Фейрин Престон - Мой милый грешник
Любопытство. И своего рода восхищение. Когда Джиллиан увидела его в первый раз, он сидел на берегу и смотрел на надвигающуюся бурю так, словно он не просто не боялся бурь, но давно привык встречать их лицом к лицу.
Ну что ж. Выманив Стефана из его убежища, он, несомненно, навлек на свою голову настоящий ураган. И когда этот ураган явится сюда, он обрушится на этот мирный остров с невиданной разрушительной силой. Надвигающаяся буря затронет всех жителей этого острова. И Синклера, и его семью, и саму Джиллиан…
— Тс-с, папа! Тетя спит! — послышался голос Лили.
— Тогда давай оставим ее в покое, малышка, — ответил Синклер. — Ей, наверное, надо отдохнуть…
— Но я хочу ее спросить…
— Да нет, я не сплю.
Джиллиан села и отбросила назад волосы, падавшие ей на лицо. Какой уж тут отдых, когда над ухом разговаривают!
— Привет, Лили!
Лили была очаровательна. В бледно-зеленом передничке, в белых сандаликах, и с зеленым бантом в волосах. Она на всякий случай спряталась за отца и выглядывала из-за него.
— Здрасьте…
Джиллиан подумала, что зеленые глаза Лили по-своему не менее примечательны, чем у ее отца. Но смотреть в глаза девочке было куда проще.
— Ты что-то хотела, Лили?
Девочка кивнула. Синклер легонько подтолкнул ее вперед.
— Давай, Лили. Что ж ты стесняешься? Спрашивай.
Лили шагнула вперед — впрочем, продолжая держаться за отцовские брюки. Немного подумала — и расплылась в очаровательной улыбке.
— Мы с папой устраиваем чайный прием. Вы разрешите вас пригласить?
— Чайный прием?
Конечно, сейчас на острове очень спокойно, но ведь это затишье перед бурей! Эта наивная затея показалась Джиллиан ужасно неуместной и очень трогательной.
— Ну да! — кивнула Лили. — Папа говорит, что вы заняты, но вы же ничего не делаете, а просто спите, так, может, придете?
А, значит, Синклер дал ей возможность отказаться. Интересно, о ком он заботился — о ней или о себе самом?
— Чайный прием… — повторила Джиллиан, просто затем, чтобы убедиться, что она не ослышалась.
Лили кивнула.
— Я вчера обещал Лили, что сегодня мы с ней устроим что-нибудь особенное, — вмешался Синклер. — И она решила устроить чайный прием.
Ах да, конечно! Он уговаривал Лили идти спать. Теперь Джиллиан вспомнила.
Она встала — у нее затекла шея оттого, что она смотрела на Синклера снизу вверх, — и отряхнула джинсы от песка.
— А где же будет этот чайный прием, а, Лили?
Девочка указала в сторону дома. Там на лужайке уже разостлали большое покрывало.
— Я ее предупреждал, что у вас могут быть другие дела, — снова вмешался Синклер.
Джиллиан посмотрела на него.
Он смотрел на нее с задумчивостью и еще каким-то странным выражением, которого Джиллиан не поняла. Но, как бы то ни было, Джиллиан была уверена, что он не хочет видеть ее на этом «приеме».
— Ты знаешь, Лили, сегодня я не занята. Так что я с удовольствием приду.
Лили просияла.
— Ура! Ура! Идем, пап! — и она потянула отца за рукав.
— Спасибо, что согласились, — тихо сказал Синклер, когда они поднимались наверх.
«М-да, — кисло подумала Джиллиан. — Стало быть, я ошиблась. Он ничего не имел против моего присутствия. Тогда зачем же согласилась? Впрочем, меня, кажется, хотела видеть Лили. Зачем же было ее разочаровывать?»
Девочка семенила рядом с отцом, доверчиво уцепившись за его руку, и на лице у нее сияло безоблачное, ничем не омраченное счастье. Джиллиан от души ей позавидовала.
— Вы в самом деле очень любезны, — продолжал Синклер. — Учитывая обстоятельства, было бы неудивительно, если бы вы отказались.
— Учитывая обстоятельства? — Джиллиан усмехнулась. — Мягко сказано!
Ее усмешка застала Синклера врасплох. А тут еще Лили вырвалась и вприпрыжку побежала к дому.
— Я стараюсь устроить ей нормальную жизнь, понимаете?
— По-моему, каждый ребенок имеет право на нормальное, беззаботное детство, независимо от того, кто…
Теперь уже его губы скривились в невеселой усмешке.
— Независимо от того, кто его отец?
— Независимо, от того, кто он и что из себя представляет, — спокойно ответила Джиллиан.
На лужайке перед домом, под джакарандой, ронявшей голубые лепестки, было расстелено большое покрывало, на котором было рассажено несколько кукол.
— Садитесь, пожалуйста, — пригласила Лили со всей серьезностью и достоинством четырехлетней хозяйки. — Познакомьтесь, это мои дети! — сказала она, указывая на кукол.
Джиллиан села.
— Вижу, вижу. Они очень милые.
— Спасибо, — и Лили принялась представлять ей кукол. — Вот это Мэйзи, это Вероника, это Хейди, а это Аннабель.
Джиллиан поклонилась с серьезным видом.
— Здравствуй, Мэйзи. Рада тебя видеть, Вероника. Привет, Хейди. Как дела, Аннабель? Меня зовут Джиллиан.
— Вы им понравились! — улыбнулась довольная Лили.
— Они мне тоже понравились.
Лили с очаровательной улыбкой принялась расставлять на покрывале свой кукольный сервиз.
Синклер уселся рядом с Джиллиан. Лили, ее куклы и сервиз занимали почти все покрывало, так что другого места для него просто не было. Но у Джиллиан возникла странная уверенность, что он в любом случае сел бы рядом с ней.
— Ой, папа. Ты перевернул чашечку!
— Извини, детка.
Син бросил в сторону Джиллиан смеющийся взгляд. Этот взгляд создал между ними некую близость — что было весьма удивительно, «учитывая обстоятельства». Ей снова пришла на ум эта нелепая фраза. Действительно, мягко сказано! Обстоятельства требовали от нее быть суровой и сильной.
«Но сейчас… сейчас я могу позволить себе немного расслабиться», — подумала Джиллиан, глядя, как Лили разливает воображаемый чан в крохотные чашечки и угощает кукол. В жизни Джиллиан не так уж часто выпадали подобные тихие минуты, и потому она умела их ценить.
Но тут Син нарушил очарование.
— Вы меня очень обяжете, если с завтрашнего дня постараетесь не уходить далеко от дома.
— «Обяжете»? «Постараетесь»? — Джиллиан покачала головой. Эта просьба ее не столько возмутила, сколько озадачила. — Странный вы человек, Син! Вы говорите так, словно у меня есть выбор!
Дамарон поспешно взглянул на дочь, но та была всецело поглощена своими куклами и не слушала разговора взрослых.
— Выбора у вас, конечно, нет, но я не вижу нужды ограничивать вашу свободу сильнее, чем я уже это сделал.
— А я, видимо, должна испытывать благодарность за эти мелкие любезности? — холодно спросила Джиллиан.
— Честно говоря, я на вашем месте был бы вне себя от злости.
