Барбара Делински - Соседка
— О господи, — тихо пробормотала Аманда.
— Вот так новости…
— И напечатаны даже не на спортивной странице.
У Аманды перед глазами стоял Куинн Дэвис, нервно потирающий руки. Вчера вечером он вовсе не был воплощением спокойствия и уверенности в себе. А если вспомнить, с каким упорством его родители пытались замять скандал, разоблачение на первой странице должно привести их в ярость. Но как все это отразится на самом Куинне?
Не успела Аманда войти на кухню, как раздался телефонный звонок. Это была Мэгги Додд, которую, как и Аманду, встревожила газетная статья. Скорее всего, репортер получил информацию от игроков команды и друзей Куинна. Мэгги на некоторое время прервала разговор, чтобы принять другой звонок. Вскоре в трубке вновь раздался ее напряженный голос:
— Звонили родители Куинна. Они в бешенстве.
Аманду охватила тревога за Куинна.
— Давай я им позвоню, — предложила она Мэгги. — Я хотела бы подъехать к ним для разговора, если они позволят.
Но они не позволили.
— У вас была возможность помочь нам вчера, — сказал отец Куинна. — Но вы не на нашей стороне.
— Дело не в том, кто на чьей стороне, — возразила Аманда. — Сейчас мы должны помочь Куинну. Он видел статью?
— Разумеется. Звонили его друзья. Звонили наши друзья.
— Он в порядке?
— Нет. Но это вас не касается.
— Касается. Это моя работа. Я бы очень хотела с ним поговорить.
— Спасибо, мы справимся сами. — Он повесил трубку.
Аманде захотелось поговорить с Грэмом. У него хорошая интуиция. Он мог бы успокоить ее или предложить какой-нибудь выход.
На какое-то время ей показалось, что ее желания начинают сбываться: сразу же после разговора с отцом Куинна позвонил Грэм.
— Привет, — произнес он осторожно. Она слышала, что Грэм звонит из машины.
— Привет. Где ты? — спросила Аманда, как не раз спрашивала раньше.
Однако сейчас в ее голосе звучала та же настороженность, что и в голосе Грэма.
— В данный момент направляюсь в Провиденс. Я поздно выехал.
— Так будет каждый день?
— Не знаю. Это хорошая работа. Она помогает коротать время, пока ты пропадаешь в школе.
— Я бываю в школе не каждый вечер.
— Во вторник ты снова оставалась там допоздна.
— У меня было важное дело.
— То, что я делаю, тоже важно.
— Когда ты вернешься?
— В десять-одиннадцать.
— Всего хорошего.
— Пока.
Грэм вернулся после одиннадцати. Услышав, как он поднимается по лестнице, она решила ждать его появления в спальне. Но вместо этого он пошел в кабинет и включил телевизор. В полночь она заглянула в дверь кабинета. Грэм спал.
Аманда тихо вернулась к себе в постель и еще долго без сна лежала в темноте, пытаясь разобраться в своих печальных мыслях.
Утром она проснулась в половине седьмого, когда Грэм зашел в спальню. Он открыл шкаф, вынул чистую одежду, снял ту, в которой спал, бросил в бельевую корзину и направился в ванную. До нее донесся звук льющейся воды, и на долю секунды ей захотелось зайти туда к нему — но она не решилась.
— Привет, моя прелесть, — сказал попугай Мэдди, когда Аманда вошла в кабинет.
— Привет, моя прелесть, — ответила Аманда, села за компьютер и по электронной почте послала Грэму сообщение: «Ты у себя?» Она понимала, что поступает малодушно. Но если этот способ годился для самых замкнутых из ее подопечных, возможно, он сгодится и для нее.
Она побеседовала с одним из учеников, а потом еще минут десять поискала в коридорах Куинна, когда пришел ответ: «Я здесь, — писал Грэм. — Что случилось?»
«Нам нужно поговорить», — набрала она и послала сообщение, потом провела полчаса в учительской за разговором с учительницей Куинна по английскому. Мальчик утром присутствовал на занятиях и выглядел так, словно ничего не случилось.
Когда Аманда вернулась в кабинет, ее уже ждал ответ Грэма: «Хорошо. Поговорим».
«Ты сердишься?» — напечатала она.
Его ответ пришел немедленно: «Да, сержусь. Наш брак оказался не таким, как я ожидал».
«Наш брак был чудесным, — написала она, подчеркнув слово „чудесный“ и выделив его жирным шрифтом. — Это наша первая проблема».
«Что ты имеешь в виду: ребенка или недоверие?»
«И то и другое. Это взаимосвязано».
«Но вопрос о доверии не связан с вопросом о ребенке».
«Нет, связан».
«Каким образом?»
Во время перемены, бродя по коридорам, Аманда обдумывала ответ. Вернувшись в кабинет, она написала Грэму о своих затаенных страхах: «Что, если у нас никогда не будет детей? Захочешь ли ты остаться моим мужем?»
Ответ Грэма пришел через несколько минут. «Это оскорбительный вопрос», — написал он, подчеркнув и выделив жирным шрифтом слово «оскорбительный».
«Но я знаю, что ты очень хочешь иметь детей. Я нуждаюсь в поддержке. В последнее время я не чувствую себя женщиной».
«Что ж, в последнее время я не чувствую себя мужчиной. Особенно когда ты спишь в кабинете. Мне начинает казаться, что ты меня избегаешь».
«А кто спал в кабинете вчера? — написала Аманда и тут же добавила: — Наш разговор принимает нежелательный оборот. Я не обвиняю тебя. Просто я не понимаю, что ты чувствуешь».
«Я чувствую себя отвергнутым», — пришел ответ.
Сердце у нее сжалось.
«Может, поужинаем сегодня вместе? Я приготовлю бифштексы и салат, и мы поговорим».
В ожидании ответа Аманда побеседовала с еще одним учеником, потом перекусила в кафетерии с группой ребят, обсудив с ними текущие школьные дела. Прошло еще полчаса, и наконец пришел ответ от Грэма: «С тобой невозможно говорить. Сначала бросаешься обвинениями, а потом берешь свои слова обратно».
«Этому я научилась в детстве, — написала она, но ей тут же захотелось стереть эту фразу. Сколько бы она ни винила своих родителей, это не спасет ее собственный брак. Но эти слова объясняли причину ее поступка. Поэтому она оставила их, приписав: — Помоги мне измениться, Грэм».
Ответ пришел через несколько минут: «Я буду к ужину».
Из офиса Грэм отправился прямо домой. Ему хотелось поддержать Аманду. Но ее дома не было.
Он чуть было не вернулся обратно в офис. Он не хотел навязываться, не хотел испытывать разочарование из-за того, что Аманда не разделяет его беспокойства. Но он любил свой дом, и у него здесь было достаточно дел. Грэм мыл свою машину, когда к нему подошел Джорди Коттер.
— Вам помочь?
— Конечно. — Грэм протянул ему тряпку. — Вытри хорошенько вокруг фар. Туда забивается грязь. Послушай, а разве сегодня нет игры? — Обычно в пятницу родители валом валили на бейсбол.
