Кэролайн Андерсон - Шумное семейство
Молли кивнула.
— Ты уж не будь с ним слишком суров, ладно?
— Ну, нет. Он до конца экзаменов будет занят только зубрежкой, ему поручены дополнительные дела по дому и запрещено в течение месяца звонить по телефону. Он еще легко отделался, юный негодяй заслуживал большего.
Молли улыбнулась. Они пили кофе на кухне, сидя на потертом диване; рыжая кошка свернулась клубочком на коленях у Джека, дети смотрели телевизор в гостиной. Себ все еще был в своей комнате, Джек отнес ему ужин на подносе после того, как все закончили. Нику уложили спать, тщательно смыв всю косметику.
— Мир и покой, — пробормотала Молли, с довольным вздохом откидываясь на спинку дивана.
— Счастье, что ты догадалась про подвал.
— Я просто вспомнила себя в детстве. Мне нравилось залезать во всякие ветхие, разрушенные, малоприятные места, чтобы немного себя попугать, но сомневаюсь, что мне захотелось бы играть в таком подвале.
Он поежился.
— Я ненавижу замкнутые пространства. Предпочитаю подняться по лестнице, чем сесть в лифт.
Было что-то тревожное в том, как он это сказал. Она тихо спросила:
— С тобой что-то случалось?
Он ответил не сразу.
— Однажды я слишком близко подошел к разгадке дела. Кто-то решил, что меня нужно убрать с пути, и меня засунули в сейф.
— В сейф?
— Ну да, в обычный большой сейф. Я в нем почти мог сидеть. Воздуха было мало.
Он перевел дыхание, выпрямился, будто хотел отогнать жуткую картину. Голос его был тих и ровен, но было понятно, что в памяти она еще слишком свежа.
— И что произошло?
— Ник меня спас; он выяснил, где я, подобрал код и освободил меня в последний момент. Ему помог в этом подленький негодяй, но еще никому в жизни я так не радовался!
— А что было с тем, кто тебя запер?
— Улизнул, уже несколько лет о нем ничего не слышно; наверное, готовит очередное ограбление.
Джек посмотрел на часы.
— Полдесятого, пора укладывать этих двоих.
Молли вскочила.
— Ой, извини, я не знала, что так поздно. Злоупотребляю твоим гостеприимством.
— Не злоупотребляешь, — тихо сказал он, накрыл ее щеки большими, теплыми, нежными руками, наклонился и потерся губами о губы. — Спасибо, что побыла с нами, что сделала ужин. Я извиняюсь за Себа.
— Ты не очень на него дави, Джек, — взмолилась она. — Ведь никто не пострадал, все чему-то научились. Он не причинил зла.
— Только отнял у меня десять лет жизни, — проворчал Джек, но она уже видела, что буря прошла. Себу ничто не угрожает, он свое получил, и Джек проследит, чтобы он усвоил урок.
Молли попрощалась, загнала детей в машину, убедилась, что они пристегнулись, и поехала, провожаемая маханием рук и приветственными криками.
Дети без сил рухнули в постель — особенно был измучен Филип, — а вскоре легла и Молли. Было уже почти десять, а завтра рано вставать.
Сказалось пережитое волнение: она заснула, как только голова коснулась подушки, но сон ее был тревожный. Снились подвалы и тюрьмы, и один раз она пробудилась вся в поту, уверенная в том, что ее заперли в сейфе.
Она повернулась на спину, стала смотреть в потолок и глубоко и размеренно дышать, чтобы прийти в себя. Однако это не помогло, и Молли в который раз подивилась, что за человек такой Джек, как он мог выжить после этого ужаса?
Она думала о том, как он обошелся с Себом, что говорил за ужином, потом вспомнила прощальный поцелуй, нежный и нетребовательный — всего лишь легкое прикосновение губ.
Она хотела большего! Ей хотелось обнять его, утешить, дать ему то, что он дает другим, — доброту, поддержку, любовь.
Особенно любовь…
Джек проснулся внезапно; гулко билось сердце, тело взмокло от пота. Мгновенно, не раздумывая, он раскинул руки, коснувшись стен; паника железным обручем сжимала грудную клетку.
— О Боже, — простонал он с огромным облегчением; отбросив одеяло, вскочил, подошел к окну, распахнул его и полной грудью вдохнул холодный чистый воздух.
Он думал, что с этим покончено, что не будет больше страшных снов. Наверное, они вернулись из-за разговора с Молли и из-за того, что мальчики были заперты в темном, страшном месте.
Не станут ли детей мучить такие же страхи? — подумал он. Навряд ли. Все же в темном и мрачном подвале есть оконце, есть приток свежего воздуха через вентиляцию. К тому же дети знали, что Себ рано или поздно придет и освободит их.
Это не то что сидеть в запертом сейфе и ждать смерти от удушья.
Он глубоко дышал и смотрел на светлеющий горизонт; мысли снова обратились к Молли. Сегодня вечером она была великолепна! Отвлекла детей от пережитого страха, накормила, приняла все без воплей и причитаний.
Из нее выйдет прекрасная жена, подумал он и тут же врубил тормоз.
Дурак ты, Хаддон, сказал он себе. Круглый дурак. Какая женщина в здравом уме пойдет за старого копа с четырьмя детьми! Забудь и думать. Забудь Молли.
Оставив раскрытыми окно и шторы, Джек лег на кровать и закинул руки за голову.
Он не сможет забыть Молли. Она согрела его своей добротой и веселостью, он восхищен ее прямотой и честностью, тем, что она искренне любит детей; да еще тело его горело такой страстью, какой ему никогда раньше не приходилось испытывать.
Его томило желание, он готов был каждый час звонить ей, чтобы только услышать ее голос.
Судьба подстроила так, что он сумел увидеться с ней и сидел рядом, млея от счастья…
Но вот он опять в одиночестве встречает очередной рассвет в своей бесконечно пустой личной жизни и изнывает от желания. Руки ловят пустоту, губы стынут, тело горит. Он закрыл глаза. Это безумие. Она не из тех женщин, с которыми можно пофлиртовать денек, затащить в постель и повесить на двери табличку «Не беспокоить».
Он хотел не этого. Он мечтал быть с ней каждую минуту каждого дня, но понимал, что в нем говорит раскаленное добела вожделение. А она такая милая, что его чувства легко понять и простить.
Но невозможно повлиять на них.
Он тихо выругался, приподнялся, взбил подушку, сунул обратно под голову, закрыл глаза.
Не помогло. Через пять минут он встал, натянул джинсы, выпустил из дома собаку, сел перед компьютером и уставился на курсор, подмигивавший ему с последней строчки. Как, черт возьми, ему собраться с силами и закончить книгу? — уныло размышлял он.
— Мамочка, можно они к нам сегодня приедут? Пожалуйста!
Молли перестала раскладывать начинку в сандвичи и обернулась к Касси, стоявшей в дверях.
— У меня сейчас много работы и совсем нет времени возиться с вами.
— Но мы не будем тебе мешать, — резонно ответила дочь. — Том с Филипом уйдут играть в сад, мы с Эми будем рисовать или наряжать Нику или еще что-нибудь придумаем. Ну, пожалуйста, мама, — заныла Касси.
