Татьяна Тронина - Солнечная богиня
– Да где же ты была, Оля? – вновь нетерпеливо спросила тетя Агния. – Тебя похитили, да? Ты здорова? С тобой все в порядке?..
– Н-не знаю… – растерянно ответила Оля, прислушиваясь к собственным ощущениям. – По-моему, со мной все в порядке…
– А мы тут просто места себе не находили… А детектив этот никуда не годился, очень бестолковый был мужчина, я сразу хотела Кеше сказать… – сбивчиво рассказывала тетка.
Оля слушала ее торопливое бормотание, а сама пыталась понять: действительно, а где же она пропадала все это время?..
– Какое сегодня число? – нетерпеливо перебила она тетку.
– Двадцать первое мая… – зачарованно ответила та. – А почему ты спрашиваешь? Оля, Оленька, да расскажи ты мне все!
«Двадцать первое мая! Почти два месяца!» – ошеломленно подумала Оля. И тут же сделала для себя открытие – она помнила все, кроме этих двух последних месяцев.
«После больницы я жила у Викентия. Эмма Петровна принесла мне альбом с фотографиями, стала рассказывать о своей семье… Да, точно, она еще ругала Павла, младшего сына Степана Андреевича… Потом она заснула, а я вышла на улицу, прогуляться. Какой-то тип толкнул меня, и я свалилась в лужу. Кинула в него снежком. Он за мной погнался… Я забежала в какой-то дом, он – за мной. Потом я спряталась на чердаке. И там… А вот что было после того, не помню. Хоть убейте – не помню!»
Тетя Агния сквозь слезы ошеломленно смотрела на нее. Тетку срочно требовалось успокоить.
– Я… со мной все в порядке, тетя Агния. Жила у подружки, на даче.
– У какой подружки? – растерянно спросила та.
– У Зины… – произнесла первое попавшееся имя Оля. – Да ты ее не знаешь! А там связь плохая и вообще…
– Что?..
– Я… я очень переживала. Ну, когда вышла из больницы. Просто места себе не находила! И понимаешь… мне было так плохо, что я никого не могла видеть. И тогда я решила сбежать ото всех! – нашлась Оля. Ужас в глазах тетки постепенно исчезал, уступая место состраданию. Чего-чего, а в душевных драмах тетя Агния разбиралась хорошо. – Я очень виновата, прости меня.
Тетка с новой силой стиснула ее в объятиях.
– Не извиняйся, ты ни в чем не виновата! – страстно воскликнула она. – Я все, абсолютно все понимаю!
– Идем ко мне… – Оля повела ее к дому. – Только… только ключи я потеряла, кажется.
– Так у меня же есть! – обрадовалась тетя Агния. – Я ведь, собственно, и шла к тебе – цветы полить и пыль протереть. А знаешь… – она оживилась. – У меня предчувствие было, когда я сюда шла. Честное слово! Иду и думаю: а вдруг сейчас Оленьку встречу! Я чуть в обморок не упала, когда тебя увидела… И платье на тебе такое интересное! Зина дала?
– Зина, Зина… – рассеянно кивнула Оля.
«Это амнезия. Ретроградная, антероградная или какие там еще амнезии бывают… – Оля в этом не разбиралась. В институте она, конечно, изучала основы психологии и немного – психиатрии, но потом, после специализации, эти разделы медицины были от нее бесконечно далеки. Сейчас, если бы к ней на прием пришел пациент с жалобами на потерю памяти, она с чистой совестью отправила бы его к соответствующему специалисту. – Господи, как в кино! Уж сколько сериалов на эту тему снято… Никак не ожидала, что и со мной может приключиться подобная неприятность!»
…После ухода тетки, уже вечером, Оля остановилась перед зеркалом.
Белое платье, белые тапочки… Немудрено, что она подумала о том, что умерла, а потом воскресла – никогда у Оли не было подобной одежды! Хотя черный цвет она тоже недолюбливала…
Трикотаж на ощупь был мягким, ласкал ладони. Оля стянула платье через голову, принялась вертеть его в руках. В боковой шов была вшита этикетка – какая-то мудреная вязь, непонятно что обозначавшая.
– Вот ерунда… – с досадой пробормотала Оля, пытаясь разобрать вязь. И вдруг закорючки на этикетке сложились в слова – это было название известного английского дома моды. Оля ахнула.
«Наверное, подделка…» – попыталась уверить она себя, но что-то ей говорило, что сама ткань, да и крой платья, и то, как тщательно обработаны швы – слишком хороши для ширпотреба.
Белье под одеждой тоже было очень красивым и явно дорогим.
У Оли мороз пробежал между лопаток.
Она сняла с себя белые тапочки (кажется, такие называют «мокасинами»), тоже подвергла их пристальному изучению. И тапочки были явно не из дешевых…
– Господи, господи… Откуда у меня взялись эти вещи?!
Обычно Оля ходила в джинсах и водолазках, а летом предпочитала футболки (в конце концов, какая разница, что там у нее надето под медицинским халатом, ведь работала она в халате!). И лишь для торжественных случаев у нее было маленькое черное платье. («У каждой женщины должно быть маленькое черное платье!» – лейтмотив всех модных обзоров.)
Дрожа, Оля осмотрела себя со всех сторон. Ни синяков, ни ссадин. Осторожно пропальпировала себя везде – никаких неприятных ощущений. Гладкая, бархатистая, ухоженная кожа… Впрочем, она и раньше была такой. Маникюр на руках!!!
Дело в том, что по роду своей профессии Оля никогда не носила длинных ногтей, а теперь ногти у нее были длиннющие, невероятно ровные и покрытые лаком какого-то пугающего, абрикосово-розового оттенка – такой Оля в здравом рассудке ни за что бы не выбрала.
«Что же со мной было? Что я делала? – растерянно подумала Оля. – И где я находилась все это время?..»
Воображение рисовало самые невероятные картины.
Дело в том, что Оля всегда была очень сдержанным человеком, она даже не пила практически, боясь, что даже легкое опьянение помешает ей контролировать себя… А тут целых два месяца ее тело жило своей жизнью, пока сознание путешествовало неизвестно по каким далям!
«Надо сдать все возможные анализы, а потом записаться на прием к Юлиану Фаддеевичу! – тут же решила Оля. Юлиан Фаддеевич был известным психотерапевтом и вел прием на третьем этаже, в самом дальнем крыле их поликлиники. Когда он сталкивался с Олей в коридорах, то норовил назначить Оле свидание, а Оля неизменно отказывалась – психотерапевт был дамским угодником и к нему вечно была очередь из взбудораженных, томных особ женского пола…
Этот совет – показаться соответствующему специалисту, как уже упоминалось, Оля дала бы любому своему пациенту. Но стоило ей вспомнить о Юлиане Фаддеевиче, как решимости у нее поубавилось.
«Может, это и хорошо, что я ничего не помню? Кто знает, какие демоны владели мной, когда я ничего не соображала…» – обреченно подумала она.
Тетя Агния говорила, что ее искали с работы.
Оля быстро набрала телефон заведующей.
– Лариса Марковна, это я, Журавлева… Да-да, та самая пропавшая Журавлева, – вздохнула Оля.
