Джин Флей - Чумазая принцесса
Это началось с того самого родительского дня, на который я не приехала из-за спустившегося колеса. Оно продырявилось посредине заброшенной дороги, выбранной мною за ее исключительную прямоездкость к лагерю Денни по сравнению с остальными, указанными на карте.
Запасного колеса у меня не было, ближайшие населенные пункты тоже отсутствовали, поэтому я не стала ничего предпринимать, а устроилась на обочине в надежде, что кто-нибудь еще заманится прямоездкостью и будет настолько великодушен, что подберет меня.
Первые два часа пронеслись незаметно, благодаря интересному роману, который я прихватила с собой; вторые два – благодаря хорошей погоде и живописным окрестностям; на третьих двух ход времени существенно замедлился, заронив смутное опасение; на четвертых двух ход окончательно застопорился. Опасение перешло в твердую уверенность, и даже составился предварительный план действий, по которому мне предстояло, не мешкая, углубиться в ближайшие леса в поисках источника пресной воды и топлива для костра.
Охапка насобиралась приличная, когда послышалось долгожданное завывание форсированного двигателя при подскоках на ухабах грунтовки.
Бросившись к дороге, я выбежала к красной спортивной машине, которая остановилась неподалеку от моей.
– Как… как, – начала было я, но тут на меня что-то набросилось сзади, чмокнуло куда-то в ухо и оглушительно закричало родным голосом:
– Нашлась! Нашлась! Говорил я тебе, что с нею все в порядке!
Из-за моей спины выскочил Денни и, тыча одной рукой в сторону Фрэнка и дергая другой меня за рукав, продолжал восторженно орать:
– Это знаешь кто?! Знаешь?! Провалиться мне на этом месте, но это тот самый Фрэнк Ловайс! Вспомнила7 ! Нет, ты вспомнила?!
Я неуверенно кивнула,но Денни не унимался:
– Какого?! Главный дьявол! Он когда приехал к нам, то старик Бингли прямо остолбенел от неслыханной чести и ну водить его по лагерю, а я как раз на кухне отбывал за кое-что, потом расскажу. Фрэнк увидал меня с Джейком, скосил один глаз на старика и говорит: «Сдается мне, мистер Бингли, эти ребята уже все осознали и с вашей стороны не будет большим попустительством досрочно освободить их». Старик, ясное дело, не посмел не согласиться. И в самый раз он это сделал. Игра-то вот-вот начнется! Однако успели! Протаранили и раскидали их оборону. Классно сыграли! А тебя нет! Фрэнк уже приз мне вручил, а ты продолжаешь опаздывать. Нас начало разбирать беспокойство, Фрэнк как в воду глядел, когда свернул на эту пыльную стиральную доску. Интересно, что тебе здесь понадобилось? Кстати, можешь пожать догадливому мистеру руку, он не кусается.
Руки у меня были все заняты, поэтому, скромно присев, я сказала:»Мерси!».
Фрэнк открыл мне дверцу своего автомобиля. Я хотела садиться, поскольку все мои вещи были уже там, когда Денни заверил, что в дровах у них в лагере недостатка нет, почти всю охапку можно оставить здесь на тот случай, если кого еще сюда занесет.
Я ее оставила рядом с моей машиной. Место надо было пометить, чтобы потом не сомневаться, если машину украдут, хотя это маловероятно, слишком непрельстительна. А все-таки жаль, если украдут.
– Погоди вздыхать, Катерина. Пока я на отдыхе, Фрэнк обещал мне позаботиться о тебе. Он пристроит тебя в свою контору на хорошую должность, я договорился, и за нашей машиной пришлет, кого надо. Ты бы уж лучше воспитывала сейчас, а то в лагере некогда будет.
В лагерь мы добрались под вечер, Денни выбрался из машины, махнул нам рукой и скрылся в густых зарослях, он не любил долгих прощаний.
– А как ты в лагере очутился? – спросила я Фрэнка.
– Замещал жену от ее фонда в благотворительной акции.
– А про меня как догадался?
– Рыжая, у меня в отношении тебя есть что-то вроде внутреннего радара.
– Да, Фрэнк, у тебя это не отнять, ты умный и далеко пойдешь. Когда-нибудь я буду хвалиться своим внукам, что была с тобой знакома.
– Надеюсь, в этом их не надо будет убеждать.
– Нет, придется попотеть, они мне сразу не поверят.
– Ну, если есть сомнения, почему бы не запастись доказательствами? Я говорю о фотографиях.
– Хорошо бы.
– Пожалуй, в следующий уик-энд я смогу уделить тебе пару часов.
– Но вы с Лорейн собираетесь к ее родителям.
– Это отменяется, жена вылетела в Принстон читать лекции на две недели.
– Твоя жена тоже умница, когда вернется, я и ее попрошу со мной сфотографироваться.
– Вряд ли тебе удастся уговорить Лорейн, жена считает себя не фотогеничной.
– Это она зря. Она самая красивая леди в нашем городе.
– Ты права, к сожалению, мне не удалось переубедить ее.
В следующий уик-энд Фрэнк явился ни свет, ни заря, застав меня врасплох с неполностью раскрывшимися глазами, которые я загородила одной рукой от вспыхнувшей вспышки, когда вторая открыла дверь.
– Не надо! – вяло запротестовала я, но он продолжал щелкать затвором. У дверей моей комнаты только и приостановился, потому что она захлопнулась перед самым его носом и чертовым фотоаппаратом.
– Послушай, Рыжая, – забарабанил он, – не вздумай прихорашиваться. Как старый друг семьи, с которым не церемонятся, ты имеешь право увековечиться со мной в этом своем утреннем, неприбранном виде.
– Хорошо, а только зубы почищу и другой халат со всеми пуговицами надену.
– Никаких пуговиц! Этот то, что нужно.
– Ты хочешь, чтобы мои внуки считали меня неряхой?
– Нет, твое одеяние весьма живописно, тебе очень идет.
– Ты правда так думаешь?
–Да.
– Мне оно тоже нравится, и Сид его любит, только пуговицы отрываются и теряются, где попало. Я все собираюсь пришить их как следует, вот сейчас и пришью, если тебе нравится. Не вздыхай напрасно. Пока все до одной не пришью, не открою, лучше спускайся вниз и подожди. Можешь налить себе там, что найдешь.
Прошло около пятнадцати минут.
– Рыжая, ты часом не заснула?
– Нет.
– Что делаешь?
– Пуговицы пришиваю.
– И дались же тебе эти пуговицы!
– Сам захотел.
– Мне уже все равно, черт побери, лишь бы вышла.
– Выйду, не беспокойся, мне последняя осталась… Ну вот, готово!
Я открыла дверь. Фрэнк критически оглядел все пришитые пуговицы. И мы стали спускаться, но не дошли до самого низа, потому что он велел мне подождать, пока он поставит затвор и вспышку.
Они сработали, когда мы были на последних ступеньках, при этом одна рука его неожиданно оказалась на моей талии, но он утверждал, что это вполне законно для старого друга. Я не стала разводить лишних церемоний. В конце концов не для себя же он старается, а для моего тщеславия, когда я состарюсь, а он прославится.