Не говорю "Прощай" (СИ) - Исаева Марина

Артем очень нежный и осторожный со мной. Мне очень хорошо с ним. Чувствую себя очень надежно.

Через полчаса мой незамысловатый обед готов.

В дверном проеме появляется мой мужчина. Я же могу его так называть?

— Ммм…вкусно пахнет, — говорит он, втянув носом разнесшийся по кухне аромат.

— Это фритатта, — отвечаю ему. Артем подходит ко мне сзади, обнимая за талию и заглядывая через плечо на мои приготовления.

Я даже через футболку его чувствую. Он горячий как печка. Тем более, что из одежды на нем только спортивные штаны и это ощущается моей пятой точкой очень отчетливо. По моей спине бегут мурашки.

— Ты меня так разбалуешь, — говорит он, потираясь носом о мою скулу.

— Это же просто омлет, только итальянский. Ничего особенного, но очень вкусно и можно приготовить на скорую руку, — объясняю ему.

За едой мы разговариваем обо всем на свете.

— И все-таки, почему именно следственная работа? — спрашивает Артем. — Можно же выбрать что-то попроще. Юридическое образование дает большие возможности для выбора.

— Например? — спрашиваю его. — Перебирать бумажки в какой-нибудь конторе?

— А почему бы и нет. В конце то концов, можно в гражданское право податься, оказывать людям юридические услуги. Просто работая следователем, ты не будешь принадлежать сама себе. А появится муж, дети! — говорит он.

— Просто я с детства мечтала быть следователем. Всегда любила смотреть и читать детективы, — аргументирую свой выбор. Это же жутко интересно, особенно когда дело не простое, а запутанное. У меня в школе прозвище было «прокурорша».

— Согласен. Я тоже люблю непростые задачи. А почему «прокурорша»? — спрашивает Артем, улыбаясь.

— Ну, потому что, если в классе что-то случалось, я всегда находила так называемую причинно-следственную связь, — улыбаюсь в ответ.

— Ну, если даже так, то тут конечно выбор очевиден, — смеется Артем, поднимая руки в примирительном жесте.

— Вот у тебя, — обращаюсь к нему, — опасная работа, связанная с постоянными рисками, ну ты же не собираешься её менять. Потому что она тебе нравиться. Вот и мне нравится моя.

— Ну, так я же мужик. На заводе от звонка до звонка, точно не мое. Это нормально — отвечает он, пожимает плечами. — У меня отец и брат тоже служат. Так что, третьего, как говорится, не дано.

— А у тебя же есть позывной? — спрашиваю у него.

— Да, конечно.

— И какой же? — не отстаю.

— Тебе зачем, Машунь?

— Интересно, — говорю ему.

— Соломон, — говорит Артем.

— То есть, ты всегда поступаешь мудро? — спрашиваю у него, улыбаясь.

— Не идеализируй меня, Машунь. Я обычный человек, — говорит Артем, слегка улыбаясь в ответ.

Вечером, после прогулки с Оливкой по парку, Артем отвозит меня домой.

— Пока, говорит, целуя меня на прощание. — Я позвоню. И помни, что должна быть умницей и не попадать больше ни в какие переделки, иначе получишь по заднице, — говорит Артем, делая увесистый шлепок рукой мне по ягодице.

— Ай…. — вскрикиваю я.

— Вот тебе и ай. Это еще цветочки, так что веди себя хорошо, — говорит он, щелкая меня по носу.

— Слушаюсь, товарищ капитан, — рапортую своему командиру.

Глава 19 Маша

Сегодня точно не мой день. Я вообще редко опаздываю, а точнее, практически никогда. Но сегодня это что-то.

Сегодня у меня первой парой уголовный процесс и это вообще святой предмет. Так, по крайнем мере, считает наш преподаватель.

Просто вчера я допоздна пробыла у Артема, а потом, он отвез меня домой и я, еще долго не могла уснуть, а с утра, естественно, долго не могла себя заставить подняться.

Я влетаю в аудиторию буквально одновременно со звонком.

— Ты что, с утра марафон сдавала? — спрашивает Катерина, рядом с которой я плюхаюсь, дыша как паровоз.

— Ага. Практически, — отвечаю подруге. С утра не могла подняться и чуть не опоздала.

— Да оно и понятно… — тянет Катя, закатывая глаза.

— И что же тебе понятно? — спрашиваю у неё.

— Да все. Наверное, поздно спать легла, — многозначительно говорит Катя.

— Кать, я же просила тебя. Давай вот без этих твоих театральных закатываний глаз, намеков и прочего бла-бла-бла. Я просто не вы-спа-лась, и все, — говорю ей буквально по слогам.

— Так я же и говорю, что все понятно, — не унимается подруга. — Интересно, как там наш Артем свет Владимирович, не опоздал на работу, а?

— Кать, — буквально шиплю на подругу.

— Ну ладно тебе, Машка. Я же любя. Ну что ты, обижаешься что ли? Я же за тебя рада. С ним была, да?

— Да, — говорю подруге, улыбаясь во все 32. — Кать, я кажется влюбилась.

— Кажется? — спрашивает Катя. — Да у тебя это на лбу написано, кажется ей.

— Ну, ладно, я влюбилась и что? Завидуй молча, — говорю Кате.

— Машка, ну ты что в самом-то деле. Я рада за тебя. Какого мужика отхватила. Да он порвет любого, кто взглянет на тебя не так. Как он Никиту с пятого курса отбрил, что он теперь тебя десятой дорогой обходит.

— Это, да, — говорю подруге, вспоминая недавнюю ситуацию. — Сам виноват, я ему неоднократно говорила, что мы можем быть только друзьями. Если он не понимает слов, то я не виновата, нечего было руки распускать, да еще на глазах у Артема.

— Боже, как я тебе завидую, Машка. За тебя мужики сражаться готовы, — говорит Катя, театрально сложив руки на груди.

— Смирнова, Киселева, — прерывает наш диалог голос преподавателя. — Обсуждаете уголовный процесс, полагаю? Поделитесь мыслями?

— Извините, Виктор Семенович. Увлеклись, — бойко рапортует Катерина.

Артем уехал в командировку на несколько дней. Я всегда скучаю и волнуюсь за него. И всегда отправляю ему сообщения, просто пишу обо всем. Он сам меня просил писать ему, что хочется, ему приятно. Когда у него есть свободное время, он тоже мне что-нибудь пишет в ответ. Звонит редко, когда получается.

Я никогда его не упрекаю работой. Это не правильно. Я все понимаю и не обижаюсь.

После уголовного процесса у нас большая перемена и мы всей гурьбой спешим в буфет.

— Кать, — обращаюсь к подруге, — жуя булочку с маком, — расскажи-ка мне лучше, что у тебя там с Пашей?

— С каким? — делает удивленное лицо Катерина.

— Кать, — говорю подруге, давая понять, что не стоит корчить из себя дурочку.

— Ох, Машка, я и сама не знаю, — вздыхает Катерина.

— Как это не знаешь, не пойму, — делаю удивленное лицо.

— Ну, он мне нравится, прям очень… очень, — вздыхает подруга.

— Кать, ну что я из тебя все клещами тащу. Давай уже, рассказывай, — возмущаюсь в ответ. — У вас уже что-то было?

— Пока до этого не дошло, но чувствую, что дальше оборону держать все сложнее, — говорит Катя, раскрасневшись. Целуется он конечно, просто улет, — говорит Катерина, закатив глаза. — Никто из моих бывших ухажеров и близко не стоит.

Мы одновременно начинаем хохотать.

— А может и не надо её держать, а? — спрашиваю у подруги.

— Он меня на выходные за город пригласил, у них там шашлык с друзьями намечается, — говорит Катя. — Машка, я боюсь, я же еще ни разу, ну ты понимаешь…а он такой взрослый, а я… Это я со своими ровесниками бойкая такая, могу и отбрить и ответить так, что мало не покажется, а перед ним, прям аж коленки подгибаются. Я же не умею ничего. Я очень боюсь, что он во мне разочаруется, у него то таких как я за каждым углом.

— Не думала, что ты спасуешь. Ты ж всегда прям огонь, не то, что я, — говорю удивленно подруге.

— Да какой там огонь, — говорит подруга, махнув рукой. — С ним, все по-другому. Он меня прям насквозь видит, я даже приврать, да приукрасить с ним не могу, как привыкла с ровесниками. Его не проведешь, да я и не хочу, но просто…не знаю, как себя вести с ним. Я же понимаю, что с ним за ручку, как с ровесниками, ходить не будешь, мозги не запудришь и завтраками не накормишь. У него на это просто времени нет. Да у него его вообще нет, — с легкой обидой в голосе говорит Катя.