Инга Берристер - В омуте любви
Хотя было бы так просто, если бы она ощущала по отношению к нему лишь презрение и негодование. Тогда Санди могла бы постоять за себя, и не было бы нужды столь тщательно воздвигать защитные барьеры гнева и возмущения. Но, вопреки доводам разума и логики, она не могла отрицать, что непослушное тело жаждет Джанфранко. Именно это-то больше всего расстраивало и бесило ее.
Каждый раз, когда наглец тем или иным способом намекал, что хочет ее, когда выказывал силу своего желания, Санди чувствовала, как невольно отзывается на этот чувственный зов. В какой-то миг она даже поймала себя на крамольных мечтах о том, что он и в самом деле выполнит шутливую угрозу и поцелуем заставит умолкнуть ее острый язычок.
— Ну вы и злючка! Тем сильнее искушение проверить, много ли трудов потребуется, чтобы вы убрали коготки и замурлыкали, — дерзко заявил Джанфранко, когда она с негодованием отвергла вполне разумное предложение поискать место для ланча.
Санди с излишней резкостью ответила, что совсем не голодна. Но он и это замечание умудрился обернуть в свою пользу.
— Вы правы. Мой аппетит тоже направлен отнюдь не на еду. Мне куда больше хочется вкусить вашей свежести и аромата. Для меня это яство будет подобно нектару, меду, ласкающему уста и…
— Замолчите! — в ярости потребовала Санди, не в силах отогнать прочь эротические видения, вызванные его нескромными словами.
Что за нелепое раздвоение: так сильно презирать мужчину, не доверять ему и в то же время столь страстно хотеть близости с ним?
Просто зов пола, яростно заверила она себя. Вот и все! По каким-то никому не ведомым причинам этот авантюрист сумел разбудить в ней неизведанное до сих пор желание. Робкие и неуклюжие опыты отрочества отнюдь не подготовили ее к силе и напряженности нынешних ощущений. Возможно, ей полагалось еще в колледже «перебеситься» и успокоиться, но этого не произошло. И вот теперь она испытывала нелепое стремление к Джанфранко Грассо.
Да, именно так! — с явным облегчением решила она. Секс — вот что ей необходимо. Господи, да о чем я только думаю! — ужаснулась Санди в следующую секунду. Шокированная непривычным поворотом собственных мыслей, она попыталась сосредоточиться на мелькающих за бортом строениях. Теперь, когда она знала истинную причину того трепета, который вызывает у нее Джанфранко, он ей больше не был страшен. Кто предупрежден, тот вооружен. Отныне волноваться не о чем.
— Послушайте… Прошу прощения, если напугал или смутил вас, — с какой-то неловкостью вдруг обратился к ней Джанфранко. — Видите ли, мне это в новинку. Я просто никогда не испытывал такого раньше, не ощущал ничего подобного… Я всегда подозревал, что в один прекрасный день полюблю так же отчаянно и навеки, как мой дедушка полюбил бабушку, но не подозревал, даже не догадывался, сколь сильно это чувство…
Вот это быстрота и натиск! Санди едва не почувствовала невольное восхищение умом и ловкостью проходимца, который так ловко умел воспользоваться любой ситуацией и раскусить характер новой жертвы.
Без сомнения, Джанфранко рассчитывал, что она будет раздосадована его отступлением и сама начнет за ним гоняться. Что же до слащавого упоминания о дедушке…
— Жаль, что вы так и не нашли ничего подходящего, — услышала Санди за спиной голос Джанфранко. Он отыскал ее в магазинчике сувениров и выразительно посмотрел на часы. — Уже довольно поздно, чтобы предпринимать что-либо прямо сейчас, но почему бы мне не позвонить кузену и не договориться с ним назавтра? Мы могли бы…
Они направились в холл отеля, где собирались люди в строгих деловых костюмах. Должно быть, участники одной из тех пресловутых конференций, о которых столько толковал портье, догадалась Санди. После очередного неудачного дня она ощущала свинцовую усталость и черное разочарование. Но не они вызывали в ней желание резко отчитать Джанфранко.
Ну почему, даже прекрасно зная, что он за человек, она все равно боится, что отбросит остатки самоконтроля и упадет к нему в объятия? Что же с ней случилось? Могла бы, кажется, сообразить, что не стоит два раза подряд наступать на одни и те же грабли. Если, конечно, не нравится, когда тебя ими молотят.
Может, она просто мазохистка? Может, ее, словно бабочку на огонь, тянет к мужчине, от которого женщинам лишь боль и унижение? Да нет же, дело не в этом, она вовсе не такая.
Но почему, почему же тогда?
Ее влечет к Джанфранко, но это всего лишь зов плоти. Вот и все…
Направившиеся к выходу участники конференции тесно прижали их друг к другу, и Джанфранко привычным жестом притянул девушку к себе, поддерживая и защищая. А может, мелькнула у нее шальная мысль, может, и в самом деле лучше уступить своим желаниям, отдаться чувственному порыву? Пусть он наконец поймет: она вполне способна отделить физическое влечение от эмоциональной зависимости и для нее разделить с каким-либо мужчиной постель не значит попасть под его власть.
Отделавшись от жгучего вожделения, она сможет отстоять свою независимость и найдет силы предотвратить посягательства на свой кошелек. Не позволит тащить себя на фабрику его родственничка и нагло вымогать деньги. Если до Джанфранко дойдет, что для Санди секс и влюбленная уступчивость вовсе не одно и то же, может, он сдастся и перестанет давить на нее. Уж коли на то пошло, ей-то прекрасно известно, что весь его интерес к ней основан на денежных расчетах, именно в них кроется причина его внимания и утонченных комплиментов.
— Здесь слишком людно. У вас в номере нам будет куда удобнее, склонившись к девушке, прошептал ее спутник.
Санди снова запаниковала. Можно подумать, он читает мысли: настолько смысл его слов соответствовал ее настроению.
— Нет-нет, — поспешно возразила она, тщетно пытаясь хоть немного отодвинуться. Вдруг Джанфранко ощущает сумасшедшее, сбивчивое биение ее сердца так же отчетливо, как она — могучий, ровный ритм его сердца?
Санди прикрыла глаза, пытаясь проигнорировать нарастающий глубоко внутри жаркий порыв голодного, чувственного желания, грозящий смести любые преграды на своем пути. Весь долгий день она умудрялась сдерживаться. И теперь, притиснутая к Джанфранко в душной, одуряющей атмосфере холла, Санди с ужасом осознавала, насколько откровенно выдала свои чувства, не убежав прочь, а, напротив, прильнув теснее к нему.
— Я мог бы позвонить кузену из вашего номера, — настойчиво предлагал Джанфранко. — Обещаю, вы не разочаруетесь.
От тепла его дыхания бросало в дрожь. Санди закусила губу, пытаясь сдержать разыгравшуюся фантазию. Она словно наяву ощущала, что было бы, если бы он еще ниже склонился к ней, коснулся губами ее уха, скользнул вдоль шеи…
