Дикси БРАУНИНГ - ТОНКИЙ ЛЕД
Вон он! Мэгги снова его увидела – быстрый и ловкий, с характерным окрасом. Конечно, это могла быть и собака, но что-то подсказывало Мэгги, что это именно бурый волк.
И вдруг позади раздался голос Сэма. Мэгги вздрогнула и резко обернулась, даже не заметив, что оцарапала лицо о прутья.
– Доброе утро, Мэгги, – весело произнес он. – Что это вы там делаете? Похоже, сегодня тучи действительно решили поработать, а вы как думаете?
– Тссс!
– Простите, что вы сказали? Вода, знаете ли, очень шумит, и я…
– Тише! Быстро залезайте сюда, слышите? – свирепо прошипела Мэгги.
Какого черта его принесло? Что он тут делает? Если даже он еще не успел спугнуть ее волка, то все равно спугнет, неуклюжий. Волки на редкость осторожны.
Услышав, как он возится перед дверью, она, скрежеща зубами, толкнула дверь ногой. Прижав палец к губам и умоляя не шуметь, она хмуро наблюдала, как Сэм, согнувшись в три погибели, пытается втиснуться в шалаш.
– Что происходит? – прошептал он. – Не вижу вокруг ни одной птицы.
– Еще бы, топаете, как слон. Что вы вообще здесь делаете? Вы же гуляете днем. До обеда мое время.
– Ваше? А что, разве где-то записано, что вы, как владелица земли, имеете единоличное право гулять у реки по утрам? Вам следовало меня предупредить.
– Никаких таких правил нет – во всяком случае, официально, – пробормотала она, отодвигаясь от него как можно дальше. Вообще-то шалаш был рассчитан на одного, двоим в нем не поместиться. Джубал охотился в одиночку и выстроил шалаш в расчете на одного мужчину, один дробовик, банку сардин и пачку крекеров. Чем последнее запивалось, Мэгги так никогда доподлинно и не узнала, но некоторые соображения по этому поводу у нее имелись.
Скрепя сердце Мэгги отодвинула альбом, чтобы Сэму было где разместить длинные ноги. Сэм поднял его. Бросив взгляд на пустую страницу, он принялся листать предыдущие.
– Что это?
– Ничего, – сказала она угрюмо. Ее бурый волк – если это действительно был он – давно убежал. Утро пропало даром.
– Похоже на клубок ниток с ножками.
– Это только набросок, – огрызнулась Мэгги. Она никогда не претендовала на талант рисовальщика – у нее были книги, из которых она брала пропорции, цвет и прочее. А наброски нужны были лишь для того, чтобы ухватить характерную повадку. Делая зарисовки, Мэгги ярче запоминала свои модели, что помогало ей при окончательной отделке – иначе ее работы оставались бы кусками дерева в форме птиц. Во всяком случае, так ей казалось. Что же до чайки, то ни повадок, ни пропорций передать ей не удалось.
Работать с деревом ее научил Джубал. Поначалу она мастерила приманки – грубоватые поделки " – из болванок, которые он заготавливал для нее. Поскольку охота ее не интересовала, она обратила свои способности в эту сферу и через четыре года пребывания на Перешейке так преуспела, что все ее изделия находили покупателей.
– Набросок, значит. «Клубок ниток, сам себя разматывающий». – Сэм усмехнулся, и бороздки вдоль его щек обозначились резче, а в глазах заплясали теплые искорки. У него были глубоко посаженные глаза, и Мэгги никак не могла определить их цвет: они казались то карими, то зелеными, то серыми – темные и переменчивые. Можно ли доверять мужчине с такими глазами?
– Да будет вам известно… – Мэгги чуть не задохнулась от возмущения. – Уберите свою костлявую коленку, вы мне все ребра переломаете. Это песочник, он клюет пищу. Головой вниз, хвостом вверх.
– Ах вот оно что. – Сэм преувеличенно серьезно кивнул.
– Ну ладно, хватит.
Сэм отложил альбом. Как она сейчас близко, он чувствовал запах жимолости в ее волосах. Волосы, как обычно, напоминали старый веник. Очевидно, она, уходя из дома, забрала их наверх: несколько прядей по-прежнему были схвачены сбоку черепаховой заколкой; остальные мерцающим водопадом разметались по плечам.
Злая как сто чертей, она смотрела на него так, словно с радостью вцепилась бы в него и утащила в самую глубь ада. А он еще намеревался ее не замечать. По-хорошему, ему бы не следовало рисковать и влипать в подобную историю, но ей, похоже, была необходима встряска, а кроме него, сорвать настроение было не на ком.
Нет уж, дудки, подумал он, впиваясь взглядом в ее полные ярости" глаза и вызывающе вздернутый подбородок. Еще две-три недели, и только его и видели. А пока можно и побороться.
– Вы оцарапали щеку, – произнес он вполголоса и попытался коснуться тонкой алой струйки. – Столбняка не боитесь? Мэгги отпрянула.
– Скорее, бешенства.
Сэм насмешливо цокнул языком.
– А ведь вчера вы были так гостеприимны. Что случилось? Или сладкое плохо на вас действует?
– Это вы плохо на меня действуете, мистер Кенеди. Я взяла за правило не приятельствовать с арендаторами. Вас это тоже касается.
– Как красиво начиналась наша дружба, и как печален ее конец, – с чувством произнес Сэм. – Не далее как вчера вечером мы были Мэгги и Сэм, а сегодня мы Мэгги и мистер Кенеди.
– Миз Дункан, – поправила она, и, поскольку ситуация становилась все более нелепой, утолки ее губ задрожали в сдавленном смехе. Она не любила вставать в позу, но женщина должна уметь давать отпор. Вам, наверное, будет приятно узнать, миз Дункан, что сегодня мне, впервые удалось приготовить завтрак. – Его глаза смеялись, хотя рот слегка кривился вниз – свойство, интриговавшее ее помимо воли с первой же встречи. – Правда, кофе получился безвкусный.
– Это из-за дождевой воды. Пока к ней не приспособишься…
Она встретила его взгляд, и голос ее дал осечку.
– Так научите меня, как вы это делаете, – вкрадчиво произнес он, и Мэгги была готова поклясться, что он имеет в виду совсем не кофе.
– Гммм?
Мэгги забыла вздохнуть. Да и чем тут было дышать! Их ноги соприкасались, лица сблизились, и вдруг его губы прижались к ее губам, сначала робко, но уже в следующее мгновение жадно впились в них.
Теперь они не шоколадом пахли, но имели особый, ему одному присущий, мужской запах. При первом прикосновении его языка, пронзившем ее словно током, Мэгги почувствовала, как ее пальцы стискивают его толстый свитер. Их разделяло слишком много одежды, и было так тесно, что нельзя пошевелиться. У Мэгги свело ногу, она совсем запуталась в его свитере… Она попыталась переместить ногу, не отрываясь от его губ. Она не помнила, когда ее последний раз целовали – по-настоящему целовали. Позабыла это сладкое щемящее чувство, возникающее ниоткуда, от простого соприкосновения губ.
– Подожди, нет, позволь мне… – прошептал Сэм ей в подбородок.
– Мне больно… – Ее руки наконец проникли под свитер и, ощутив теплую мускулистую плоть, во внезапном чувственном порыве обвили его талию.
![Валерия Юрьева - Прошлое близко[СИ]](/uploads/posts/books/31646/31646.jpg)
