Бумеранг всегда возвращается (СИ) - Доманчук Наталия Анатольевна

– Она не очень хотела, чтобы я общалась с отцом, – втянула голову в плечи Карина. – Но, с другой стороны, она сама же назвала мне его имя и фамилию. Если не хотела бы по-настоящему - то не говорила бы, и все. И тогда бы я никогда его не нашла.

– Может, ты стала с ним общаться больше, чем с ней?

Девушка виновато кивнула:

– Ну да. Просто это был такой прекрасный момент в моей жизни… Я впервые почувствовала, что нужна кому-то…

Девушка нахмурилась. Вспоминать это было и больно, и приятно. Все же хорошо, что Глеб сейчас сидел рядом и, как мог, поддерживал ее.

Карина поймала себя на том, что не хочет, чтобы он уходил. И сразу же ужаснулась этой мысли.

Глеб, к счастью, стал развлекать ее приятными воспоминаниями из своего детства, пару раз даже рассмешил ее до слез, но ближе к полуночи встал и сказал, что ему пора.

Карина уже подумала, что то, что произошло в обед на диване, было случайным, но нет. Накинув ветровку, Глеб притянул девушку к себе и снова поцеловал. Так же властно и жарко, у Карины даже ноги подкосились, но мужчина сильно держал ее в своих объятиях и не отпускал.

Глава двадцать первая

Глеб проснулся еще затемно и понял, что не может в такой день отсиживаться и прятаться. Что он за мужик такой, если не придет к женщине, которая ему очень нравится, и не поддержит ее? Тем более, что поддержка-то ей нужна будет. Емельянов не просто чувствовал, а знал, что сына ей завтра не отдадут, и даже есть большая вероятность, что вообще отберут родительские права. Это ему и Генрих Трофимович сказал, и другой знакомый адвокат, к которому он сразу поехал консультироваться.

Времени, чтобы решить ситуацию и прижать судью, было недостаточно. Пусть у Глеба больше не было отца, который всегда приходил ему на помощь, но у него есть мама, которая всегда была при делах, хорошо знала всех друзей отца, и если к ней обратиться за помощью - она без сомнения бы сделала все.

Карина, конечно, помогла ему, рассказав об Игоре, но только в том, что ему не пришлось обращаться за этой помощью. Все равно бы Глеб справился и вернул себе кампанию. Да, это бы заняло кучу времени, но все равно… нет, как он ни размышлял, он не мог понять Игоря. Наверняка тот узнал про связь с Ариадной и решил отомстить, но на что он надеялся? На то, что Глеб опустит руки и скажет: “Ок, забирай кампанию себе”? Или, одурманенный ревностью, он совсем ничего не соображал?

Заседание в суде было назначено на девять, поэтому мужчина без проволочек принял душ, надел костюм и поехал к Карине.

Девушка не ожидала его увидеть, ведь вчера они договорились, что встретятся уже после суда.

– Я поеду с тобой! – заявил Емельянов и сразу притянул к себе девушку.

Карина опять расплакалась, но сквозь слезы и всхлипывания не останавливаясь благодарила его.

Подруги – это, конечно, хорошо, но настоящий мужчина, да ещё со связями и деньгами - намного лучше.

В машине девушка дрожала как мышка и держала Глеба за руку так крепко, как будто боялась, что он сбежит.

Мужчине пришлось практически прижать её к себе, и, чтобы она хоть чуть-чуть расслабилась, он пообещал:

– У моего отца есть друзья на самом верху, – он посмотрел на потолок салона автомобиля. – Если эта судья не захочет по-хорошему, я найду на нее управу. Просто верь мне!

– Верю! – прошептала Карина. – Потому что если я не буду верить, то я просто умру сейчас.

У суда уже их ждала Маргарита и еще две подруги. Адвокатов не было видно, но Глеб знал, что Генрих Трофимович появится в самый последний момент.

Емельянов помог Карине выйти, приобнял и подвел к подругам.

Пока они обменивались новостями, Глеб отошел в сторону и закурил. Автомобиль Гущина стоял на парковке неподалеку, значит, Игорь уже приехал?

Емельянов выбросил сигарету и пошел в сторону черного внедорожника. Он еще не успел дойти, как задняя дверца открылась, и из машины вышла Ариадна.

Черт его знал, зачем Глеб вообще пошел в их сторону! Просто у него в душе так сильно жгло от несправедливости, что он практически себя не контролировал. Если бы вместо Ариадны вышел Игорь, он бы точно его отмутузил, и плевать на последствия. Глеб в прошлом довольно долго занимался боксом, так что на то, чтобы уложить урода, который отобрал у женщины младенца, ушли бы один-два четких удара.

Прошлый Глеб, месячной или даже недельной давности, наверняка бы заметил ее длинные ноги, возможно, даже разглядел кружевную резинку от чулков, но нынешний Глеб видел только суку. Накрашенную вульгарную дрянь, которая сама не может родить и наглым и подлым образом отбирает малыша от родной матери.

– Что ты тут делаешь? – спросила Ариадна. – Игорь вчера весь день искал тебя. Что случилось?

– Я урою тебя и твоего долбанного мужика! – процедил Емельянов. – Я закатаю в вас бетон и устрою дискотеку на свежем асфальте. Ты меня поняла? Ваша спокойная жизнь закончилась! Передай это своему уроду!

Он плюнул ей под ноги, развернулся и пошел к Карине, которая вместе с подругами наблюдала за этой странной сценой.

Они все вместе прошли в здание, но Игоря он так и не увидел, видимо, тот уже зашел в комнату для заседаний. Генриха Трофимовича тоже не было, но когда Глеб заглянул в зал и увидел его, от сердца отлегло.

У двери остались только он и подруги Карины.

Заседание длилось долго и все это время Глеб сначала корил себя, что не избил Игоря. Тогда бы тот наверняка не смог прийти в суд. Но нет, дела бы это не решило. Заседание бы перенесли, Глебу пришлось бы оправдываться, Карина еще дольше не увидела своего сына.

Не находя себе места, Емельянов мерил шагами коридор и боялся представить, что сейчас чувствует Карина.

Эта женщина как-то стремительно вошла в его жизнь. Ворвалась! И теперь он ни за что не откажется от нее.

Он всегда думал - как это произойдет? Сразу ли он поймет? Не будет ли сомневаться? Екнет сердце? Дрогнут ноги? Ну хоть что-то же должно случиться? Ведь дожил он как-то до сорока, за плечами и опыт, и шрамы на сердце… Хотя, нет, ну какие шрамы? Просто царапины.

И вот это произошло, он встретил свою главную женщину, женщину своей судьбы – и сразу понял, что это она. Сердцем понял. Умом ничего понять, нельзя кроме материальных вещей. А сердце - оно не обманет. И вроде так же бьется, только не так. Оно уже колотится в такт с тем, с которой хочется быть каждый день. С которой готов разделить все триумфы и беды. В горе и радости. В богатстве и бедности. Все же правильные слова. Настоящие!

Как и его чувства к Карине…

Глава двадцать вторая

Карина сидела в суде как в тумане. Голова совсем не соображала. Видимо, стресс сильно ударил по ней, а еще то, что она три ночи почти не спала. Как тут уснешь, когда в ушах постоянно стоит плач твоего малыша?

На Игоря и его адвоката было приятно смотреть только с самого начала: когда Карина во всеуслышание отказалась от их засланного казачка и заявила, что ее будет защищать Генрих Трофимович.

Гущин стал возмущаться, чем еще раз подтвердил это опасение: они долго готовились к разводу. И “Йогнутый юрист” тоже был частью плана.

Поначалу по тому, как шло рассмотрение и как вызывали свидетелей, было непонятно, какое решение вынесет суд. Генрих Трофимович защищался как лев, и в эти моменты Карина не выдерживала и начинала тихо плакать. Но когда адвокат Гущина рассказал, что истец много раз вызывал частного нарколога, чтобы вывести его жену из хронического состояния, а через минуту в зал вошел человек, которого она действительно знала, Карина просто чуть не упала в обморок.

Да, это был друг Игоря, и когда ее спросили об этом - она честно ответила, что знает его. Но, как оказалось, он действительно работал наркологом и подтвердил, что за последний год у Карины было обострение:

– Да, ваша честь, – произнес он громко, – я подтверждаю, что после родов Карина Константиновна снова вернулась к своей пагубной привычке.