Рыжая на его голову (СИ) - Сурина Лилия
- Так и будем молчать? Скажи что-нибудь, - прошу, толкаясь плечом.
- Больно? – кивает на ногу.
- Терпимо уже, зато цвет какой, прямо под экипировку подходит, - выдаю шутку, но мелкая ее не заценивает, закусывает губу. – Не понравилась игра?
- Нет. Ненавижу твой этот хоккей!
Девчонка вскакивает и нервно ходит мимо меня. Ее «этот твой хоккей» странно цепляет за что-то, доходит вдруг, что она реально переживает за меня. Другая бы прикалывалась сейчас, тупо шутила, а Данька злится даже.
- Да ладно тебе, парни любят подраться, - ловлю за руку и снова усаживаю рядом, чтобы не маячила, в глазах рябит. Приходится обнять, иначе снова вскочит.
- Любят? До переломанных ног?!
- Да нет перелома, уже бы сказали.
- Да какая разница! Это страшно… это не спорт, а…
- Не перестанешь вопить, снова поцелую, - угрожаю, нарочно вытягивая губы в ее сторону.
- Дурак! – взвизгивает, подхватываясь со скамьи.
Отходит к противоположной стене и опирается на нее, щеки семафорят о смущении. Но охота орать пропала.
- Я думал, ты радоваться будешь, выиграли же, вот сейчас меня подлечат и поедем праздновать победу.
- Домой ты поедешь, провожу тебя, сдам маме твоей на руки и тоже…
- Нет, мы поедем к ребятам, они ждут, - перебиваю мелкую, настаивая. – И ты поедешь со мной. Это наша общая победа, нашего класса и школы. Нефиг от коллектива отбиваться, а то так и будешь, как псих-одиночка. Я две шайбы забил, думаешь, смогу соскочить с тусы? Я еще свой приз не получил.
Опускает голову, но не возражает. Не могу понять, согласна или решила слиться по-тихому. Отрывается от стены и садится рядом, в медовых глазах вопрос застыл.
- Скажи, Шмелев… что тебе нужно от меня?
- В смысле?
- Ну… трешься возле меня, ищешь взглядом, а вчера даже на малую площадку пришел. Сейчас тащишь на тусу, зачем-то, а я не хочу туда идти. Особенно с тобой.
- Так не нравлюсь тебе?
- Не увиливай. Чего ты от меня хочешь?
Я и сам не знаю, чего от нее хочу. Пытаюсь сформулировать ответ, чтобы было логично, но на ум только разные странности приходят. Как объяснить ей, что с некоторых пор мой серый мир стал вдруг расцветать другими красками, яркими, что захотелось быть чертовым романтиком. Что воздух возле нее стал со вкусом кофе и ванили, не надышаться. Что без ее медового взгляда день прожит зря.
- Понимаешь… - начинаю, потому что упорно ждет ответа, но на выручку неожиданно приходят родители.
- Глебушка! – хлюпает мама, появляясь в коридоре, бежит ко мне, дробно стуча каблуками. – Снимок сделали? Сильно болит? Что сказали? Перелом?
Она плюхается возле меня, даже не заметил, как место освободила Данька, уже сидит на другой скамье, стараясь не мешать. А рядом отец, с сумкой в руках.
- Ма, норм все, вряд ли перелом, снимок еще не отдали. Что он здесь делает?
Я злюсь, меньше всего этого предателя ожидал увидеть здесь. Мать растерянно смотрит, то на него, то на меня, гладит по рукаву хоккейного свитера, успокаивая.
- Папа на матче был, все видел… он на машине, так удобнее, чем на такси же… домой вот съездили, вещи тебе привезли.
- Лариса, оставь нас, поговорить надо, - говорит отец, протягивая сумку с вещами, - да и переодеться помогу, а то парень запарился в этом панцире.
Я только пыхчу, не хочу, чтобы Данька видела наши стремные отношения с родичем. Смотрю на соседнюю скамейку, а девчонки след простыл. Вот, все из-за них, вечно лезут эти родители. Теперь и у меня пропало желание идти в спорт-бар. Без нее не хочу, домой поеду.
Переодеваюсь, не слушая, что там бухтит отец, в голове совсем другое. Только складываю экипировку в сумку, как выходит доктор, протягивает снимок, объясняет, что обошлось без перелома, надо чем-то мазать и накладывать тугую повязку, в понедельник на прием прийти.
- Когда на лед можно? – только это меня интересует, через месяц юбилейная игра, не могу пропустить.
- Думаю, через недельку можно, и даже нужно, связки надо будет разрабатывать. Хорошо, что обошлось без разрывов, а гематома спадет через пару дней.
Благодарю доктора и ковыляю на выход, не обращая внимания на боль, злость обезболивает.
- Глеб, подожди, - бегут следом родители, догоняют уже на крыльце.
Соглашаюсь, чтобы отец подвез до ледового, такси ждать не хочу, форму надо завезти, забрать оттуда свои вещи и мобильник, мотоцикл остался на парковке.
- Глебушка, ногу замотай, сейчас же, - командует мама, успокоенная, что перелома нет, - только сначала смажь мазью, я и ее, и эластичный бинт на всякий случай взяла, думала сразу перевязать, если надо будет.
Киваю, да, перевяжу, мама привыкла к моим травмам, знает уже что нужно. Так муторно на душе, что пипец, впору завыть. Усмехаюсь мыслям, меня будто любимая девушка кинула. В зеркало заднего вида ловлю виноватый взгляд отца, и мне становится стыдно немного, что наезжаю на него. Может стоит поговорить, раз ему так хочется.
В раздевалке нашей команды пусто, но парни недавно ушли отсюда, в сушилке висят влажные полотенца. Развешиваю форму для просушки, и иду в душ, до дома не могу терпеть, привык после игры или тренировки мыться. Долго стою, наслаждаясь тишиной и водными процедурами. Обычно здесь толкучка, все орут и стебутся друг над другом. После душа лениво растираюсь, торопиться некуда. Слышу знакомый рингтон, где-то мой мобильник надрывается. Выхожу в раздевалку.
Мой смартфон на столе лежит, включаю его и вижу послание от команды: «Страйкер, ждем тебя в спорт-баре, и попробуй только слиться». Усмехаюсь, набирая Дена. Придется обломать пацанов, нет желания веселиться.
- И че? – летит сразу вопрос из динамика. – И где ты застрял?
- Я не приду. И даже не ори.
- Ладно, - неожиданно соглашается друг, - только останешься без пиццы, потом не ной.
- Да пофиг, - начинаю и вдруг слышу нечто.
- Талисман тут твой угощает команду, притащила десять штук сразу, горячая еще, язык проглотишь.
- Кто притащил? – не верю своим ушам.
- Ну, рыжая твоя. Прикольная она, кстати, так за победу радуется, смеется. Ты там в порядок себя приведи и к нам, а то уведут твою мелкую, не обижайся потом. Да, поздравляю, что ходуля твоя цела, Данька сказала, что обошлось вроде.
- Да, пронесло… - задумчиво цежу.
Вот как ее понять? Со мной не захотела, одна пошла, да еще не с пустыми руками. И откуда узнала, что пиццу заказываем, когда победу празднуем? Крепкие напитки нам нельзя, угощаемся по-другому.
- Давай резче, а то мы хотим игру пересмотреть, а без тебя не в кайф.
Я уже и так тороплюсь, натягивая джинсы. Потом вспоминаю, что нужно замотать ногу, иду в медчасть, наш лекарь еще на месте, сделает все правильно.
- Ну вот, - говорит Дмитрий Романыч, разглядывая снимок, - кость цела, а остальное быстро поправим.
Лекарь обрабатывает ногу обезболивающим аэрозолем, потом бинтует. Вскоре я уже мчусь на байке в спорт-бар, мне не терпится удостовериться, что Данька там, друг мог наврать. Хотя, зачем ему это?
Я ее сразу вижу, сидит за столом, среди парней и их девчонок, рассказывает что-то интересное, размахивая руками. Куртки нет, и на ней все та же кофта с декольте, делающей ее женственной и очень красивой. Улыбка освещает лицо, ямочки возле губ играют. Вижу неподдельный интерес парней и хочется выдернуть мелкую из компашки, увезти туда, где нет никого.
Делаю шаг, чтобы войти в зал, но кто-то хватает меня за руку, не давая переступить порог.
Глава 19
- Тебе чего, Егорова? – дергаю плечом, пытаясь сбросить руку с устрашающе острым маникюром, кровавого цвета. Аж мурашки.
- Торопишься? Пару слов…
- Не о чем нам разговаривать, - уже теряю терпение и просто сжимаю длинные пальцы одноклассницы, отрывая их от моего свитера. – Меня ребята ждут.
- Ладно, иди. Недолго тебе играться с этой рыжей пташкой, - шипит, сузив свои серые глаза, они почти черные в полутьме предбанника кафе. Настоящая ведьма, даже волосы кажутся не блондинистыми, а седыми лохмами.
