Натали Фокс - Особенный мужчина
Три картины, написанные маслом, которые купил Джордан, совершенно очаровали Фрэн. Два пейзажа с видами Прованса и натюрморт — высохшие цветы, осенние фрукты на простом деревянном столе, выбеленном солнцем. Сделаны в традиционной реалистической манере и с большим мастерством. Выбор Джордана не удивил ее. «Беспроигрышный» вариант: такие картины никогда не утратят своей привлекательности, их ценность со временем будет только расти.
— Они очень хороши, Джордан, — сказала Фрэн, напряженно прислушиваясь к звяканью стекла за спиной — Стелла доставала из шкафчика еще один бокал.
— Для какого дома ты их купил? — Стелла начала разливать шампанское, причем так неумело, что оно перелилось через край и растеклось по столу. — На Итон-сквер, в Монте-Карло или…
Не дослушав, Фрэн взяла свой бокал и выскользнула из маленькой комнаты, где троим было слишком тесно. Она прошла во второй зал и стала без всякого удовольствия рассматривать картины, которые, по словам Стеллы, должны быть «в ее вкусе». Ничего интересного: ужасные абстракции, кричащие цвета. Намалеваны кое-как, словно авторы торопились поскорее отделаться от одной работы и начать другую.
До слуха Фрэн доносился приглушенный голос Джордана, заливистый смех Стеллы. Фрэн почувствовала себя страшно одинокой. Она слышала, как Джордан поблагодарил свою подругу за помощь, и по его тону поняла, что дела закончены и пора уходить. Однако Стелла начала уговаривать его выпить еще немного. Джордан что-то пробормотал, видимо согласился, и Фрэн ощутила приступ раздражения.
— Я была уверена, что вам понравятся именно эти полотна. — Хозяйка галереи, держа в руках бутылку, подошла к Фрэн и встала рядом, явно намереваясь вылить остатки шампанского в бокал гостьи. Фрэн спрятала бокал за спину — пить ей совсем не хотелось.
— Судя по выражению лица Фрэн, я бы не сказал, что она в восторге, — ответил за нее Джордан. Его глаза насмешливо блеснули.
Фрэн закипела от злости и метнула на него недовольный взгляд. Она вполне может сама ответить, если ей предоставят такую возможность!
Пока она собиралась с мыслями, Джордан успел сообщить Стелле, что Фрэн работает и картинной галерее в Лондоне и сама талантливая художница. Фрэн вспомнила, как он стоял у окна ее спальни в отеле и рассматривал сделанный ею набросок, и на сердце у нее потеплело. Продолжая машинально скользить взглядом по картинам, она вдруг вздрогнула и замерла.
Подбежав к противоположной стене, Фрэн остановилась перед квадратным полотном — типичным образчиком абстракционизма — и издала удивленный возглас.
— Это работа Лафаржа?
— Вы с ним знакомы? — насторожилась Стелла.
— Да, мы с ним учились в художественном колледже. — Фрэн не могла в себя прийти от изумления. — Я хорошо его знала. К сожалению, его брат трагически погиб, утонул, катаясь на лодке где-то на юге Франции. Лафаржу пришлось срочно уехать. В колледж он больше не вернулся, и мы потеряли связь.
Она не отводила глаз от картины, пораженная ее тусклым колоритом, с трудом узнавая манеру Жан-Клода. Раньше его полотна были полны жизни, завораживали зрителя исходящим от них радостным мироощущением. Он предпочитал краски яркие, сочные. А эта работа казалась лишь бледной тенью прежних. Видно, он тяжело пережил смерть брата. Во всяком случае, горе явно сказалось на его творчестве.
— Мне удалось продать несколько его полотен. Между прочим, завтра я собираюсь забрать у него еще кое-что. Не желаете поехать со мной? — неожиданно предложила Стелла. — Навестите старого друга.
Изумленная проявленным дружелюбием, Фрэн растерялась и не сразу нашлась что ответить. Повернувшись к Стелле, она пролепетала:
— Даже не знаю… Боюсь, я не смогу… — Она подняла глаза на Джордана, ища его поддержки, но тот хранил ледяное молчание. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает.
— Джордан сказал мне, что вы работаете на конференции, которую он проводит, но, разумеется, он позволит вам отлучиться на несколько часов. Я, могла бы заехать за вами в отель. — Стелла обворожительно улыбнулась Джордану, и до Фрэн вдруг дошло, каковы ее истинные намерения. Дела между ними закончены, но эта женщина не собирается выпускать такого мужчину из своих коготков. Фрэн для нее только повод, чтобы продолжать с ним видеться.
— Да нет, я не думаю, что…
— Ерунда! Завтра утром я вам позвоню и мы договоримся поточнее.
В полном отчаянии Фрэн смотрела на Джордана, ожидая возражений, но он продолжал молчать, только крепче сжал зубы, так что на щеках заходили желваки. Неужели он не понимает, что она не хочет связываться со Стеллой и возобновлять отношения с давним знакомым? Фрэн до боли закусила губу. Конечно, не понимает, ему вообще на нее наплевать! А ей-то показалось, пусть ненадолго… Какая глупость, она ему совершенно безразлична.
— Ну, если Джордан не против, — Фрэн сверкнула зелеными глазами в его сторону, и тоне ее голоса явно слышался вызов, — я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным предложением и навещу старину Жан-Клода. Интересно узнать, как он жил эти годы.
— Значит, у вас тоже есть свои тайны, мисс Святая Невинность? — прорычал Джордан, когда они, попрощавшись со Стеллой, направились к стоянке такси в конце бульвара.
У Фрэн перехватило дыхание, но это длилось не больше секунды. Набрав в грудь воздуха, она ответила как можно спокойнее:
— Ты имеешь в виду Жан-Клода? Намекаешь, что между нами что-то было? — Ее лицо исказилось презрением. — Да, мы дружили, учась в колледже, и ничего больше. И ты говоришь мне о тайнах? Уж скорее я могла бы упрекнуть в этом тебя. Вы со Стеллой ворковали как два голубка. Похоже, вас связывают не только дела. — От напоминания о Хелене она удержалась, это было бы уж слишком.
К ее досаде, Джордан тихо рассмеялся.
— Это тебя задело, не так ли? — произнес он с утвердительной интонацией. — Знаешь, а ведь поначалу я решил, что ты такая бывалая современная девчонка, которой все нипочем. Неужели это было всего несколько часов назад? Но, оказывается, в глубине души ты благовоспитанная барышня со старомодными взглядами, верно? Представляю, как ты сворачиваешься калачиком на постели в своей викторианской кружевной ночной рубашке до пят и грезишь о яблонях в цвету и церковном венчании.
Фрэн потеряла дар речи. Она никак не могла взять в толк, почему он вдруг заговорил с ней в таком оскорбительном тоне с примесью горечи, словно она его чем-то разочаровала.
— Ты ошибаешься, — процедила она сквозь зубы. — Но если бы я и грезила, как ты выражаешься, то что в этом плохого?
— Ничего. — Он безразлично пожал плечами, давая понять, что ему все равно, но Фрэн заметила, как напряглось его лицо.
