Джули Хаймор - Кружок любителей чтения
— Что?
— Э… ну да. Днем. Ты сидела в зале. Это ведь была ты?
— Боже, надеюсь, мой босс не видел меня. В то время я должна была быть в Лидсе.
— Этот… как его, Росс Керш…
Зоуи поперхнулась и закашлялась, разбрызгивая свой коктейль.
— Что насчет него? — еле выговорила она.
Кейт подала ей бумажное полотенце.
— Он как раз выступал. Такой душечка, не правда ли? — спросила Кейт, сознавая, что ведет себя провокационно.
Зоуи промокнула губы, попыталась успокоиться и опустошила стакан.
— Да, пожалуй.
— И очень принципиальный. Помнишь его слова о моральных ценностях и тому подобное?
И тут Зоуи заплакала, что было очень неожиданно и вовсе не входило в планы Кейт. В двадцать минут восьмого уже не оставалось времени для кухонных женских посиделок в духе «все мужики — подлецы».
— Подлец, — всхлипнула Зоуи.
Семь двадцать одна.
— Но по телевизору он выглядел таким симпатичным.
— Ха!
— А ты и он… это…
Она кивнула:
— Три года. Никто не знает. Ни одна живая душа.
Кейт задумалась: «Почему она решила рассказать мне? Мы почти незнакомы. Или это джин?» Она снова наполнила стакан Зоуи.
— Он женат? В этом все дело?
Зоуи закурила вторую сигарету, потом залпом осушила стакан.
— Да, он женат. Но дело не только в этом. — Она промокнула салфеткой глаза, посмотрела по сторонам и наклонилась к Кейт: — Обещай, что никому не расскажешь то, что я сейчас…
— Нет, что ты. Никому. Рассказывай.
— Этот гад Росс Кершоу не только изменяет своей жене, он еще и…
В дверь позвонили. Кейт решила пока не обращать на это внимания.
— Что он еще?
— Он… — Дзинь, дзинь, дзи-инь. — Гм… кажется, кто-то звонит в дверь?
Это была Бронуин с бутылкой:
— Я принесла ликер из цветков бузины.
— О, отлично.
— Силы небесные, — воскликнула Бронуин, входя в дом и развязывая большую пушистую шаль, — что это за грохот?
Во время перерыва я, уплетая самосы, рассматривал картины Кейт, сложенные у стены тремя стопками. Их было всего около двадцати. Пейзажи в ярких тонах. Портреты. В большинстве своем довольно традиционные (если сравнивать с тем кофейным столиком в горошек) и очень хорошо выполненные, насколько я мог судить, работы. На портретах один тип встречался чаще других. Обнаженный. Я долго и внимательно рассматривал одну особенно выразительную композицию.
— Мой бывший, — сказала Кейт.
— Отец Чарли?
— Нет, более поздний.
Я еще раз посмотрел на портрет этого мужчины и вдруг понял, что ненавижу его. Странно.
— Где он сейчас?
Кейт посмотрела на часы и ответила:
— Скорее всего, в баре «Свинья и свисток».
— Понятно.
— Он любит выпить.
— Ага. Кстати, — сказал я, понизив голос, — мне кажется или Зоуи действительно пьяна в стельку?
Кейт взяла меня за руку — приятно — и отвела в тихий уголок ее большой гостиной.
— В самом начале я угостила ее джином, и с тех пор она все время подливает себе, — прошептала она. — Немного расстроена. У нее связь с этим Россом Кершоу из парламента. Уже три года. Я обещала никому не говорить.
— Тогда почему ты говоришь это мне? — тоже шепотом спросил я.
— Ой. Ну ладно. Она собиралась рассказать мне какие-то гадости про него, и тут все стали приходить.
— Обидно.
— Ага.
Бронуин, провозгласившая себя «Старшей по ликеру из цветков бузины», подошла к нам с большим кувшином:
— Долить, Эд?
— Спасибо, — ответил я. Интересно, почему это мне не досталось джина?
Кейт отошла, а я остался стоять, осторожно отпивая безвкусный, обессахаренный напиток, принесенный Бронуин, и глядя на разворачивающиеся передо мной сценки: вот слегка покачивающаяся Зоуи нашептывает что-то Донне в ухо; Боб, нахмурясь, поворачивает одну из наиболее абстрактных работ Кейт — то так, то этак, потом опять так; а вот Гидеон мимоходом опускает в карман своей спортивной куртки большой кусок пирога со свининой.
Поднявшись на второй этаж, я открыл не ту дверь и вместо туалета оказался в тесно заставленной, плохо освещенной, со стенами черного цвета комнате. В ней сидели двое мальчишек, поглощенных какой-то беззвучной компьютерной игрой.
— Ой, извините, — сказал я.
— Следующая дверь, — пробормотал один из них, не отрывая глаз от экрана.
— Спасибо. Еще раз извините.
— Ах, да, — спохватился подросток и повернулся ко мне. — Скажите маме, что она должна нам еще одну десятку, если хочет, чтобы мы не шумели после девяти.
— А… кто твоя мама? — спросил я.
— Тю! Кейт, само собой.
Теперь они уставились на меня вдвоем. Две бритые головы. Четыре уха, подсвеченные сиянием монитора.
— Ты — Чарли?
Она зааплодировала мне.
— И мы хотим еще самосов и кока-колы.
Когда я спустился вниз, Боб спросил меня, где находится туалет.
— Вверх по лестнице, вторая дверь слева, — сказал я и добавил: — Главное, не открывайте первую дверь.
— Она там прячет Берту Мэзон?
— Что-то вроде этого.
На следующий день Донна сидела в группе «Мать и дитя» рядом с Сюзанной, без умолку трещавшей о своей новой кухне, и думала о вчерашнем собрании кружка и о том, как совершенно пьяная Зоуи рассказала ей о своей связи с членом парламента. Раньше Донна считала ее воображалой, но, похоже, Зоуи вовсе не так плоха. Она почти плакала, когда говорила: «Ему нравятся девочки еще моложе тебя, представляешь, Донна. Он платит им. Секс втроем. Наркотики. Всякие извращения. Что угодно».
Донна не очень понимала, как себя вести, но очень хотела узнать больше. Это было похоже на статью из папиной воскресной газеты. Она спросила, как его зовут, и Зоуи прошептала ей на ухо его имя, добавив: «Ты видела его по телевизору? Красавчик, черт его побери».
Донна вернулась на место и приготовилась записывать то, что скажет Гидеон, но перед этим пометила в своем блокноте: «Рош Керша», решив про себя, что он, наверное, индус.
Зоуи проснулась в начале одиннадцатого, чувствуя себя абсолютно разбитой, выругалась, когда увидела, который час, позвонила в офис сообщить, что сегодня будет работать дома, и снова заснула.
Второй раз она проснулась в час дня и, медленно приходя в себя за чашкой крепкого кофе, попыталась вспомнить, что именно привело ее в такое состояние. Она помнила, как пришла к Кейт. Кажется, у Кейт работали строители. Джин с тоником и… ничего. Обсуждала ли группа «Мидлмарч»? Ну хорошо, она напилась. Сильно напилась. Как она добралась до дома? Сегодня утром она проснулась в сапогах и в одежде, а рядом лежала записка от Гидеона: «Не волнуйся, я съеду, как только найду куда». С чего бы это?
