами по волосам, Дрейк ответил:
— Я должен был сказать тебе о своих чувствах. Я не прошу тебя ни о чем в связи с моим признанием, но не мог больше притворяться, что ты мне безразлична. — Его голос звучал хрипло от напряжения.
Ее сердце бешено забилось, наполняя ее ожиданием и надеждой. Но он надолго умолк, и она осторожно спросила:
— То есть... то есть это не предложение, что же тогда?
— Нет. Только если...
Лишь теперь Элли сообразила, что тяжесть принятия окончательного решения он взваливает на нее, что его чувства совсем не такие, как ее собственные. Оскорбленное самолюбие заставило ее саркастически закончить:
— ...только если я не скажу что-нибудь вроде: «Отлично, у тебя или у меня?», примерно так?
— Да, что-то типа этого, — признал Дрейк.
— Как ты смеешь? Как смеешь считать, что тебе достаточно пожелать меня, и я брошусь в твою постель?
— Мне казалось, что ты тоже... не сторонний наблюдатель.
Проигнорировав его последнее, по сути верное наблюдение, Элли яростно продолжала:
— Именно так ты делаешь предложение понравившимся тебе женщинам? Держишься холодно и отстраненно, а затем бросаешь их, добившись успеха? Что же ты за человек такой?
