Саша Майская - Любовь по заданию редакции
— Прежде чем начать, официально предупреждаю: все, что вы услышите, не должно покинуть эти стены. Малейший намек на утечку информации — уволю любого. Без выходного пособия. Это ясно?
Собравшиеся согласно покивали и с интересом воззрились на шефа в ожидании продолжения. Вадик обвел всех взором умирающего лебедя и понизил голос до хрипа.
— Скажите мне, соратники: как вы относитесь к черной магии?
Пауза, повисшая над столом, не была особенно напряженной. Об увлечении главного редактора эзотерическими учениями знали все, относились к этому лояльно и с пониманием. Вадик сокрушенно уронил голову на грудь.
— Ограниченные люди меня окружают. Ладно. Буду краток. Над нашим детищем нависло проклятие. Злой рок. Сглаз. Поле отрицательной энергии. Называйте как хотите — факт остается фактом.
Женька Семицветова уставилась на лист бумаги прямо перед собой. Только не хватало, чтобы Вадик окончательно сбрендил. Тогда о ресторанах и поиске женихов придется забыть до его выписки из дурдома.
Анжела Мессер решила внести свежую струю здравого смысла.
— Вадим Альбертыч, как вы знаете, я вовсе не склонна легкомысленно отрицать существование энергетических полей, но… нельзя ли поконкретнее? Что именно случилось?
Вадик смерил Анжелу долгим и серьезным взглядом, вздохнул — и заговорил почти нормальным голосом.
— Дело в следующем. Вы все помните героев наших последних трех выпусков?
Ираклий кашлянул и недовольно заметил:
— Естественно, Вадим! Певец Челобитьев, стриптизер Маугли и модельер Рубашкин. На этой неделе в продаже номер с экстрасенсом Шамановичем, а следующим пойдет герой из провинции, тот ветеринар из города Атас…
Анжела кротко поправила шеф-редактора:
— Он из Караула.
— Что?
— Не Атас, а Караул. Хотя Атас мне тоже нравится, но в этом есть что-то киргизское…
— Хорошо, пусть Караул. Вадим, я не понимаю, у нас какие-то проблемы с авторскими правами, или… что?
Вадик издал очередной тяжелый вздох.
— После выхода номера с Маугли герой предыдущего номера, Челобитьев, попал в больницу после удара током прямо на сцене. Якобы был неисправен микрофон. Неделю спустя, когда вышел номер с Рубашкиным, стриптизер Маугли поскользнулся на банановой кожуре и сломал ногу. Позавчера на модельера Веню Рубашкина набросилась в парикмахерской фанатка Святослава Кроликова и несколько раз ударила его по голове феном…
Эдуард не удержался и фыркнул. Вадик строго посмотрел на него и заметил:
— Ничего смешного, Эдик! Фен был отнюдь не портативный, а стационарный, парикмахерский. Она сорвала с него кожух и нанесла Вене серьезные травмы. Как вы думаете, что все это означает?
Народ безмолвствовал. Вот теперь тишина стала гнетущей. Женька заерзала и осторожно пролепетала:
— Вадим Альбертыч, а может, это просто совпадения?..
Вадик помолчал, а потом вдруг патетически возопил:
— Молитесь! Молитесь, чтобы это были простые совпадения! Лично я в подобные совпадения не верю, потому что слишком много знаю о темной стороне этого мира, но вам верить в это необязательно.
Он пробежался взад-вперед вдоль своего стола и вдруг пояснил абсолютно нормальным голосом:
— Я вовсе не призываю вас кропить будущий тираж святой водой, но о конкуренции, надеюсь, все наслышаны? В Москве каждый день регистрируется несколько журналов одной с нами направленности. Борьба за место под солнцем ведется нешуточная, и в ней все средства бывают хороши. Если про нас пойдут слухи…
Бобсон, будучи материалистом и пессимистом, не выдержал и рявкнул:
— Да какие слухи, Вадим?! Что над теми, кто снимается на нашу обложку, тяготеет проклятие?
— Я же говорю: необязательно в это верить. Достаточно пустить слух, что с теми, кто снимается у нас в журнале, обязательно случается что-то плохое — и мы погибли. Через месяц у нас упадут продажи, потому что, во-первых, мы не сможем затащить на обложку никого из звезд, а во-вторых, идиоты-читатели решат, что и с ними что-то может произойти.
— Хорошо, но Шаманович-то пока цел и невредим?
— Вот именно — ПОКА! С понедельника в продажу поступит номер с ветеринаром. С этого момента я буду следить за Шамановичем.
Ираклий растерянно произнес:
— А нам что делать? Свечку, что ли, ставить каждый день?
Вадик усмехнулся горькой и загадочной улыбкой.
— Не шути с этими вещами, Ираклий! Не смотрите на меня, как на идиота, друзья мои. От вас я требую только одно: никаких комментариев, никаких ответов на вопросы, никаких обсуждений наших дел с посторонними. Если на дружеской вечеринке вы вдруг услышите: «Говорят, в «Самом-Самом» фотомодели мрут, как мухи…» — делайте вид, что оглохли. Мы не можем давать пищу слухам.
Эдуард Кононыхин солидно кашлянул.
— Вообще-то это очень разумно, друзья мои. История издательского дела знает куда более абсурдные примеры того, как солидные издания прекращали свое существование из-за самых нелепых сплетен…
— Благодарю за понимание, все свободны. До понедельника. Евгения! Останьтесь…
Жизнь вернулась в привычную колею.
В четверг они с Кононыхиным все-таки сходили в ресторан. Все было в высшей степени пристойно и красиво. На прощание Эдик пригласил ее в кино. На романтическую комедию. Женька согласилась.
Ее немного тревожило отсутствие аллергической реакции на Эдика. Вроде бы на гея он не похож, хотя в наше время ни за что нельзя ручаться…
В пятницу она подписала номер с Андреем в печать, испытав нечто вроде мстительной радости, когда выводила свою фамилию наискосок через улыбающееся загорелое лицо ветеринара. К семи часам вечера редакция затихла, и Женька начала собираться домой. Звонок Вадика застиг ее на пороге.
— Евгения! Бегом ко мне.
Она вздохнула и пошла к шефу. В конце концов, когда же это кончится?
Вадик встретил ее у двери, буквально за руку втащил в кабинет и торопливо закрыл дверь на ключ. Потом повернулся к Женьке и свистящим шепотом распорядился:
— Сядьте!
Она послушно плюхнулась на стул. Вадик сел напротив и сообщил:
— Я только что узнал: Шаманович упал с платформы метрополитена!
— Какой ужас!
— Сломал обе руки. Для него это кошмар — он же лечит наложением рук.
— Действительно, кошмар…
— Для нас это тоже кошмар, так что приготовьтесь услышать то, что я… хочу вам сказать.
— Слушаю.
— Вы в курсе всего происходящего и должны понимать, почему я прошу именно вас сделать то, что… я сейчас попрошу вас сделать!
Женька выжидающе глядела на Вадим Альбертыча. Тот набрал воздуха в грудь.
