Рэйчел Гибсон - А может, это любовь?
— Вон там. — Она показала на большой стеллаж из стекла и металла, крепившийся к противоположной стене зала. — Это надо передвинуть к задней стене.
Вчера, когда она сказала «полки», он решил, что она имеет в виду легкие витринные шкафчики. А на такую работу у него уйдет несколько дней. Если с окраской, то можно растянуть на два-три дня, одновременно наблюдая за Кевином Картером. Он ни минуты не сомневался, что разоблачит этого типа.
Джо прошел к стеклянному стеллажу, радуясь, что у него есть повод побыть здесь какое-то время. В реальной жизни, а не в детективах и боевиках поймать преступника за час было невозможно. На сбор улик, достаточных для ареста, уходили дни, недели, а порой и месяцы. Тут главное — ждать. Ждать, когда подозреваемый сделает неверный шаг и тем самым выдаст себя.
Джо скользнул взглядом по цветному стеклу, фарфору, серебряным и оловянным рамам для картин. Рядом с полками на старинном сундуке стояли плетеные корзины. Он достал из одной маленький матерчатый мешочек и поднес его к носу. Его больше интересовало содержимое сундука, чем то, что лежало сверху. Нет, он не надеялся так легко обнаружить картину мистера Хилларда. Конечно, бывали случаи, когда он находил наркотики и краденые вещи на самых видных местах, но сейчас сомневался, что на этот раз ему подфартит.
— Это всего лишь ароматическая смесь.
Джо оглянулся через плечо на Габриэль и кинул мешочек обратно в корзину.
— Я уже догадался, но все равно спасибо.
— Я подумала, что ты можешь принять ее за какой-нибудь наркотик.
Он посмотрел в зеленые глаза девушки и заметил в них веселые искорки. А может, ему показалось? Он огляделся. Торговый зал был пуст. Картер по-прежнему сидел в кабинете.
— Я восемь лет работал агентом по борьбе с наркотиками и знаю разницу. А ты?
— Вряд ли мне стоит отвечать на этот вопрос, дабы не уличить саму себя в преступлении. — Уголки ее губ приподнялись в веселой улыбке. — Но если я когда и принимала наркотики — имей в виду, я ни в чем не признаюсь! — то это было давно, и по религиозным мотивам.
Джо не удержался и переспросил:
— По религиозным мотивам?
— Чтобы обрести истину и просветление, — объяснила она, — расширить границы разума в поисках высшего сознания и духовной наполненности. — Он уже пожалел о своем вопросе. — Чтобы исследовать космическую связь между добром и злом. Между жизнью и смертью.
— Чтобы найти новую жизнь, новые цивилизации. Чтобы смело ступить туда, куда еще не ступала нога человека, — добавил он ровным тоном. — Вижу, у тебя много общего с капитаном Кирком.
Улыбка исчезла с ее лица. Она нахмурилась.
— Что в этом сундуке? — спросил он.
— Рождественская гирлянда.
— Когда ты в последний раз туда заглядывала?
— На Рождество.
Внимание Джо привлекло какое-то движение за спиной у Габриэль. Он увидел Кевина, который подошел к кассовому аппарату и открыл его.
— Сегодня утром мне надо отлучиться по делам, Габриэль, — сказал Кевин, кладя деньги в выдвижной ящичек кассы. — Вернусь к трем часам.
Габриэль обернулась и взглянула на своего партнера по бизнесу. В воздухе висело напряжение, но, похоже, никто, кроме нее, этого не замечал. Ей было трудно дышать, однако впервые с момента своего ареста она испытала некоторое облегчение. Чем скорее Кевин уйдет, тем скорее детектив проведет обыск. Ничего не найдя, он уберется из ее салона и из ее жизни.
— Хорошо. Не торопись. Если у тебя много дел, можешь вообще не возвращаться.
Кевин перевел взгляд с Габриэль на мужчину, стоявшего у нее за спиной.
— Я вернусь.
Как только Кевин ушел, Габриэль посмотрела через плечо на Джо.
— Делай свое дело, детектив, — сказала она, отошла к переднему прилавку и принялась заворачивать синее блюдо в Упаковочную бумагу.
Краем глаза она видела, как он достал из заднего кармана джинсов маленький черный блокнот, раскрыл его и медленно прошелся по салону. Перевернув большим пальцем первую страницу, он что-то записал на второй.
— Когда Мара Пальино приходит на работу? — спросил он, не поднимая головы.
— В половине второго.
Он осмотрел надпись на дне веджвудской масленки и закрыл блокнот.
— Если Кевин вернется рано, задержи его здесь. — С этими словами он прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
— Как? — спросила она у пустого зала. Как задержать Кевина, если он вернется рано? Разве что силой? Но это бесполезно. Даже если Кевин не поймает Джо на горяченьком, он все равно поймет, что кто-то рылся в его письменном столе. Будучи невероятным аккуратистом, он всегда замечал, если кто-то трогал его вещи.
Следующие два часа Габриэль провела как на иголках. Она невольно прислушивалась к стуку часов и с каждой секундой все больше нервничала. Ей так и не удалось забыться в повседневной круговерти дел. Мысли ее упорно возвращались к детективу, искавшему преступные улики.
Несколько раз девушка подходила к двери кабинета с намерением заглянуть внутрь и посмотреть, чем именно он там занимается. Но ей так и не хватило смелости это сделать. Она даже не притронулась к супу из брокколи, который принесла себе на ленч: ей было не до еды. Когда в час дня Джо наконец появился в зале, Габриэль совсем извелась. Она глубоко дышала и мысленно проговаривала успокаивающую семисложную мантру, которую сочинила восемнадцать лет назад, чтобы пережить смерть отца.
— Ладно, я пошел, — сказал Джо, помешав Габриэль найти свой центр умиротворения. — Увидимся завтра утром.
Как видно, он не нашел ничего противозаконного. Но Габриэль не удивлялась: здесь нечего было искать. Она шагнула за ним в заднюю комнату.
— Ты уходишь?
Он посмотрел ей в глаза, и один уголок его губ приподнялся.
— А ты будешь по мне скучать?
— Нет, конечно, но как же полки? Что мне сказать Кевину?
— Скажи, что я начну с завтрашнего дня. — Он достал свои солнечные очки из кармана футболки. — Я должен поставить на ваш рабочий телефон подслушивающее устройство. Так что завтра приходи чуть-чуть раньше. Это займет всего несколько минут.
— Ты собираешься поставить «жучок» на мой телефон? Разве тебе не нужен для этого особый ордер или что-то в этом роде?
— Нет. Мне нужно только твое разрешение, и ты мне его дашь.
— Нет, не дам.
Его темные брови сдвинулись, а глаза сделались суровыми.
— Почему, черт возьми? Кажется, ты говорила, что не имеешь никакого отношения к краже Моне.
— Это правда.
— Тогда не веди себя так, как будто тебе есть что скрывать.
— Я и не веду. Это вопиющее вмешательство в личную жизнь.
Он качнулся на каблуках и посмотрел на нее, прищурив глаза.
