Лайза Аппиньянези - Память и желание. Книга 2
Как-то раз она, смущаясь, спросила у принцессы, нельзя ли пригласить в замок Порцию Гэйтскелл – всего на одну неделю, во время летних каникул.
– Ну разумеется, – ответила Матильда. – Я очень люблю, когда в доме звучат юные голоса.
За девочками приехал Пьер все в том же длинном «мерседесе». Они погрузили в багажник свои вещи и, охваченные легкомысленным весельем – во-первых, закончился семестр, а во-вторых, погода выдалась поистине чудесная, – девочки отправились в путь. Замок Валуа в обрамлении свежей листвы и яркого солнца выглядел еще очаровательней, чем зимой. Даже Порция, повидавшая на своем веку всякие красоты, разинула рот от восхищения. Катрин довольно улыбнулась, словно комплимент был адресован ей лично.
У порога девочек встретила сама принцесса. Она поцеловала Катрин и пожала Порции руку.
– Сейчас ты увидишь, кто у меня гостит, Катрин, – сказала она чуть дрогнувшим голосом.
Порция заметила, что принцесса взглянула на Катрин взглядом, в котором сквозила жалость.
Катрин бросилась вперед, надеясь, что приехал отец. Но на фоне залитой солнцем стеклянной панели вырисовывался знакомый женский силуэт. Девочка замерла на месте. Принцесса и Порция смотрели на мать и дочь – они были почти одинакового роста, но одна блондинка, а другая темноволосая. В зале стало тихо. Потом Сильви шагнула навстречу Катрин и небрежно чмокнула ее в щеку. Девочка непроизвольно поежилась.
– Что же, Катрин, выглядишь ты неплохо, – с деланным энтузиазмом произнесла Сильви. – Должно быть, все дело в Европе. Я всегда считала, что Нью-Йорк нормальному человеку вреден.
Катрин молчала, не зная, что сказать. Она смотрела на мать такими глазами, словно увидела перед собой привидение – призрак с распущенными светлыми волосами, в тесно облегающем черном платье и с сигаретой в руке. Катрин испуганно оглянулась на Порцию. Как подруга отнесется к этому пугающему созданию, которое доводится мне матерью? – подумала девочка и вздрогнула от смутного предчувствия.
Принцесса решила вмешаться. Она стала расспрашивать девочек о пансионе, заставила их разговориться.
Сильви молча слушала, затягиваясь сигаретой, потом, прервав Катрин, резко поднялась.
– Всегда терпеть не могла учебу, – уронила она скучающим голосом и направилась к двери.
На пороге остановилась, обернулась.
– Катрин, я думаю, тебя обрадует известие, что я задержусь в замке всего на несколько дней. После этого отправляюсь в Рим.
Бросив на дочь взгляд, в котором читался вызов, Сильви вышла.
Катрин сидела, застыв без движения. Принцесса подхватила оборванную нить разговора, делая вид, что ничего особенного не случилось. Она была очень сердита на Сильви. Та обещала отнестись к дочери ласково и внимательно. Но разве можно контролировать эту женщину? Принцесса вздохнула и с улыбкой предложила девочкам распаковать вещи, а затем поплавать в бассейне. Его как раз привели в порядок перед летним сезоном.
Когда подруги поднимались по лестнице, Катрин не произнесла ни слова, хоть и знала, что Порция сгорает от нетерпения, желая расспросить ее о матери. Внешне Катрин выглядела абсолютно спокойной, но душа ее сжималась от страха и ярости. Сильви уже не была вялой и безжизненной, вызывающей жалость, как во время последней их встречи. Нет, от матери исходила неистовая энергия и ощущение опасности.
Потянулись дни каникул. Девочки купались, гуляли, беседовали между собой, наслаждались кулинарным искусством поварихи, что было особенно ценно после скудного школьного рациона. Катрин изо всех сил старалась получать удовольствие от жизни в замке, старалась не обращать внимания на присутствие матери. Но Сильви не оставляла ее в покое – то презрительно усмехнется ей в лицо, то отпустит какую-нибудь колкость, то вдруг начнет издеваться над прической дочери, над ее манерой одеваться, над ее французским. Катрин подсознательно вернулась к прежней тактике – съежилась, замкнулась в себе, старалась поменьше показываться на людях.
Принцесса неоднократно брала девочку под свою защиту, и однажды Сильви даже на нее накинулась:
– Перестаньте вести себя так, словно вы ее мамаша, – раздраженно заявила она. – Хватит с вас Жакоба.
Сильви громко расхохоталась и, хлопнув дверью, вышла.
Катрин присутствовала при этой сцене, и ее поразило то, что Матильда явно покраснела. На что Сильви намекала? При чем тут Жакоб? Что, собственно, связывает его с принцессой? Томас ведь предупреждал ее, что в Европе вещи вовсе не таковы, какими кажутся на первый взгляд. Неужели Матильда и отец… Нет, невозможно! Катрин старалась об этом не думать, но мысль настойчиво возвращалась. Тогда девочка дала волю фантазии. Как было бы чудесно, если бы Матильда была ее матерью, а Фиалка – сестрой. Вдруг так оно и есть на самом деле? Не случайно же обе они так добры к Катрин!
Эти фантазии помогали ей не думать о Сильви.
Когда неделя подходила к концу, Катрин позвонили из-за границы. Услышав голос в трубке, она просияла улыбкой.
– Здравствуйте, Шаци. Я в Женеве. Могу я с вами встретиться?
– Томас! – завопила Катрин восторженно. – Как здорово! Сейчас, мне нужно спросить у принцессы Мэт.
Через несколько секунд Катрин снова схватила трубку.
– Мэт говорит, что вы можете приехать сегодня на ужин и остаться ночевать. А потом мы втроем – вы, моя подруга Порция и я – поедем в Женеву.
В трубке раздался знакомый смешок.
– Ваше желание, Шаци, для меня закон. Почту за счастье принять приглашение.
– Итак, у нас получается целый банкет, – блеснула глазами принцесса, когда Катрин повесила трубку. – Совсем как в старые дни. После обеда приедут двое моих внуков со своей няней. Потом из Женевы прибудет Фиалка со своим новым поклонником и еще двумя друзьями. Кроме того, обещался быть доктор Мор с супругой. Плюс Сильви. Нужно предупредить на кухне, что нашего полку прибыло.
Принцесса моментально преисполнилась молодой энергией. Однако перед тем, как отправиться на кухню, она обернулась и, взглянув в серые глаза Катрин, сказала:
– Катрин, милая моя, не нужно так расстраиваться из-за матери.
Принцесса немного помолчала, явно собираясь развить эту тему, но затем, очевидно, передумала.
– И я, и все мы очень тебя любим. Ты ведь знаешь это?
Она посмотрела девочке в глаза, улыбнулась и поспешила прочь.
Весь остаток дня Катрин находилась в приподнятом настроении, буквально светилась от счастья. Гуляя по альпийским лугам вдвоем с Порцией, она впервые рассказала подруге о Томасе, который пришел ей на помощь, когда Катрин оказалась в безвыходной ситуации. Девочка не стала объяснять, из-за чего ей пришлось покинуть родительский дом – лишь описала роль Томаса в этой истории.
