Сьюзен Лоу - Сердечные тайны
Резкий звук выстрела вернул Джона к действительности. Скоро наступит его очередь стрелять. Сейчас стреляет очередной Джоунз. «Какой-то средний сын», – подумал Джон. Но это не имело значения. Они все: и старшие и младшие, и средние, – были отличными стрелками. Они стреляли быстро, уверенно и удивительно метко. За исключением Брэндана, который целился не спеша, почти задумчиво, но с наименьшей точностью. Вполне вероятно, он был лучшим стрелком из всех, кого Джон знал.
Еще один выстрел, и очередная бутылка разбилась вдребезги. Будет просто чудом, если в поселке после этого состязания останется хоть один целый стеклянный сосуд.
– Эти колонисты – отличные стрелки. – Сержант Хичкок стоял рядом с Джоном и вместе с капитаном наблюдал за ходом соревнования.
– Они стреляют гораздо лучше, чем я думал.
– Угу, – капитан Ливингстон переступил с ноги на ногу.
Ему уже порядком надоело смотреть на то, как его солдат обставляли в этом пари. Господи, и они еще называли себя профессионалами? Ну, почему они не могли стрелять лучше, чем неотесанные фермеры?
– Кажется, нам определенно следует уделять больше внимания тренировке стрельбы по мишеням.
– Голод.
– Что? – капитан уставился на Джона. – Нет, нет, Джон, ты перекусишь что-нибудь попозже. Когда все это кончится.
– Не-е-т, – Джон дернул головой в сторону колонистов. – Они стреляют, чтобы есть. Белки, кролики, – он сделал рукой движение, изображая, как маленькие зверьки пытаются спрятаться от охотников. – Маленькие зверьки – быстрые. Накормить своих детей, поэтому стреляют.
– А-а-а.
Ливингстон не подумал об этом: американцы просто обязаны хорошо стрелять – это означало еду на их столах. После этого бутылки были для них легкой мишенью. А для его солдат стрельба просто стала частью работы. Ему следовало бы внушить им, что от их умения обращаться с мушкетами будет зависеть их жизнь. Это должно подействовать.
– Знаете, – сквозь зубы процедил Хичкок – я бы не хотел в скором времени оказаться с ними в бою по разные стороны.
Ливингстон презрительно фыркнул:
– Не стоит волноваться по этому поводу, сержант. У них нет дисциплины, нет выучки. Господи, да они избирают своих офицеров. Как такой офицер может принимать трудные решения? Он будет слишком занят, защищая свою семью и друзей.
– Думаете, до этого дойдет, капитан?
– Да они как дети, эти колонисты. Они не могут услышать мудрости их матери-Британии. Они слышат только призывный вой сирены восстания.
– Следующий!
– Я!
Джон проверил заряд и прицелился. Капитан Ливингстон нахмурился и отошел от него.
– О, Джон, попытайся не изувечить никого на этот раз. Я бы не хотел, чтобы ты случайно начал войну, убив кого-нибудь.
– Не волнуйтесь, – сержант Хичкок дружески хлопнул Джона по спине. – Мы же тренировались, да, Джон? У него все получится.
Джон резко кивнул.
– Нет проблем, сэр.
Три бутылки, которые он должен был сбить, были аккуратно выставлены в ряд на невысокой каменной изгороди в дальнем конце выгона. Это составляло примерно семьдесят пять ярдов – почти предел для прицельной стрельбы из мушкета. Справа от Джона были каменные конюшни, слева – лес. Джон обернулся, замечая, кто где стоит. Ему тоже не хотелось подстрелить кого-нибудь случайно. Люди стояли двумя группами: одна маленькая, аккуратная, одетая в красные мундиры – группа его соотечественников, и другая – побольше – веселая разношерстная толпа колонистов, женщин и детей, вперемежку с ополченцами.
Бесс, конечно, еще была здесь в своем зеленом платье. Он чуть не проглотил язык, когда впервые увидел ее в нем. Она выглядела настолько красивой, что просто удивительно, почему вокруг нее не толпились все неженатые мужчины. Когда она заметила, что он смотрит на нее, она так улыбнулась – сама гордость, и ободрение. Такая улыбка могла заставить мужчину свернуть горы. Он был готов ради нее на все; а вместо этого она снова увидит идиота, как тогда в грязи с этой свиньей. Интересно, смеялась ли она над ним, вместе со всеми? Почему-то он был уверен, что нет. Если он все еще Джонотан Шайлер Лейтон, он мог бы попытаться произвести на нее впечатление. Он умеет находить слова, в которых больше одного слога и он мог ходить, не цепляясь за все, что попадется на пути. Но сейчас он был лейтенантом Джоном, а значит – идиотом. Он сжал зубы, и его челюсть заболела от усилия, с которым он удерживал на лице свою идиотскую улыбку. Он быстро отвернулся, не в силах больше смотреть на Бэнни.
– Сержант? Что мне делать?
– Просто попробуй попасть в бутылки. Точно так, как мы тренировались, Джон, – ободряюще сказал Хичкок. – Начни с левой.
Джон через силу изобразил на лице тупое замешательство:
– Какая из них?
– Та, коричневая, сынок. Вон там, видишь?
– Да.
Он поднял мушкет и прицелился в коричневую бутылку. И внезапно почувствовал злость. Злость за то, что ему так редко приходилось демонстрировать свое мастерство в чем-нибудь, кроме игры в идиота. Злость за то, что не мог подойти к женщине и заговорить с ней, не боясь, что это его выдаст. Злость за то, что не может позволить себе разнести эту чертову бутылку вдребезги.
Он выстрелил. Правая бутылка разбилась.
– Лейтенант! – сержант хлопнул его по спине от избытка чувств. – Ты попал. Но только я говорил тебе целиться в левую.
Джон перезарядил мушкет.
– Я так и сделал.
– Ох! Ну, все равно, это было неплохо. Правильная высота и все такое. А теперь просто прицелься футов на шесть левее.
Джон медленно поднял ружье, делая вид, что тщательно целится. В последнее мгновение он дернул правым плечом. Железный флюгер на крыше конюшни бешено завертелся.
Солдаты, стоявшие позади Джона, удивленно зашумели.
– Кто мог бы попасть в него, даже если бы попытался?
Джона, как будто дьявол обуял. Он страшно рисковал. Если бы кому-то нужно было сопоставлять все эти факты, Джона могли бы заподозрить… Но он уже не мог остановиться.
Он перезарядил свой мушкет еще раз. Эта сосна стояла на добрых пятнадцать шагов позади изгороди. Он выстрелил. Верхушка сосны, как будто срезанная острым ножом, весело кувыркаясь, упала на землю. А Джон молился Богу, чтобы никто не понял, каким отличным стрелком он был на самом деле.
Глава 6
– Спасибо, лейтенант, – с улыбкой сказал ему продавец, пряча деньги в карман.
«Почему бы ему не улыбаться, – подумал Джон. – Он взял с меня вдвое больше, чем нужно. Но лейтенант Джон и не мог торговаться, он ведь дурачок».
Дурачок, да, действительно, он – идиот. Джон провел пальцами по простеньким стеклянным бусам, предназначенным для тех, кто не в состоянии позволить себе носить жемчуга. И зачем только он их купил? Простая безделушка. А ему хотелось, чтобы это было жемчужное ожерелье.
