Барбара Воллес - Сказка для двоих
Гидеон с комфортом устроился на диване, вытянув длинные ноги, и защелкал пультом от телевизора.
– Надеюсь, вы не против, мисс О’Рорк? Я хотел бы услышать последние новости рынка инвестиций. – Оторвав взгляд от телевизора, он оглядел Эмму. – Вам совсем не обязательно было снова надевать деловой костюм, мы ведь не на официальном совещании.
– Либо это, либо моя пижама, – смущенно ответила она.
– Вы больше не взяли с собой никакой одежды?
– Но ведь мы здесь всего на одну ночь.
– Нам надо будет поработать над вашей безмерной практичностью. Пижама, кстати, совсем не плохой вариант, если вам в ней будет удобно.
– Не будет.
– И над этим нам тоже надо поработать.
Девушке очень хотелось, чтобы Гидеон прекратил говорить «нам» так, словно они команда. Каждый раз, когда он произносил это слово, у Эммы внутри все сжималось. А все из-за матери, которая вложила эти дурацкие мысли ей в голову!
Девушка опустилась в кресло напротив дивана, на котором расположился Гидеон, и положила портфель на колени.
– Что бы вы хотели просмотреть сначала: корреспонденцию или отчет?
– Отчет… Черт, похоже, на бирже произошло еще одно падение акций.
– Крупное?
– Достаточное для того, чтобы я радовался, что акции моей компании принадлежат только мне. Интересно, чем это обернется для «Отелей Кентов».
– Но ведь практически весь основной пакет акций компании находится в руках членов семьи. Проблемой станет, если кто-то из совладельцев решит на волне этих событий продать свои акции… – Все детали головоломки вдруг сложились в ясную картину. – Вот почему вы поехали в Нью-Йорк, да? Ваша бабушка опасается, что мистер Чемберлен может продать свои акции?
– У Росса есть несколько крупных долгов. Кроме того, в том году ему пришлось пережить разорительный бракоразводный процесс. Ходят слухи, что он ищет покупателя, который предложит хорошую цену.
Эмма замолчала, вспоминая, что знает о дружбе семей Кент и Чемберлен. Судя по тону писем миссис Кент, они долгие годы были близкими друзьями.
– Вряд ли он сделает это, предварительно не предупредив вашу бабушку.
– Никогда не следует недооценивать страх мужчины перед жадной бывшей женой, которая буквально дышит ему в затылок. Ты ведь слышала, с каким волнением бабушка говорила о человеке по имени Герард Амбитей?
– Миссис Кент просит меня еженедельно искать это имя в ленте новостей.
– Рад, что Интернет позволяет Марии потакать своей одержимости. Семья Амбитей, и в частности Герард, для бабушки – смертельные враги. Начиная с того момента, как они попытались купить компанию после смерти Эдварда. Тогда Герард ошибочно предположил, что многомиллионный отельный бизнес – это слишком тяжелая ноша для юной вдовы с тремя детьми на шее.
– Полагаю, это не сошло ему с рук?
От улыбки Гидеона по коже девушки побежали мурашки.
– О, реакцию Марии можно сравнить со случайным взрывом водородной бомбы у него на заднем дворе. Наверное, не стоит упоминать, что подобное предположение она приняла как личное оскорбление. По-моему, главным стимулом к такому быстрому расширению отельной империи Кентов была ее месть Амбитею.
– Да уж, Мария сильная и опасная женщина.
– А кто еще мог выйти замуж за Эдварда Кента, больше известного за свою любовь к женщинам и вечеринкам, чем за деловую хватку.
– Все ведь было не так плохо. У них ведь родилось трое детей.
– Да, дети – это, конечно, неопровержимый признак настоящей любви. – Горечь в голосе Гидеона заставила Эмму вздрогнуть. – Извините, – быстро добавил он. – Я должен научиться держать при себе свои циничные взгляды на жизнь.
– Ничего, я вас понимаю.
– Да? – Откуда такое удивление в голосе?
– Меня воспитывала мать-одиночка. – Эмма лучше, чем кто-либо, знала, что дети – это не гарантия семейного счастья. – Иногда начинаешь задумываться, зачем люди вообще вступают в брак.
– Именно.
Атмосфера в комнате изменилась. Этот разговор явно разбередил какую-то рану в душе Гидеона, заставив его замкнуться в себе. Эмме даже показалось, что в гостиной неожиданно похолодало. Для нее Гидеон стал чем-то вроде термостата: когда он был рядом, воздух словно нагревался, когда он уходил, Эмме становилось холодно и неуютно. Эти мысли вызвали у девушки желание пересесть на софу к Гидеону, прижаться к нему, вернуть ему прежнее хорошее настроение.
Но так как все эти действия были неприемлемы для секретаря по отношению к своему боссу, она выбрала более простой метод.
– Интересно, как там дела у вашей бабушки и Хинкли.
Гидеон чуть улыбнулся уголками рта, на время забыв о своих горьких мыслях.
– Думаю, сейчас они как раз выясняют, кому достанется больше места на диване.
– И кто, по вашему мнению, возьмет верх?
– Хинкли, конечно. Когда дело касается его личного комфорта, он невообразимо упрям. Так что Мария встретила достойного противника.
– Поэтому вы решили оставить его у нее?
– Вы полагаете, что толстый, вредный и совершенно избалованный кот – это выражение моей мести?
– Эта мысль не раз приходила мне в голову.
Гидеон театрально приложил руку к груди, изображая оскорбленную невинность:
– Как вы только могли так обо мне подумать? Любой заботливый хозяин на моем месте поступил бы так же, я думал исключительно о создании максимально комфортных условий для моего возлюбленного питомца.
– Простите меня за мое предположение.
– Сказала она, стараясь не засмеяться, – прокомментировал Гидеон.
После этой фразы все попытки Эммы пошли прахом, и она звонко рассмеялась:
– Простите.
Гидеон улыбался в ответ, и эта улыбка не только вернула тепло и уют в комнату, ее хватило бы на то, чтобы согреть весь Манхэттен.
– Я думаю, я смогу вас простить. Но… тогда я решаю, какую еду мы сейчас закажем в номер.
– Подождите секунду, ваш отец несколько месяцев назад посылал имейл, касающийся этого вопроса…
Несомненно, она была очень умна. Гидеон с интересом наблюдал за тем, как Эмма ищет в своем ноутбуке упоминание о заграничных проектах компании Кентов. Достаточно было лишь задать вопрос, и Эмма сразу же вспоминала о каком-нибудь документе или заметке, касающихся его. Неудивительно, что Мария ее обожает. Как и в случае дизайна номеров, у девушки было потрясающее деловое чутье.
И при этом она была чертовски привлекательна: то, как она сосредоточенно морщила носик и покусывала нижнюю губу, просматривая бумаги… Эмма уже достаточно расслабилась, чтобы перебраться с кресла на пол, где она сидела среди бумаг, поджав под себя длинные ноги, как кошка. Ее туфли стояли около дивана, и он не мог оторвать взгляда от ее маленьких, изящных ступней.
