Патриция Коллиндж - Тихая гавань
Они начали подниматься на маленьком лифте на третий этаж.
— Я недавно установил этот лифт, — объяснял Ник во время медленного подъема, — так Карле удобнее перемещаться по дому.
Лифт рывком остановился, и двери разошлись в стороны. На лестничной площадке высокий молодой мужчина в плотницком фартуке ждал его, чтобы спуститься вниз. Он улыбнулся Нику.
— Погляди на круглое окно. Я только что вставил его.
— Энни, это Стив Квинтон, муж Карлы. Я переманил его с реставрации викторианских особняков из Сан-Франциско.
Квинтон? У Энни екнуло сердце. Она слышала о нем. Он снискал известность в среде дизайнеров своей отличной работой. Доводилось ли им встречаться — на приеме или у друзей?
— Рад с вами познакомиться, Энни. Ник дал мне взглянуть на ваши эскизы для «Красы островов». — Стив обхватил ее руку в теплом рукопожатии. — Вы отлично потрудились.
— Стив не дождется приложить к «Красе» свои руки, — вставил Ник. — Он будет главным в этом проекте.
Пытаясь сохранить невозмутимость, Энни улыбнулась и пробормотала какое-то приветствие. В то же время она внимательно следила за Стивом. Узнает ли он ее?
Но его лицо ничего не выражало, кроме мимолетного интереса.
— Ну, я, пожалуй, лучше спущусь. Может, успею поиграть с сыном до обеда. — Шагнув в лифт, он отсалютовал: — До встречи.
Дверь закрылась, и Ник со Сьюзен остались одни в коридоре.
— Я хочу показать тебе танцевальную комнату. — Он кивнул в сторону арки в другом конце коридора.
Потягивая вино, они направились туда.
Здесь все поразило Сьюзен. В одном конце танцевальной комнаты яркие солнечные лучи пробивались сквозь витражи огромного круглого окна. Свет отбрасывал трепетные живые тени на деревянные полы из твердых пород.
У Сьюзен перехватило дыхание.
— О, Ник, она восхитительна! — Девушка отступила назад, любуясь. — Это окно сегодня вставил Стив? Оно великолепно!
Ник поставил блюдо с закусками на козлы и подошел поближе.
— Я был уверен, что ему ни за что не удастся вставить это стекло, не разбив его, — сказал он тихо. В его глазах светилась гордость.
Они помолчали.
— Как тебе удалось уговорить Стива уехать из Сан-Франциско? — спросила она.
Ник замялся.
— Карла была одной из моих самых многообещающих студенток, но с ней случилось… несчастье.
Он бросил взгляд на Сьюзен. Она стояла в центре комнаты с запрокинутой головой и осматривала роспись на потолке. При его словах она обернулась и пристально взглянула на него.
— Ее жестоко избили. Она пребывала в депрессии. Стив решил, что перемена обстановки пойдет ей на пользу, а мой дедушка как раз оставил мне этот дом… — Он пожал плечами. — Реставрация оказалась удобным поводом уехать из города.
Сьюзен осторожно отпила глоток вина.
— Поэтому она хромает?
Ник помолчал.
— Да. Она еще получила черепную травму. Она обладала писательским талантом, а теперь даже читать для нее — сущая мука.
— Бедная Карла, — пробормотала Сьюзен. Эта история воскресила в ее памяти те месяцы, которые она сама провела в больнице, медленно и мучительно выздоравливая. Но она все же поправилась. Ее глаза наполнились слезами.
Ник подошел к ней и обхватил рукой за плечи.
— Эй, не бери в голову. Карле сейчас лучше. — Он большим пальцем смахнул слезинку у нее со щеки.
Сьюзен захотелось откликнуться на его теплоту, довериться его силе.
Ах, если бы она могла поговорить с ним, рассказать ему о своих страхах, своих ужасных воспоминаниях!
Она почувствовала, что его руки все крепче сжимаются вокруг нее. Он был таким теплым, таким ласковым.
Почему бы и нет?
Она вздохнула, собираясь с духом.
Вдруг в ее мозгу прозвучал резкий голос: «Погоди, Сьюзен! Ты не можешь ничего рассказать Нику. Это опасно — и для него, и для тебя».
— Что случилось, Энни? — В голосе Ника сквозили удивление и тревога. Он попытался прижать ее крепче к себе, но она отстранилась.
— Не надо, Ник. Со мной уже все в порядке. — Ее сердце тяжело колотилось. Ник с тревогой наблюдал за ней.
Она попыталась улыбнуться.
— Правда, никаких проблем. — Заметив почти пустой поднос с закусками, она поспешно подошла и подхватила его. — Нам пора. — Ее улыбка стала увереннее.
— Ты права. — Он улыбнулся, и напряженность между ними пропала. — Карла будет недовольна, если мы опоздаем к ужину.
Сьюзен вернулась в тот вечер домой, впервые за много месяцев ощущая себя отдохнувшей. После того неловкого эпизода в танцевальной комнате они с Ником бродили по замку, заглядывая во все укромные уголки и закоулки, исследуя спальни и будуары.
Еда была вкусной. Но что Сьюзен больше всего запомнилось — так это приветливость и теплота, с которой ее принимали Ник и другие обитатели этого дома.
Они все собрались за столом в общей комнате, включая Александра, восседавшего на высоком стульчике, придвинутом вплотную к столу.
Когда ужин закончился, малыш изумил всех тем, что подполз к девушке и протянул ручки, просясь к ней на колени. Сьюзен с Ником сели рядом на диване и, посадив ребенка между собой, по очереди читали ему сказки на ночь. Там, в замке у Ника, Сьюзен ощущала себя частью их семьи.
И теперь, когда она осталась одна в своем коттедже, одиночество, которого она никогда раньше не замечала, показалось невыносимым.
Неделю спустя начались работы на «Красе островов». Ник приезжал каждый день, чтобы посмотреть, как движутся дела. Шум работ разносился над водой, и Сьюзен, увлеченная этой затеей, раздвинула шторы, стараясь ничего не пропустить. Постепенно ее страхи развеялись. Она снова начала гулять по берегу и делала заплывы на своем каноэ.
Она собирала моллюсков на берегу, когда в первый раз заметила этот отблеск. Яркий блик света с верхней палубы «Красы островов» привлек ее внимание. Странно. В этой части судна не было окон. Что это могло быть? Она вглядывалась еще несколько минут, но ничего больше не заметила.
Пожав плечами, она подхватила ведерко и направилась к коттеджу.
На следующее утро, когда она пила кофе на веранде, то снова увидела этот блик. Поставив чашку, она поспешила за биноклем.
Вначале она увидела лишь неясные очертания. Наведя на резкость, заметила чью-то фигуру. Мужчина с биноклем. Сьюзен почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Кто это? Почему он там, наверху?
«Не будь глупышкой, Сьюзен. У тебя слишком богатое воображение». Когда она снова поднесла к глазам бинокль, его уже не было.
Но он появился и на следующий день, и через день.
Сьюзен, как только могла, старалась не замечать его. Каждый раз, когда она смотрела на «Красу островов», знакомый отблеск резал ей глаза.
