Месть «Синдиката» (ЛП) - Николь Натали

— Я люблю тебя. Всех вас, — быстро говорю я, возясь с одеялом, наброшенным на мои колени, и решив нарушить эту ужасную тишину тем, что не выходит у меня из головы с момента похищения.

В следующий момент Джованни уже прижимается своим ртом к моему. Его губы более требовательны, чем обычно, его язык проводит по моим губам, и мой рот мгновенно открывается для его. Наш поцелуй горячий, крепкий и заканчивается слишком быстро, прежде чем он отстраняется и прижимается головой к моей.

— Я тоже люблю тебя, Tesoro.

Требовательное ворчание Синклера заставляет меня повернуться к нему.

— Чертовски люблю тебя, котенок. — Я не могу удержаться от смеха.

— Правда? Пришлось бросить здесь бомбу. — Он дарит мне одну из своих фирменных ухмылок, затем требовательно целует. Наш поцелуй такой же страстный, как у Джованни, и знакомые искры вспыхивают на коже и воспламеняют душу. Наконец он отстраняется и собирается заговорить, но стук в дверь отвлекает наше внимание.

— Здравствуйте. Я доктор Роуз. Я буду вашим лечащим врачом во время вашего пребывания здесь. Как вы себя чувствуете, Бетани?

Парни садятся на свои места, возвращаясь к позам пещерных людей. Единственный, кто не старается быть пугающим, это Деклан. Я не могу понять его выражение лица. Такое впечатление, что он робеет или, может быть, боится?

— Очевидно, что лекарства работают. Боль не сильная, и мой желудок вроде как успокоился. Я знаю, что в конце концов буду чувствовать себя как в аду, но прямо сейчас рада, что это не так.

Она не смотрит на меня.

— Да. Благодаря жидкостям, трубке для кормления, которую мы вытащили раньше, и обезболивающим препаратам, вы будете чувствовать себя немного лучше, но ваше тело прошло через травму, поэтому последствия могут сохраняться еще долго. Хорошо, что у вас есть надежная поддержка, но я также рекомендую поговорить с кем-нибудь для вашего психического здоровья. — В ее голосе слышен мрачноватый оттенок, но она продолжает говорить: — Выкидыш может вызвать резкий выброс гормонов, так как ваше тело пытается вернуться к нормальному состоянию.

Я правильно ее услышала?

— Хм… подождите. Выкидыш? О чем вы вообще говорите?

Ошеломленное выражение лица доктора Роуз можно бы назвать комичным, будь это любая другая ситуация.

— Оу. Ой. Боже. Вы не знали, что были беременны близнецами?

Глава 12

Деклан

Выражение лица Солнышка заставило меня тут же вскочить со стула.

— Разве по ней видно, что она знает о случившемся? А нам самим кто-нибудь рассказал? — требую я.

Доктор бледнеет, когда возвышаюсь над ней.

— Я… я… — Она замолкает и берет себя в руки. — Простите. Думала, вы все знаете. Дежурный доктор ушел, когда я заступила на смену. Я просто основываюсь на записях в неотложке. — Она опускает взгляд на планшет. — Обезвоживание — внутривенное введение жидкостей. Голодание — на шесть часов ввели назальный катетер, чтобы помочь, пока она не проснется и не сможет попробовать твердую пищу. Ссадины на шее без последствий. Сильные кровоподтеки вдоль живота. Когда сделали УЗИ, обнаружили, что полость матки расширена и начался самопроизвольный выкидыш близнецами. Произвели чистку, так как девушка была без сознания. — Она смотрит на меня умоляющим взглядом, а я даже не подаю виду.

— Так какого хрена никого из нас не проинформировали? Да, мы подозревали, что она беременна. Но, Господи Боже мой! Никто не подтвердил и не опроверг! Какого черта! — Я чертовски готов сорваться, это даже не смешно.

— Деклан. Пожалуйста… остановись на секунду. — Тихий голос Бетани прорывается сквозь мою слепую ярость, и я поворачиваю голову к ней. По ее лицу текут слезы, и все, что я сдерживал внутри, просто вырывается наружу. Я направляюсь к кровати и осторожно усаживаюсь на нее, из глаз льются слезы горя.

Бетани прижимает мою голову к груди. Я держу руку чуть ниже ее груди, чтобы не увеличивать давление на ее и без того избитый живот, и, как чертов воин, она, черт возьми, успокаивает меня, хотя знаю, как ей самой больно. Она просто терпит мою агонию, задавая врачу дополнительные вопросы вместе с Синклером и Джованни.

* * *

На следующий день

Онемение. Мрачное и полное оцепенение. Это единственная эмоция, которая, кажется, действительно подходит для определения того, что я чувствовал в течение последних двадцати четырех часов.

После того, как доктор вышла из палаты, братья Бетани

вернулись, и меня удалось выманить из рук кисуни, а потом мне объяснили все, что я пропустил, хотя и присутствовал там.

Из-за обезвоживания и голодания, а также пинков ебаного козла по животу, ее тело перешло в режим борьбы или бегства, и в результате произошел выкидыш. Когда она попала в реанимацию, врачи пытались остановить роды, пока не сделали УЗИ, и поняли, что крошечные сердечки близнецов перестали биться, поэтому быстро помогли процессу. Поэтому у Бетани не было шока или прочих последствий.

И вот я сижу здесь и смотрю на стены, все спорят о том, какие имена должны бы быть в свидетельствах о рождении девочек. Да. Дочери. Господи, у меня и так голова кругом идет, а тут, узнав, что у нас на подходе были девочки-близнецы, точно бы сошел с ума. Вместо этого мы все находимся на разных стадиях горестного цикла.

Джованни очень ласков и решает проблемы. Он осыпает нашу девочку тоннами любви и делает все возможное, чтобы максимально упростить ее жизнь. Одному Богу известно, что он заказал с чертова телефона и что нас ждет, когда мы вернемся в университет.

Синклер и Алексей оба превратились в демонических ублюдков. Они вместе придумывали, как пытать Питера и остальных членов команды, чтобы выжать из них как можно больше информации. Обычно я могу игнорировать убийственные наклонности Синклера, но сейчас он просто пугает. Единственное время, когда он не пугает, — это когда разговаривает с Бетани.

Константин остается самым спокойным из всех нас, если судить по внешнему виду. Но я слышал фрагменты его разговоров по телефону, в которых он организовывает безумное количество охраны для нас, а также его планы пойти по стопам отца и уничтожить мерзкую торговую сеть. Он также привлекает огромные силы, чтобы убедиться, что наши имена нигде не фигурируют, потому что у него нет уверенности в том, что наши имена не были подделаны в документах. Он говорит, что на это могут уйти месяцы, но готов сделать все, что потребуется. Я верю его сумасшедшей заднице.

Ну а что насчет меня? Я пребывал в каком-то странном трансе. Я почти не двигался со стула, не спал почти сорок восемь часов, не могу сказать, ел я или нет, и едва ли произнес десять слов. Совершенно не знаю, что сказать. Как будто та часть моего разума, которая работает, просто ушла к чертям собачьим, и я застрял здесь в этом кататоническом состоянии. Я здесь, но и одновременно не здесь. Такое ощущение, что просто наблюдаю за всем сверху, как жуткий призрак.

— Эй, Деклан? — Голос Бетани отвлекает меня от пустого созерцания. И тогда я, наконец-то, замечаю. — Где все?

Она бросает на меня один из своих пытливых взглядов, прежде чем ответить:

— Попросила их всех дать нам несколько минут, чтобы поговорить наедине. К тому же они все раздражают меня до смерти своим хождением вокруг да около и… — Она помахала рукой в воздухе. — Черт. Даже не знаю, но они должны были уйти, пока я их не зарезала.

Я наклоняю голову в сторону.

— И я еще не заслужил право быть зарезанным? Это впервые. — Бетани хмурится, я посылаю ей наглую ухмылку, но она чертовски умна и все понимает.

— Хорошая попытка, Деклан. Ты не отмажешься и не сделаешь свое обычное дерьмо, которое тебе сходит с рук. — Она похлопывает по кровати. — Так что тащи свою задницу сюда и садись.

Я стону, как капризный ребенок, но сдаюсь и встаю. Мое тело болит от долгого сидения, и стараюсь хорошенько размяться и потянуть время. Даже не знаю, почему, черт возьми, я так себя веду. Вернее, знаю, но просто пытаюсь не признаваться в этом. Когда ее горячий взгляд словно сжигает меня заживо, я наконец сдаюсь и сажусь на кровать рядом с ней.