Раз и навсегда (СИ) - Резник Юлия
– Что случилось?
Это был наш первый личный разговор с тех пор, как Байсаров согласился с разводом. До этого мы общались исключительно через адвокатов или детей. И, конечно, задетый мной в лучших чувствах, Вахид ни за что не стал бы мне звонить без серьезной на то причины.
– Амина, послушай… Ты умная баба, да?
– Вроде бы, – просипела я, еще более растревоженная таким неожиданным началом разговора.
– Сейчас тот самый момент, когда ты должна поступить по уму, отбросив любые эмоции в сторону.
– Ближе к делу, Вахид.
– Собери все самое необходимое и садись в машину. Черный микроавтобус за окном видишь?
– Да, но…
– Без но. Кое-что случилось. Это в твоих интересах, слышишь?
Конечно. Но гораздо более важным было то, как я ощущала его эмоции. Совершенно дикие. Необузданные. Слишком оголтелые, даже по меркам Байсарова. И оттого пугающие меня в сто раз сильнее любых слов. Уже сказанных. И еще не произнесенных.
– Мне что-то угрожает? Я могу вызвать полицию и…
– Просто сделай, как я говорю!
– Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь мне, что происходит!
– Адам пропал, – выдохнул Вахид. – Ты должна вернуться домой. Сейчас же.
– Ч-что?
Начав оседать, я с удивлением уставилась на руку подхватившего меня Доннела.
– Держись! Все нормально?
Я отмахнулась от его обеспокоенного вопроса, каркнув в трубку:
– Что значит – пропал?
– Его нет какое-то время. Я не стал тебе сообщать сразу. Думал, вопрос решится быстрее. – Голос Вахида звучал отрывисто и зло.
– Вопрос… – тупо повторила я.
– Амина, у меня мало времени. Просто скажи, ты летишь – нет? Пилоты уже наготове.
– Конечно! Вахид…
– Что?
– Я ничего не понимаю. Что значит – пропал? У тебя есть повод думать, что ему что-то угрожает?
Да, большой бизнес. Аж целый порт… Я привыкла к охране. Но это всегда казалось мне больше понтами, чем насущной необходимостью. А теперь что же получается?
Я растерянно опустила руку на сердце, где все сильнее горело, и потерла, надеясь избавиться от боли. С губ сорвался странный задушенный звук.
– Все будет хорошо. Но на всякий случай тебе лучше быть здесь.
– И все? Тебе не кажется, что я имею право знать некоторые подробности?! – воскликнула я.
– Их нет. Возьми себя в руки и прекрати истерику. Поговорим при встрече.
Связь резко оборвалась. Гудки прокатились по натянутым нервам.
– Амина… Детка, что случилось? Я могу как-то помочь? – Доннел сел на корточки у моих ног и осторожно взял меня за руки, тем самым выводя из ступора.
– Нет, – всхлипнула я. – Мне нужно ехать. Извини.
И, несмотря на то, что мне вдруг как никогда отчаянно захотелось остаться здесь – где не смердело страхом, а пахло лимоном, выпечкой и уютом, я пулей выскочила из кухни. Метнулась в спальню. Дрожащими руками выдернула с мясом ящик, где хранились документы и деньги. Распахнула шкаф. Картинка перед глазами плыла и дрожала от слез. А в горле противно булькало.
Пока я металась, пока в спешке запихивала вещи в сумку, в голове крутилась только одна мысль: где мой сын? Где мой маленький мальчик? Что с ним?!
Я не помню, как объясняла Доннелу причину своего отъезда. И объясняла ли. Не помню, как садилась в машину. Лиц людей, что меня сопровождали. Дорогу в аэропорт. Не помню посадки и взлета. Только свой страх. Делающий каждую секунду осмысленной, воздух – плотным, а время – вязким, словно разогретый битум. Пространства же вокруг будто не существовало. Оно сжалось в одной точке – в месте, где сейчас был мой сын. Где ему, возможно, было очень и очень плохо. И я звала его снова и снова, надеясь, что он услышит мой зов и вернется, положив конец нашим с отцом тревогам. Ведь они же напрасные, да? Аллах, пусть окажется так, что они напрасные… Пусть с ним все будет хорошо. Я прошу… Я умоляю! Что угодно… Но пусть с ним все будет хорошо.
– Мы приступаем к посадке. Будьте добры, пристегните ремни.
Я вынырнула из вязкого болота засосавшего меня ужаса. Моргнула. Все вокруг будто стало гиперреальным: холод пряжки в руке, шорох одежды, сухость в горле, слезы, которые не в силах были пробиться сквозь корку сковавшего нутро льда. Так, наверное, себя чувствуют люди, внезапно выброшенные в реальность после долгой комы.
Люди Вахида встречали нас прямо на взлетном поле. Меня взяли в кольцо, как в дурацких боевиках, хотя до машины было от силы с десяток метров. К этому моменту мои перегруженные системы уже конкретно сбоили – на секунду мелькнула абсолютно нелепая мысль, что Вахид это все придумал, лишь бы только меня вернуть. Мелькнула – и исчезла, как не бывало, растворившись в горьком смехе, слетевшем с губ.
Мужчины из моей свиты тут же все, как один, вскинулись. Я покачала головой – дескать, не берите в голову, со мной все в порядке. И набрала номер Байсарова:
– Есть какие-то новости?
– Мы работаем над этим.
– Я хотела бы как-то помочь.
– Амина… Ну что ты можешь? – раздраженно бросил Вахид.
– Понятия не имею! Но я уверена, что не смогу сидеть сложа руки!
В какой-то момент я начала заунывно по-бабьи подвывать. От страха сводило живот. Руки тряслись. Мысли – одна страшнее другой – взрывали голову.
– Хочешь помочь – не мешай!
Господи, как я ненавидела его в эту секунду! Каждой фиброй своей души ненавидела. И его, да, и в целом весь этот мир, в котором оказалось возможным не считаться со мной и с моими чувствами даже в такой момент. В моей крови бурлил адский коктейль из бессилия, ужаса и лютой отравляющей ненависти.
– Я могу обзванивать его друзей, – сцепив зубы, процедила я. – Могу…
– Амина! Это давно уже сделано! Чем, ты думаешь, я занимался все эти дни?! Да я весь город на уши поставил, я…
– Ты. Это. Допустил.
В динамике раздался странный звук. Будто Вахид подавился воздухом. Хорошо… Пусть так. Пусть знает, что я тоже могу ударить. И пусть ему будет больно. Хоть сейчас. За все, что он со мной сделал. С нами. Ненавижу!
Отбив вызов, я послушно забралась на заднее сиденье очередной бессмысленно дорогой машины. Было все равно, куда меня отвезут. В дом, который за прошедшее время стал совсем чужим, и где, возможно, уже вовсю хозяйничала другая женщина, в гостиницу ли… Я вообще об этом не думала. В себя пришла, когда мне навстречу выскочила домработница.
– Амина Аслановна, боже мой! Как хорошо, что вы дома!
Дома? Нет. Домом это было когда-то… Когда здесь еще были мои мальчики. Все трое. Я растерянно обернулась к лестнице. Почему-то именно на ней они особенно любили шалить, а я так боялась, что кто-нибудь из детей с нее свалится и свернет шею. Как давно это было! Как… недавно.
– Дайте ваш чемодан! Отнесу в комнату. Вы с дороги, наверное, голодны?
– Ничего не хочу. Не суетитесь, пожалуйста.
– Извините! Я правда очень рада тому, что вы дома.
Душевная женщина. Мне с ней повезло. Но сейчас я просто не могла поддерживать этот бессмысленный разговор.
«Адиль с Алишером в курсе?» – написала Байсарову.
«Да».
«Я хочу знать все. Что, когда, как. Какие версии отрабатываются».
Только сообщение улетело, раздался звонок. Зарина… Я зависла, размышляя над тем, надо ли отвечать. Или лучше, забившись в угол, как хочется, сделать вид, что я ничего не слышу? Но вдруг у нее какие-то новости?! Вдруг…
– Да!
– Сестра! – Заринка разрыдалась в трубку. – Как ты? Я только узнала!
– Я? Держусь, Зарин. Как-то…
– Аллах! И что, никаких новостей?! Подозрений?! Хоть что-то…
– Не знаю. Я еще не виделась с Вахидом.
– Вот же! Хочешь, я приеду?
– Нет, Зарин. Я сейчас никого не хочу видеть, никого. Кроме моего ма-а-а-альчика.
Я все-таки заревела. Завыла в голос, вгрызаясь в угол подушки. Заринка испуганно бормотала что-то утешительное, успокаивала, просила держать ее в курсе любых подробностей. Обещала, что все будет хорошо. Что мы еще станцуем на Адамовой свадьбе и понянчим внуков. А я ей поддакивала – что еще мне оставалось? И все сильнее ощущала, как меня захватывает горячкой и неподъемной, вселенской какой-то усталостью. Веки отяжелели. Жутко хотелось спать. Я распрощалась с сестрой, но уснуть, конечно же, не получалось. В отчаянии вслушиваясь в тишину, я ожидала возвращения Вахида. И это было до боли знакомое чувство – ждать его.
