Бумеранг всегда возвращается (СИ) - Доманчук Наталия Анатольевна

По тому, как расстроенно выглядел Генрих Трофимович, Карина поняла, что они не выиграли – ее лишат родительских прав.

Суд удалился в совещательную комнату и всего через пять минут вернулся с вердиктом:

– На основании изложенного суд постановил: брак расторгнуть и определить место жительство несовершеннолетнего Максима Гущина с отцом.

Карина сидела с опущенной головой, адвокат положил свою ладонь на ее, сжал и тихо сказал:

– Прав пока не лишили, но в ближайшее время они сделают это, если мы не пошевелимся.

Карина и сама понимала, что Игорю и Ариадне просто не хватило времени. Если бы она не сидела больше месяца взаперти от шока, а, как обычно, гуляла с коляской каждый день, то вся история с кофе произошла бы намного раньше, и они бы потом легко доказали ее зависимость.

А сейчас, кроме показаний частного нарколога, у них ничего не было. Все же с новым адвокатом Карины Гущин побоялся подставлять врача из клиники и в качестве доказательства предъявлять анализ крови из больницы.

Генрих Трофимович еще что-то говорил, но девушка уже его не слышала. Она представила себе, что не увидит Максимку, не возьмет его на руки – и ей такой жизни не хотелось.

Она уже даже не плакала, а просто сидела, склонив голову.

Правда, когда услышала крики, вздрогнула и подняла взгляд – вовремя, чтобы увидеть, как Глеб практически душил Игоря и орал:

– Я тебя урою, скот! Я тебя уничтожу!

И снова вмешался Генрих Трофимович, он резко дернул Глеба и отбросил в угол.

Гущин, как ни странно, ничего не сказал, только улыбнулся, поправил галстук и вышел из зала.

Емельянов сразу же подбежал к Карине, обнял ее и в ухо сказал:

– Поехали к моей маме?

Девушка удивилась. Почему к маме? Зачем? Но Глеб, ничего не объясняя, поднял ее на ноги и потянул за собой.

Маргарита и подружки только с жалостью посмотрели на Карину.

Девушка же не сопротивлялась. Ей сейчас все равно было, куда ехать. Хоть на эшафот.

– Генрих Трофимович, я позвоню вам завтра, – Глеб протянул одну руку адвокату, другой придерживал девушку.

Добирались недолго. Кажется, он привез ее на Цветной бульвар. Дом трехэтажный, клубный, лифт - произведение искусства. Карина знала, что отец Глеба был очень влиятельным человеком. Про мать она не слышала ничего.

Когда на пороге показалась женщина, и они схлестнулись взглядами, прошло всего пару секунд, как эта незнакомая дама обняла Карину и сказала:

– Добро пожаловать в семью, детка.

Она представилась Хельгой Эдуардовной, они присели на диван, экономка подала на подносе напитки, а Глеб тут же пересказал маме, что произошло.

– Я все поняла, сейчас позвоню Леониду, – очень серьёзно ответила женщина и вышла из гостиной.

Емельянов сам подал Карине чашку с какао и позвал экономку:

– Мила, принеси нам что-нибудь поесть, пожалуйста. Бутерброды подойдут.

Через пять минут вернулась Хельга Эдуардовна и пообещала:

– Он будет через полчаса, – она села возле Карины и положила свою ладонь на ее: – Не переживай. Этот человек сделает все, что мы скажем.

Леонид оказался мужчиной среднего возраста, может, только чуть постарше Глеба. Мужчины обнялись, как хорошие знакомые, и Емельянов выложил гостю все, что сделал Гущин - и ему, и Карине.

Леонид, выслушав это, скривился:

– Погоди, это тот Гущин, которому мы с твоим отцом год назад помогали?

– Да, – кивнул Глеб.

– А ты хоть знаешь, что на самом деле произошло тогда с этими лицензиями? – возмущенно спросил Леонид.

Емельянов явно не понимал, о чем его спрашивают, и гость стал объяснять:

– В общем, есть такая дамочка, зовут Ариадна, отличается неземной красотой…

По мере того, как глаза к Карины и у Глеба округлялись, Леонид понял, что стоит остановить свой рассказ и спросить:

– Вы что, ее знаете?

Глава двадцать третья

Из рассказа Леонида они узнали, что все с самого начала подстроила Ариадна. Чтобы вернуть Гущина, который почему-то не хотел уходить из своей новой семьи. Она-то и попросила знакомого олигарха сделать так, чтобы у Игоря начались проблемы с комбинатом. Люди олигарха подошли к этому серьезно и попытались лишить Гущина лицензии на обработку месторождения золота на Камчатке. Это повлекло за собой проверку всех лицензий, выданных его тестем. Константина Анатольевича арестовали, началось разбирательство, и остановить эту махину уже никто не мог. Появились другие заинтересованные в этом деле, готовые отобрать отличный бизнес.

Ариадна поняла, что олигарх уже не может решить эти проблемы, и стала искать другого человека. Кто-то ей, видимо, подсказал Глеба, который оказался маленькой пешкой в этой игре, но действительно помог Гущину, а вскоре стал его другом.

Только, как оказалось, ненадолго - тот решил ему отомстить за связь с Ариадной.

– В общем, так. Я инициирую повторную проверку лицензии. Его лишат комбината. Это тебе поможет? – спросил Леонид.

Емельянов помотал головой:

– Не факт. Может, он к сыну относится так, что ему плевать на завод?

– С судьей тоже можно договориться, – продолжил Леонид.

– Это уже лучше, – кивнул Глеб. – Тем более, что ты понимаешь, что все факты придуманы. Нарколог этот…

– Скинь мне его фамилию, потрясем так, что в следующий раз он точно не дойдет до суда.

– А я думаю, что нужно делать всё! – вмешалась в их разговор Хельга Эдуардовна. – Всё и сразу. И с лицензией, и в суде, и врача этого прижать так, чтобы забрал все свои лживые показания.

– Может, мне пойти поговорить с Гущиным и припугнуть его? – Глеб встал и сделал пару шагов по комнате. – Понимаете, я не хочу загонять людей в угол…

Хельга Эдуардовна перебила сына и тоже встала:

– А когда они вас загоняли в угол, о чем они думали? Как можно отобрать у родной матери маленького ребенка? Да за это вообще… – она подняла кулак и затрясла им в воздухе.

– Я согласен с Хельгой. Припугиваниями ты ничего не решишь, а только дашь им время на подготовку защиты. Не нужно даже разговаривать с ними, – спокойно произнес Леонид.

– Правильно, Лёня! С террористами не ведут переговоров. А они самые настоящие террористы, – женщина посмотрела на Карину и горько улыбнулась, мол, потерпи, девочка, потерпи.

Карина сидела на диване, грела руки о чашку с какао и не верила, что ей так повезло. На душе действительно стало легче.

Да, ее ожидают еще дни без сына, но скоро он все равно будет с ней. Надо потерпеть! Ей очень хотелось спросить - сколько же, но она не посмела.

Правда, когда Леонид уходил, он поцеловал руку хозяйке дома, пожал Глебу и сказал:

– Думаю, что за неделю управимся.

Глеб проводил гостя и сел возле Карины:

– Поехали домой?

Она коротко кивнула, встала и обняла Хельгу Эдуардовну:

– Спасибо вам. Я в огромном долгу перед вами…

Женщина перебила ее:

– Перестань! Я даже не представляю себе, что ты чувствуешь! Я бы просто умерла от горя, если бы у меня забрали моего маленького Глеба.

Хельга Эдуардовна обняла Карину и прошептала в ухо:

– Потерпи немного, и малыш будет с тобой.

За дорогой девушка не следила. Смотрела в окно, но видела только мелькающие здания. И когда они подъехали не к ее подъезду, а к неизвестному дому, она ничего не сказала, только вложила свою ладонь в ладонь Глеба и пошла за ним.

Мужчина оставил ее в гостиной и сообщил:

– Продукты в холодильнике. Дверь никому не открывай. Прими ванную и поспи. Я буду вечером.

Карине не хотелось с ним прощаться и оставаться одной, но как его задержать? У Глеба же наверняка дела на работе…

– Телефон твой где? – спросил Емельянов.

Карина достала его из кармана.

– Отлично. Держи при себе. Я постараюсь быть раньше, – он подошел, нежно поцеловал и, не оглядываясь, вышел из квартиры, закрыв на ключ дверь.

Усталость моментально придавила девушку. Она присела на диван – и проснулась, когда за окном уже было темно.