Ивана Трамп - Только про любовь
В течение всех оставшихся дней телевизор в холле, передававший круглые сутки новости Си-Эн-Эн, как магнит, притягивал внимание подруг в перерывах между тренировками, массажем лица, травяными обертываниями и общим массажем. Они внимательно прочитывали газетные статьи и больше ни о чем другом не говорили за обедом, состоявшим из лимонной воды и овощей. Они были так поглощены мировыми новостями, что в течение долгого времени не замечали, что происходит у них под носом.
– А где Жужка? – нетерпеливо спросила Катринка, когда несколько дней спустя шофер загружал ее вещи в лимузин. Самолет Грэхемов должен был вылететь в Нью-Йорк в восемь часов, и ей не хотелось раздражать Адама своим опозданием.
– Прощается с Карлой Уэбб, – сказала Александра.
– О-ля-ля, – пробормотала Натали и, когда все уставились на нее, добавила многозначительно: – Последнее время они очень много времени проводили вместе.
Катринка широко раскрыла глаза, когда до нее дошло, что имела в виду Натали, но затем отрицательно покачала головой.
– Чепуха. Они подруги. Больше ничего. – Хотя журналисты редко намекали на то, что Карла была лесбиянкой, потому что любили ее и восхищались ею, тем не менее всем это было известно.
– Ох уж эта дружба между женщинами, – съязвила Натали. – Я видела, как это происходит, когда мужья слишком мало внимания уделяют своим женам. Не так уж редко это случается.
– Может быть, в Эр-Рияде так, – отрезала Катринка. Ее вспышка была вызвана не столько намеками относительно Жужки, сколько ее растущим беспокойством по поводу собственной семейной жизни. Так или иначе, но каждый ее разговор по телефону с Адамом на этой неделе заканчивался ссорой.
– Жужка не лесбиянка, – сказала Александра, она была явно шокирована.
Это подозрение их всех немного шокировало. Хотя среди их знакомых было несколько лесбиянок, они принимали их, не задавая никаких вопросов. Но каждый раз, когда появлялись доказательства в отношении того, кого они считали сексуально нормальным, это было потрясением. Дело было не только в том, что Катринка знала Жужку с юных лет, она, кроме того, была замужем за одним из лучших ее друзей.
– Конечно, это неправда. Натали говорит глупости. Натали пожала плечами и сказала по-французски:
– Посмотрим.
Жужка подошла к машине, раскрасневшаяся и счастливая, и стала извиняться за опоздание. Она объяснила, что была с Карлой и совершенно потеряла счет времени.
– Она обещала научить меня играть в гольф, – сказала Жужка, садясь с ними в машину. – Может быть, это поможет мне забыть про Томаша и все его делишки.
Катринка с большим трудом заставила себя не взглянуть на подруг.
Изящная тихая Карла находила крупную и энергичную Жужку неотразимой. Где бы она ни находилась, участвуя в турнирах, она по нескольку раз в день звонила ей. Когда она приезжала в Лос-Анджелес, то учила Жужку играть в гольф, выполняя свое обещание. Жужка, за которой за всю ее жизнь никто так преданно не ухаживал, которая жаждала любви, возмущалась пренебрежением со стороны мужа и страдала от его постоянных измен, была шокирована не меньше подруг, когда осознала, что происходит. Но она почувствовала себя скорее польщенной, чем возмущенной, и не прекратила посещать вместе с Карлой обеды у «Майкла» или «Мортона», не отказывалась от приглашений поужинать с ней вдвоем у нее дома. Когда она, наконец, уступила, это было скорее из любопытства, чем из-за страсти, хотя страсть пришла вскоре после этого. Никто за всю ее жизнь не уделял такого внимания ее телу, понимая, что ему нужно, и полностью удовлетворяя его.
Постепенно до Томаша дошло, что Жужка изменилась, и сначала он даже почувствовал облегчение. Она перестала расспрашивать его о делах, сердиться за то, что он мало бывал дома, и устраивать сцены ревности. Он мог приходить и уходить, когда ему было угодно, и она не говорила ни слова. Но когда все чаще и чаще он возвращался в их квартиру в Лос-Фелиц, а ее не было дома, то задавать вопросы и сердиться начал он. Жужка оставалась невозмутимой и отвечала на его вопросы уклончиво.
Томаш позвонил Катринке в Нью-Йорк и спросил, когда она опять приедет в Лос-Анджелес. Он с облегчением услышал, что она приедет вместе с Адамом, и предложил ей пообедать вместе. Поскольку они часто разговаривали друг с другом по телефону и всегда находили время, чтобы повидаться наедине, Катринке ни этот звонок, ни это предложение не показались странным, хотя в голосе Томаша было что-то, что заставило ее задуматься. Голос его был взволнованным, хотя впервые за долгое время, насколько ей было известно, ему не о чем было беспокоиться. После нескольких лет случайных заработков он, наконец, благодаря поддержке Адама собирался ставить свой фильм.
Они договорились встретиться в «Спаго», ультрамодном ресторане Вольфганга Пака, расположенном на Сансет-Стрип в нескольких минутах езды от гостиницы «Беверли Уилшир», где Катринка и Адам всегда останавливались. Подъехав на стоянку почти одновременно, они оставили свои автомобили служителям и расцеловались, не подозревая о фотографах, которые всегда подкарауливали там приезжающие знаменитости и теперь бойко щелкали фотоаппаратами. Томаш казался смущенным. Но Катринка улыбалась и терпеливо позировала. Она была слишком вежлива, чтобы отказать им, и в то же время сочувствовала людям, которые в конце концов делали свою работу.
– С кем у вас свидание, Катринка? – спросил один из них.
– Это мой друг, – сказала Катринка, – Томаш Гавличек. Он ставит новый фильм на киностудии «Олимпик пикчерс», – охотно поясняла она, считая, что Адаму и Томашу не помешает лишняя реклама.
– Терпеть не могу это дерьмо, – пробормотал Томаш, торопя Катринку.
– Будь с ними полюбезнее, – сказала она, – и они будут к тебе хорошо относиться. – Это она усвоила из собственного опыта, исключением, конечно, была Сабрина.
Было поздно, и ресторан был заполнен. Кругом царило веселье. Катринка и Томаш, остановившись ненадолго, чтобы поздороваться со знакомыми, прошли за метрдотелем вниз по ступенькам и через весь зал к столику у окна, выходившего на Стрип.
– А где сегодня Адам? – спросил Томаш, когда они сели и заказали напитки. Как всегда, когда они были вдвоем, они говорили по-чешски.
– У него деловое совещание. А Жужка?
– Понятия не имею, – сказал Томаш. – Она не говорит мне, куда уходит.
Катринка внимательно посмотрела на него. Волнистые волосы Томаша стали совершенно седыми, его большие, глубоко посаженные глаза окружала сетка морщинок, а по обеим сторонам рта появились складки.
– Адам сказал, что исправленный сценарий гораздо лучше, – сказала она.
