Спой для меня (СИ) - Старкова Рина

Натянув рабочее платье, я почувствовала себя дома. В «Гвозде» мне всегда было комфортно — это была моя атмосфера, мой мир. Здесь я чувствовала себя, как рыба в воде. А сейчас уверенности придавал легкий макияж и красивая укладка. Сегодня я соберу приличные чаевые, и дело вовсе не в присутствии Германа в зале.

Уверенной походкой я вышла из раздевалки, прошла к барной стойке и схватила блокнот с ручкой. Обвела глазами пространство, изучая каждый столик. Германа уже не было. Амурский слинял, оставив вместо себя Виктора, как и обещал мне тогда, в «Дежавю». Когда это охранник успел приехать? И куда миллиардер, мать его, девался?

— Нахрена ты вышла на работу, если решила стать содержанкой? — прямо над ухом громом пронесся голос Вадима, и я нехотя перенесла на него тяжелый взгляд. Вера уже успела что-то напеть бармену?

— Не твое дело, — огрызнулась в ответ, собираясь отойти и приняться за привычные записи заказов, но сильная мужская рука схватила мой локоть и притянула через стойку так, чтобы он смог спокойно шептать мне на ухо.

— Грязная шлюха. Дура. Тварина. — слова явно слух не ласкали, а наоборот, включали во мне рычаг стервы. Вырвав локоть, я отстранилась. Желание треснуть по морде парня напротив пришлось заглушить в себе глубоким вздохом. Если я устрою драку с барменом, охрана «Гвоздя» выкинет меня на улицу, как подпитого мужика две недели назад.

Собравшись с силами за долю секунды, с улыбкой подошла к Виктору, который брезгливо изучал меню.

— Привет, что будете заказывать? — я привычно улыбнулась, приготовившись записывать.

— Сомневаюсь, что ты сможешь предложить мне что-то нормальное, — Виктор усмехнулся и перевел взгляд на меня. — Неплохо выглядишь.

— Спасибо. У нас хорошее пиво, никто не жаловался.

— Тогда нам пиво и закуску на твое усмотрение, — голос Амурского заставил вздрогнуть. Я думала, он ушел.

— Хорошо, — растерянно выдала в ответ, делая записи в блокноте.

Герман не сводил с меня глаз все время, пока я работала. А как только я оказывалась у столиков мужчин и улыбалась им, как полагается официанткам, миллиардер смешно хмурил брови. Взгляда не отводил и Вадим, а у барной стойки не упускал возможности обменяться со мной грубостями.

Неужели, так теперь всегда будет?

Вера не сказала ни слова. Изредка бросала косые взгляды, которые я чувствовала будто физически. От нее я не ожидала. Мы с Веркой всегда были в хороших отношениях и никогда не ссорились. Она поддерживала меня, пускала переночевать, одалживала одежду. Я считала ее самой лучшей в мире подругой и радовалась, что мне так сильно повезло. Оказывается, все это до поры, до времени. Сейчас Вера будто ненавидела меня каждой фиброй души. И с чего она так взъелась? Позавидовала, что на меня обратил внимание миллиардер?

В мгновение поняла, что опять уплываю в мечтах. Не обратил внимание, а выиграл в карты. Это противоположные вещи. В первом случае я была бы девушкой, внимание которой нужно добиться, во втором, я просто кукла, которую рано или поздно под себя положат. Как бы нежен не был Герман Александрович, моя участь обязательно меня настигнет.

В своих мыслях я принесла выпивку за столик у окна и на секунду застыла с пустым подносом, рассматривая проезжающие машины. Именно в этот момент случилось непоправимое.

— Эй, красавица, че застыла? — лысый мужик, уже хорошо выпивший, подался вперед, сканирую меня хмельными глазами. — Вы тут случайно приватные услуги не оказываете? Я бы тебя снял!

Грубые мужские пальцы упали на мою задницу и сильно сжали ее прежде, чем я успела опомниться. Захотела вырваться, но не смогла. Тело будто парализовало.

— Ого! Да ты только с виду такая худышка малышка. Попка-то что надо! — Констатировал он, сжимая в руке мягкую ягодицу.

— Руки убрал, урод! — я замахнулась подносом, чтобы научить мерзавца уважать женщин, но не успела ничего сделать.

Амурский Герман оказался рядом в один миг и сам треснул по морде моего обидчика. Виктор схватил меня за локоть, отодвигая за свою спину. Я закрыла лицо подносом, чтобы не видеть этого, но любопытство оказалось сильнее.

Миллиардер стоял коленом на диване, как рассвирепелый лев. Я слышала громкие ахи да вдохи мужика, уже почти упавшего под Германа, звонкие удары сильных кулаков и хруст ломающихся костей. Все голоса отзывались эхом в ушах.

— Все, Герман, хватит! — Виктор схватил Амурского и принялся оттаскивать назад. Я замерла, дышать перестала, уши заложило, будто рядом со мной только что кто-то кричал в репродуктор.

— Переодевайся, мы уходим, — Амурский схватил меня за руку и потащил к раздевалке. Последнее, что я видела — густая струйка крови, хлынувшая под стол. Ну и досталось же бедняге.

— Герман Александрович, не нужно было, я бы сама… — запищала я, еле передвигая ватные ноги.

— Я сам решу, что нужно, а что не нужно. Это больше не твоя забота, Вика. Ты теперь, так или иначе, принадлежишь мне! И я против, чтобы ты работала в этом гадюшнике! — вот так, не давая права ответить и уж тем более возразить.

Мне просто ничего не осталось. Даже права выбора. Мои интересы никого не волнуют. Если Герман захочет — я буду работать, не захочет — буду сидеть в четырех стенах. Он полностью решает мою судьбу. И от этого становится страшно. Так страшно, будто иглы бегут под кожей, готовые в любой момент впиться в сердце. Так страшно, что волосы на голове встают дыбом и шевелятся.

4.3

Первая песня: Герман

— Зачем ты это сделал? Ты же знаешь, что СМИ не оставит этот инцидент без внимания! Хочешь на обложку желтой прессы? Давно вокруг тебя сплетен и скандалов не было? — Виктор зудит над ухом, как комар, пока я допиваю пиво, косясь в сторону побитого подонка. Он получил то, чего заслужил. И я ничуть не жалею.

Трогать то, что мне принадлежит, никто не смеет.

А Виктория Юрьевна Малинова принадлежит мне полностью и безоговорочно. И пока мне не надоест эта милейшая девственница, я буду распоряжаться ей, как пожелаю нужным.

— Сейчас вызовут ментов, а с ними и пресса подтянется! Сам сказал, что вас сегодня уже успели отснять по полной, пока обжимались у входа! — нет, ну Витя — это Витя. Пока он угомонится, проблема уже вихрем пронесется мимо.

— Я все решу, — отрываюсь от кружки и достаю бумажник.

Жизнь подбросила меня чуть ли не до небес благодаря деньгам. Деньги имели особый запах. Запах похоти. Запах адреналина. Запах роскоши. Запах власти. Список бесконечен и продолжать его не имеет смысла. И сколько бы не утверждали обратное, мне комфортнее в Range Rover, чем на жигулях. Конечно, я не настолько тупой и наивный, и мне ни понаслышке известно, что от смерти и прочего финансы не спасут. Но это именно та ситуация.

Парень, чью рожу я хорошенько разукрасил, куда-то съебался. А и пес с ним, договориться и с его мало вменяемыми дружками можно.

— Сколько нужно заплатить, чтобы мы благополучно забыли эту ситуацию?

— У тебя денег не хватит, мудак! — культурным манерам явно не научен.

— Сколько? — еще раз повторяю я, старательно изображая, будто не услышал оскорбление в свой адрес. Но кулаки то так и чешутся, чтоб и этим двоим навтыкать.

— Триста тысяч. Наличными. — требовательным голосом продолжает беседу этот смелый. Продешевили ребятки.

Звоню Олегу, чтоб снял бабла. И я лишний раз убеждаюсь, что деньги решают. Оборачиваюсь, и вижу, как Вика о чем-то договаривается со своей подружкой.

Как ее?

Вера, кажется.

Вера особого доверия не вызывает. Пафосная кукла с тонной макияжа — видок у нее сегодня был такой, будто весь мир подозревает в заговоре против нее. А малышка Вика на ее фоне выглядит, как сущий ангел.

— Ну что, Виктория, поехали домой? — нарушаю бабский треп, и Вера смотрит на меня исподлобья. Я ее беременную бросил? С чего столько ненависти во взгляде. Обнимаю Малинову за талию и тяну к себе вплотную, отчего та снова невольно дрожит.

Мне нравятся ее простые и естественные реакции. Эта дрожь, скромность, чистота. В своем мире я давно не встречал таких женщин, которые краснеют от упоминаний интима и трясутся от прикосновений. Вика — сама нежность. Именно это и цепляет за живое, заставляет оберегать ее, как капризную розу от ветров.