Брошенная. Развод с предателем (СИ) - Усманова Милана
– Это… – раздался из темноты зала хриплый голос Аркадия. – Это было… по-настоящему. До глубины души… Просто на разрыв.
Я подняла голову. Он больше не стоял у колонны. Он сидел за ближайшим столиком, и его маска цинизма и отстраненности исчезла. Передо мной находился безмерно потрясенный человек.
– Я не слышал ничего подобного за последние лет десять, если не больше, – негромко добавил он, встал и медленно подошёл к сцене. – Что это было, Анна Сергеевна?
– Это… моя жизнь, – тихо ответила я.
Он смотрел на меня долго, изучающее.
– Я хочу, чтобы эта музыка звучала в моем клубе, – сказал он, и его голос потерял свою прежнюю холодность. – Я предлагаю вам стать резидентом «Эха». Два вечера в неделю. Среда и суббота. Двадцать пять тысяч за выступление.
Двадцать пять тысяч. За один вечер. Сумма казалась мне заоблачной, почти нереальной. Я открыла было рот, чтобы сказать «да», чтобы закричать «да» от восторга, но тут в игру вступила Дарья.
Она плавно подошла к сцене, встав между мной и Аркадием.
– Аркадий Робертович, двадцать пять тысяч – это хорошая отправная точка для обсуждения, – ее голос был спокойным и деловым. – Мы благодарны за столь высокую оценку таланта Анны. Но давайте будем честны. Мы говорим не о кавер-исполнителе для фона. Мы говорим о композиторе с дипломом консерватории, с уникальным авторским материалом, который вы сами только что назвали «на разрыв».
Я смотрела на нее во все глаза. Что она делает?! Он же может передумать!
Аркадий Штерн скрестил руки на груди, и в его усталых глазах впервые за вечер мелькнул огонек азарта. Он встретил достойного противника.
– Вы хороший менеджер, я ценю ваш напор. Но это ее дебют. В широких кругах Анну Сергеевну никто не знает.
– Именно поэтому первый гонорар так важен, – парировала Дарья, не моргнув глазом. – Он задает планку. Артист такого уровня создает репутацию заведению. Люди будут приходить именно на нее, на ее историю, на ее музыку. Мы считаем, что справедливая стартовая цена за выступление такого класса – сорок тысяч.
Я чуть не подавилась воздухом. Сорок! Она сошла с ума!
Аркадий усмехнулся, качнув головой.
– Сорок – это слишком смело для начала. Но ваш аргумент о ценности артиста я принимаю. Я готов предложить тридцать пять тысяч. Это мой финальный ответ по базовой ставке. И я хочу, чтобы вы знали – я делаю это не из-за вашего напора, а из-за музыки Анны.
Дарья выдержала паузу, словно обдумывая, и наконец кивнула:
– Отлично, по рукам. Теперь, когда мы договорились о ставке, давайте обсудим остальные детали: процент от сборов, возможность профессиональной записи живого концерта на базе вашего клуба и, разумеется, PR-поддержка со стороны «Эха». Анна Левицкая – новое имя, и ей нужна правильная информационная поддержка.
Даша назвала мою девичью фамилию, за что я благодарно ей улыбнулась. Как-то не подумала об этой маленькой, но очень важной для меня детали – мне не хотелось представляться фамилией своего бывшего мужа.
Я внимательно слушала Дарью и Аркадия, но мало что понимала: упоминались какие-то числа, проценты, эксклюзивные права, райдеры. Я молча наблюдала за этим диалогом, как за теннисным матчем. Моя подруга только что, за пять минут, легко и изящно увеличила мой будущий доход почти в полтора раза. Я впервые видела её в её профессиональной стихии и понимала, что без неё, без её веры и её хватки, я бы так и осталась сидеть на своей кухне, оплакивая свою разрушенную жизнь.
Мы вышли из клуба через час. С устной договоренностью на тридцать пять тысяч рублей за вечер, плюс процент от билетов и обещанием получить драфт контракта на почту утром.
В такси по дороге домой я молчала, все еще не в силах поверить в случившееся. Дарья тоже молчала, но я чувствовала, как она вся вибрирует от сдержанного торжества.
– Десять тысяч, – прошептала я, когда мы подъезжали к моему дому. – Ты отвоевала десять тысяч сверху. Просто так.
– Не просто так, – поправила она. – А за твой талант. Ты сделала главное – твоя музыка все решила. Я лишь помогла правильно всё упаковать.
Она не пошла ко мне, сказав, что мне нужно отдохнуть. Но уже через полчаса, когда я, переодевшись в домашнюю одежду, сидела на своем новом диване, на почту пришло письмо. Тема: «Драфт контракта. Анна Левицкая».
Я открыла его на ноутбуке. Официальный бланк клуба «Эхо». Пункты, подпункты, цифры. И в графе «гонорар» стояла та самая, отвоеванная Дарьей сумма. Это всё не приснилось мне, это всё произошло со мной в реальности.
Я прикоснулась к своему животу. Мой малыш толкнулся в ответ, как будто разделяя мою радость. Теперь у нас было не просто будущее. У нас была надежда на прекрасное будущее. У меня была не просто работа. У меня была сцена, достойный доход и шанс вернуть себе имя. Путь к успеху официально начался.
Глава 12
Утро после встречи с Аркадием Штерном было наполнено запахом кофе и зимней прохлады, залетавшей в квартиру из приоткрытого окна. Эйфория предыдущего вечера никуда не делась, она просто улеглась, превратившись в тихое тепло внутри. Дарья, мой бессменный стратег, уже сидела на кухне с распечатанным драфтом контракта и маркером в руке.
– Так, Бетховен, слушай сюда, – сказала она, пододвигая ко мне чашку с чаем. – Сейчас я переведу тебе с юридического на человеческий, чтобы ты понимала, под чем подписываешься.
Она начала методично разбирать документ. Пункт за пунктом. Эксклюзивные права на исполнение авторских композиций в пределах города означало, что я не могу играть свою музыку в других заведениях без согласования. Условия расторжения: если любая из сторон нарушит договор, есть месяц на исправление ситуации. Форс-мажоры стандартные оговорки на случай чрезвычайных обстоятельств.
– Гонорар – тридцать пять тысяч за выступление плюс десять процентов от выручки бара в твои вечера, – продолжала Дарья, водя маркером по строчкам. – Это честно. Плюс студийная запись за счёт клуба и пиар-поддержка. Аркадий не жадничает.
Я слушала вполуха, доверяя ей полностью, сама же неотрывно смотрела на одну-единственную строчку в документе: «Артист, именуемый в дальнейшем "Анна Ветрова", выступающая под сценическим псевдонимом "Анна Левицкая…»
Анна Левицкая. Моё настоящее имя, с ним я родилась и выросла, окончила консерваторию. Имя, почти забытое за пятнадцать лет, проведённых в тени фамилии мужа. За эти годы я настолько привыкла быть просто «женой Антона», что собственная фамилия звучала для меня почти как чужая.
– Всё чисто, – вынесла вердикт Дарья, отложив бумаги. – Аркадий, при всём своём цинизме, играет честно. Контракт хороший, справедливый. Можешь подписывать.
Подписание договора стало неким ритуалом перерождения. Я взяла ручку и медленно, с нажимом вывела свою подпись на последней странице. Сейчас этот росчерк показался мне более важным, чем тот, что я когда-то поставила в ЗАГСе. Тот отдал мою жизнь в чужие руки. Этот возвращал её мне.
– Отлично, – сказала Дарья, аккуратно складывая документы. – А теперь – следующий шаг. Едем в банк.
– Зачем? – не поняла я.
– Открывать тебе собственный профессиональный счёт. Артистка должна иметь свой банковский счёт, а не пользоваться общим семейным.
В тот же день она потащила меня в отделение банка. Я, все еще не веря в реальность происходящего, сидела в удобном кресле перед милой девушкой-консультантом в строгом костюме.
По документам я всё ещё была Ветрова, поэтому пришлось пока с этим фактом смириться и открыть счет на эту фамилию.
Подготовка к дебюту закрутилась с бешеной скоростью. Дарья была в своей стихии – она превратилась в настоящего PR-менеджера, и я видела, с каким профессиональным азартом подруга берется за дело.
– Первое правило шоу-бизнеса, – объясняла она мне, листая контакты в телефоне, – образ решает всё. Людям мало услышать хорошую музыку. Они должны увидеть артиста. Почувствовать историю. Ты не просто пианистка, Аня. Ты явление!
