Алина Кускова - Жених под елкой
– Такое впечатление, – пробормотала Маша, – что их у него нет и ушибаться нечему.
Доставали лыжника Суконкин с Бочкиным. Федоров засел крепко и не смог выбраться, потому что принялся активно перебирать руками, перепутав снег с водой, и все больше и глубже закапывался. Его тянули за лыжи до тех пор, пока в руках спасателей не остались одни ботинки с незавязанными шнурками. Тогда из белого сугроба показались черные заношенные носки в мелкую дырочку.
– Надеюсь, – поморщилась Туманова, глядя на это безобразие, – до его трусов вы не доберетесь.
– Он тяжелый, – пропыхтел Суконкин, – сроднился со снегом.
– Выкопал себе пещеру и греется, гад, – пробурчал Бочкин. – А мы из-за него должны мерзнуть!
– Давайте я вам помогу! – кинулась к ним Маша.
Она залезла на сугроб, который, как ни странно, выдержал ее небольшой вес, и, схватившись за ногу Федорова, принялась ее тянуть на себя. За вторую тащили мужчины.
– Развлекаетесь, Маша?
Маша повернулась на голос и увидела смеющегося Ивана.
– Так вот на какое задание вы спешили.
– О! Какой кадр, – воскликнула Эллочка. – А вы только Морозову знаете или знакомитесь со всеми девушками подряд?!
Она вышла вперед и загородила Ивану проход.
– Через одну, – усмехнулся он, за плечи отодвигая ее в сторону.
– Тогда я как раз после той, которую вы пропустили…
– Элеонора, – возмутился Телегин, – прекрати флиртовать! Товарищ пришел оказать нам посильную помощь! Не стесняйтесь, присоединяйтесь к тащащим. А то внутри сугроба человек задыхается.
Иван галантно подал Маше руку для того, чтобы она спустилась и не мешала. Маша не стала спорить, все-таки у мужчины больше сил и возможностей, отошла к коллегам наблюдать за происходящим. Но привлекательный брюнет оказался не только профессиональным саночником. Он ребром ладони проделал отверстие в снегу, затем докопался до пострадавшего, аккуратно освободив от снега его лицо.
– Где чувствуете боль?!
– В душе, – признался прослезившийся Федоров. – Первый раз в жизни встал на лыжи и скатился с горы. Обидно!
– Ничего, научитесь. С завтрашнего дня открывается школа лыжника.
– Открытие будут обмывать?! Приду обязательно, – пообещал Федоров.
– Закройте глаза, – посоветовал ему Иван, – сейчас мы вас вытащим.
Через пять секунд перед коллегами стоял живой и невредимый начальник ОТК. Без лыж, ботинок, в одних дырявых носках на босу ногу.
– Спасибо, братцы! – и полез обниматься.
Но его остановили, принялись растирать, обувать, ругать.
– Это он? – кивнул в сторону Федорова Иван, подошедший к Маше.
– Кто?
– Ваш парень. Вы так активно боролись за его жизнь.
– Нет, это не он. Просто я очень человечная.
– Тогда это тот руководящий работник, привыкший командовать другими.
Иван кивнул в сторону Телегина.
– Это не совсем он, – замялась она. – И вообще это не то, что вы подумали.
– Глядя на вас, – прищурившись, сказал Иван, – я не знаю, что думать.
– Машуня! – к ним подошла Эллочка. Ну как же без нее! – Познакомь с очаровательным незнакомцем. А то живем в одном месте, встречаемся, а имен друг друга не знаем. А вдруг потом встретимся в большом городе?
– Вряд ли, – усмехнулся Иван.
– Это Иван, это Элеонора, – брякнула Маша, понимая, что отвязаться от назойливой секретарши не удастся.
– Можно просто Эллочка, – пропела та карамельным голоском, сунула Маше сноуборд, сама подхватила Ивана под руку и повела прочь. – Я вот что хотела у вас спросить, как у истинного профи в этом деле…
Маша стояла и смотрела им вслед, тоскливо осознавая, что Эллочка увела у нее парня из-под самого носа. Можно сказать, лишила мечты. А Маша коварную соперницу почти простила за снотворное в новогоднюю ночь!
– Вот дрянь, – пробормотал подошедший к ней Эдик Бочкин. – Машунь, ты не переживай, ему нравишься ты, а от Эллочки он не отделался только в силу воспитания.
– Да я и не расстраиваюсь, очень нужно, – шмыгнула носом Маша. – С чего ты взял, Бочкин?! Это я тебя должна успокаивать! А ты даже не переживаешь! На коньках вон катаешься.
– Я переживаю, – вздохнул тот. – Только к чему это всем показывать? Ну, не захотела она со мной жить, ну, поменяла на другого.
– Извини меня, пожалуйста.
– Ничего.
– Я плохая и вредная.
– Нет, ты снежная. Давай-ка я тебя отряхну, а то ты станешь еще и мокрой.
– Знаешь, Эдик, вот честно, я ничего не понимаю в мужчинах, – вздохнула Маша. – Почему вот он с ней ушел? И в женщинах тоже. Почему она тебя бросила?!
– Думаю, не любила. Или испугалась.
И Бочкин принялся ее отряхивать.
А Маша стояла и смотрела на то, как удаляются в сумерки, исчезая из вида, два силуэта – мужской и женский. Женский, вот подлая натура, прижимается к мужскому самым бесстыжим образом, а мужской вообще никак на эти телодвижения не реагирует. С одной стороны, это хорошо, но с другой – все равно плохо.
– Хорошо! – выдохнул Телегин, разобравшись с незадачливым Федоровым.
– Ничего хорошего, – пробурчала Маша. – Борис! Ты должен настоять на том, чтобы Федоров и все остальные начали заниматься с инструкторами, иначе наш отдых закончится гипсом и больничной палатой.
– Типун тебе на язык, – испугался Федоров. – Я больше на лыжи – ни ногой!
– Придется, – хмуро посмотрел на него Суконкин. – Шеф заставит.
– Шеф! – взмолился Федоров. – Я не создан для лыжного спорта!
– А для какого ты создан?
– Для пивоваренного на крайний случай! Я могу за раз пять литров пива выпить. Спорим?
– Спорить я с тобой не буду, – рассудил Телегин, оглядываясь в сторону коттеджей. В окнах крайнего зажегся свет. – Так, господа, быстро все разделились на две команды!
– Зачем?!
– Будем играть в снежки! Весело!
– Какие снежки? Шеф, ты что?!
– Хотите на лыжи?
– Нет! Нет! Нет!
– Тогда играем весело! Смотрим на те окна и довольно смеемся!
Как ни странно, игра в снежки Маше понравилась. Они с Бочкиным кидались в Туманову с Суконкиным, Федорова отпустили переодеваться, а Телегин судил. Маша уворачивалась от летящего снега, звонко смеясь, чем радовала Бориса. А вот Эдику на коньках приходилось передвигаться по снегу с трудом. Телегин и сам не пошел переобуваться, и его не пустил. Это закончилось тем, что Суконкин прицелился и запустил снежок прямо Бочкину в лоб, тот не успел отпрыгнуть и взвыл, получив меткий удар противника.
– Все! – Бочкин распластался на снегу. – Больше не могу! Борис, делай со мной что хочешь.
– Молодцы, с размахом поиграли, – довольно потер руки в перчатках Телегин. – Я видел, как за нами наблюдали. Если все получится, всем подпишу премию по итогам года.
