Дженнифер Руш - Возрожденный (ЛП)
Я прочел статью еще несколько раз, пока холодок не прошелся вдоль моего позвоночника. Статья сообщала, что девушка не была ранена, тогда, как в моих воспоминаниях в нее стреляли и она была ранена.
Может это не та девушка? Не та статья? Но, не смотря на все не совпадения, что-то подсказывало мне, что это была она. Но, это все еще не объясняло ничего из всего другого дерьма.
Итак, я подстрелил ее, а потом спас несколькими месяцами спустя? После того, как ее травмы исцелились? Я не имел никакого представления о времени в воспоминаниях. Все что я знал, огнестрельное ранение могло произойти и после того, как я ее спас.
Я потер глаза. Ничего из этого не имело смысла. И я не был так хорош в объединении найденных обрывков информации вместе, как Анна. Даже Трэв, лживый ублюдок, был лучше меня в этом. Если бы он не предал нас, я бы с радостью воспользовался его помощью прямо сейчас.
Я провел остаток дня читая все статьи, которые я мог найти за весь год, который предшествовал тому дню, когда я доставил Элизабет Крид в отделение скорой помощи.
Там была статья о том, как она и ее мать пропали. Элизабет не появлялась в школе три дня подряд, и когда директор позвонил ее матери и не получил никакого ответа — он вызвал полицию.
Они нашли дом, перевернутый вверх дном, как во время ограбления, но пропали всего несколько вещей. Было проведено расследование исчезновения, но оно не дало никаких результатов. Все это "пахло" работой Подразделения.
Три месяца спустя, после исчезновения Кридов, отец Элизабет был найден мертвым в своих апартаментах. Он застрелился.
Я поискал что-нибудь о Джонатане Криде, отце Элизабет, и нашел тонны дерьма о том, что он был главным подозреваемым, полиция завела против него дело, не смотря на тот факт, что его даже не было в городе на момент исчезновения, и что в маленьком городке Трэйдмэрр он превратился в изгоя.
Не удивительно, что он застрелился.
Значит, Элизабэт осталась совсем одна, после того, как ее нашли.
Я пролистал газеты и после даты возвращения Элизабет, но она никогда не упоминалась снова.
Проблемой информации, которой я располагал, было то — что я не имел никаких конкретных дат своего отъезда. Я не знал, как долго я пробыл в Трэйдмэрр.
Все, что я знал — я мог быть одним из тех, кто похитил Элизабет по приказу Подразделения и она могла быть ранена в процессе этого. Месяцы спустя, когда мои моральные принципы снова заработали — я спас ее. Это бы объясняло, почему она была доставлена невредимой в отделение скорой помощи.
Это предположение казалось мне самым правдоподобным из всего, что я мог придумать.
Когда я закончил в "комнате исследований", я направился обратно к библиотекарю-блондинке, и спросил, знакома ли она с Элизабет.
Она одарила меня взглядом, говорящим "Кто не знает Элизабет Крид"? И пустилась в двадцатиминутное повествование о жизни Элизабет после спасения. Как она кочевала из одной приемной семьи в другую, имела несколько нервных срывов на публике и позже обзавелась диагнозом "Посттравматический Стресс".
— Ты знаешь где она живет? — спросил я, поскольку не нашел ее настоящего адреса и не удивился бы, если она в конце концов покинула город.
Это заставило девушку насторожиться и она сказала, что не чувствует себя в праве говорить мне что-либо.
Я неуклюже извинился, сказав, что я дальний родственник ее отца, но она даже не шелохнулась.
Когда я покинул библиотеку, было уже больше шести вечера и мои глаза устали от долгого чтения. Я нашел ближайший отель и снял самую дешевую комнату, из тех, что у них были. Мне просто необходимы были пару часов сна.
Может после того, как я проснусь и пропущу рюмку-другую — все это дерьмо, которое я нашел сегодня, обретет больше смысла.
Может быть...
Глава 11
НИК
Я проснулся после наступления темноты и опрокинул две рюмки виски до того, как покинуть свою комнату. Оказавшись снаружи, я следовал на север, пока не уловил слабый гул басов. Я нашел ночной клуб, с неоново-зеленой вывеской у входа, которая гласила "Стрела" .Очередь была небольшой, а выпить хотелось все сильнее, потому, я решил, что клуб достаточно хорош.
Внутри, громкость музыки была запредельной и каждому приходилось кричать, что бы быть услышанным. Пространство прорезали цветные огни, а на огромном проекторе от пола до потолка мелькали случайные фото.
Это место было переполнено, и у меня сложилось стойкое впечатление, что это был единственный клуб в Трэйдмэрр и единственное развлечение в городе. Судя по количеству потных тел — здесь собралась половина его жителей.
Я пошел прямиком к бару. Бармен, тридцати с чем-то лет с гудящей от шума головой?, проверил неоново-зеленый браслет на моем запястье, который свидетельствовал о том, что я достаточно взрослый, что бы надраться. Проведя тест, он поинтересовался моим заказом.
— Текила, — сказал я, — лучшая из того, что у вас есть.
Как только стопка оказалась передо мной, я сразу ее опрокинул и услышал женский вскрик позади меня.
Я повернулся и увидел девушку, скользнувшую за соседний стул.
— В омут с головой, как я погляжу,— сказала она.
Я щелкнул пальцами, давая бармену знак повторить заказ.
— Не любишь текилу? — спросил я девушку.
У нее был такой же зеленый браслет на запястье, что означало, что ей как минимум двадцать один, хотя она не выглядела на свой возраст.
Черты ее лица были мягкими и округлыми, как будто она была еще не достаточно зрелой. Глаза были большими и яркими, и хотя ее низкий голос кокетливо вибрировал, то как она смотрела, говорило об ином.
Я мог узнать хищницу с первого взгляда. Что заставило меня удивиться — в каком извращенном мире я мог быть похож на жертву?
— Я люблю текилу, — сказала она. — Мне не нравится то, что бывает после текилы.
— Ты имеешь в виду провалы в памяти? Или похмелье?
Она улыбнулась:
— И то, и другое, очевидно.
Темп музыки стремительно нарастал, и я мог чувствовать, как отдавался электронный бит в моей груди.
— Хочешь стопку?, — спросил я и она поспешно кивнула. Я внес изменения в свой заказ.
Когда я потянулся за стаканом, таинственная незнакомка остановила меня положив руку на предплечье. Я посмотрел на ее пальцы на моей коже и подавил в себе желание отдернуть руку.
— Что? — сказал я, настолько лениво, насколько смог.
— Если пьешь текилу — пей ее, как полагается, — она вручила мне солонку и я закатил глаза.
— Ты, должно быть, шутишь? — спросил я.
