Айрис Джоансен - Летняя улыбка
И правда, какое это имело значение? С Дэниелом — никакого. Зайла рада была дать ему все, что он захочет. Исполнить любое его желание даже до того, как оно будет высказано. Он снимал с нее джинсы и трусики с лихорадочным нетерпением, и вот уже она лежала в темноте полностью обнаженная. Его руки быстро пробежали вверх и вниз по ее телу, как будто он сам не мог насытиться этой лаской. Своими большими ладонями он сжал ее грудь, затем медленно и мучительно нежно провел ими по животу. Пальцы были твердыми и слегка шершавыми по сравнению с ее кожей. Сочетание наждака и шелка. Он ласкал ее все смелее, и Зайла чувствовала, как оживает в ней каждая клеточка.
— Откройся мне, Зайла, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста! Я не могу больше ждать. Позволь мне войти.
Не могла ждать и Зайла. Поразительно, откуда взялись в этой тьме такие вспышки огня, которые не давали дышать и заставляли замирать от удовольствия? Ее бедра открылись в чисто инстинктивном приглашающем движении.
Ее послушание было немедленно вознаграждено: кончики пальцев Дэниела достигли цели. Зайла резко вздохнула, по ее телу пробежала дрожь.
— Ты там такая горячая и сладкая, — прошептал Дэниел. — Жалко, что я тебя не вижу. Можно было бы зажечь фонарь, но я не могу ждать ни минуты.
Ее бедра приподнялись в призыве, древнем, как само время. В приглушенном смехе Дэниела прозвучало удовлетворение.
— Ты хочешь меня? Прямо сейчас, Зайла?
— Да, сейчас. — Зайла еле выговорила это, ее горло сводила судорога. Все тело горело огнем. Она не сознавала, что крутит головой из стороны в сторону, изнемогая от неудовлетворенной страсти.
— Замечательно. — Голос был низким и сиплым, в нем прозвучало типично мужское нетерпение. Зайла даже не заметила, что его ласки прекратились. Пока Дэниел судорожно срывал с себя остатки одежды, она словно растворилась в охватившем ее безумном желании.
И вот уже его массивное сильное тело прижало ее к земле. Зайла ничего не видела в полной тьме, но почему-то это только усиливало возбуждение. Она представляла себе темно-рыжие волосы на его груди, чувственное выражение лица, всю его мощную фигуру, рядом с которой она казалась себе маленькой и беззащитной. Она не могла видеть его рук, только чувствовала их прикосновение. На какое-то мгновение страшное воспоминание мелькнуло в ее памяти, и Зайла инстинктивно напряглась, но оно тут же исчезло. Потому что в прошлом не было ничего, хоть отдаленно напоминающего ее теперешние ощущения. Все сейчас было новым, чистым и таким естественным, будто происходило на заре природы. Конечно, это все волшебство Дэниела.
Он входил в нее очень осторожно, боясь причинить боль. Она чувствовала его напряжение по неровному, тяжелому дыханию. Дэниел старался дать ей ту мягкость, которой, он догадывался, она от него ждала. Поняв это, Зайла растрогалась чуть не до слез. Пусть ему было адски тяжело сдерживаться, он все равно был с ней нежен и при этом дарил удивительное наслаждение. Ну что же, она тоже в долгу не останется, она отдаст ему всю себя, без остатка. Быстро, и бурно. Он же сказал, что ему нравится быстро и бурно.
Внезапно ее руки охватили его бедра, а ногти вонзились в твердые мышцы.
— Дэниел, — прозвучал отчаянный зовущий шепот. — Иди ко мне. — Она приподняла бедра, соединяясь с ним так решительно, что он застонал от удовольствия. Зайла побоялась вскрикнуть — ведь он может принять это за крик боли, и сдержалась. Какое странное чувство она испытала! Слившаяся с ним, наполненная им, но все еще страшно пустая. — Да, да, милый… — Только и успела она выговорить.
— Боже мой, Зайла! — Он задрожал. Она ясно ощутила это внутри себя, и дрожь отозвалась в каждой частице ее тела. Как близки они были в этот момент! Одно неразрывное целое. — Зайла, я схожу с ума! Я никогда еще такого не испытывал в жизни! Но я боюсь отдаться чувствам. Я же могу причинить тебе боль.
— Не бойся. Все в порядке, Дэниел.
— Хорошо, если так. Потому что вряд ли я смогу остановиться.
Зайла чувствовала, как кипят в нем силы, готовые вырваться наружу. Наконец страсть смела все преграды. Дэниел ринулся вперед и взял ее с такой мощью, с такой горячностью, что она опять вспомнила сравнение с молнией. Он приподнимал ее себе навстречу, устремляясь в нее, как будто пытаясь достичь не просто близости, а полного единения.
Она смутно слышала, как он что-то говорит, не переставая двигаться, говорит, какая она сладкая, какая теплая и бархатистая, как ему нравится ее любить. Его слова звучали хрипло и были неудержимо страстными, как и бешеный ритм движений, иногда шокирующе откровенными, иногда нежными, как поцелуй матери. Зайла стремилась помочь ему, ответить такой же пылкостью, но Дэниел совершенно ошеломил ее. Словно ураган подхватил ее, бросая с вершины на вершину, но не выпуская из центра своего притяжения.
Молния, мощь, сила, которая никогда не подавляет, красота, которая никогда не угасает. Казалось бы, подобное не могло продолжаться долго, но оно продолжалось. Мгновение становилось вечностью. Тьма вспыхивала огнем. Молнии внутри ее сверкали вновь и вновь, ослепляя ее своей мощью. Как много заключено в одном человеке, думала Зайла, пылая, как в лихорадке. Как много красоты, страсти… больше она ни о чем не думала, потому что молния ударила, наконец последний раз, рассыпая голубоватые искры, и Зайла забыла обо всем.
Она слышала, как Дэниел вскрикнул, придавив ее всем своим телом. Его сердце билось с такой силой, словно хотело выскочить из груди. Или это был стук ее сердца? Ничего не понять, так тесно они слились и телом, и духом. Он обес-силенно лег рядом с ней, все еще продолжая обнимать ее.
— Тебе не было больно? — Его вопрос звучал грубовато, но в тоне явно слышалось волнение. — Я не хотел быть с тобой грубым, Зайла. Кажется, что я просто сошел с ума.
Больно? Зайла даже не поняла, было ли ей больно. Ее так захватил водоворот ощущений, что она не могла в них разобраться. Теперь, когда Дэниел оставил ее, она испытывала едва заметную боль внутри себя. Нет, не боль, скорее ощущение утраты или даже пустоты, которая только что была заполненной и теперь снова стремилась к тому же.
— Мне не было больно, — ответила она.
— Это правда? — его рука очень осторожно прикоснулась к ее бедрам. — Ты зажгла во мне такое желание, что я просто не мог остановиться. — В его тоне прозвучала тревога. — Боюсь, что я немного забылся. В следующий раз я постараюсь быть джентльменом, хотя и не привык к этой роли.
— Я ничего не имела против. — Словами она не могла выразить то, что творилось в ее душе! В ее глазах слезы беспомощности закипали. Ну как сказать ему, какой драгоценный дар она приняла от него? «Окончательное излечение». Строки из ее истории болезни неожиданно выплыли из темноты и словно повисли в пространстве. Желание Зайлы дать утешение Дэниелу превратилось затем в желание отдать ему свое тело. Дать. В этом и был ключ. Ужас в том, когда берут насильно. Отдавать — вот истинное блаженство. В этом и есть любовь.
