Наталья Калинина - Люблю только тебя
– Свою систему, насколько я понимаю. Горбачев хочет доказать всему миру, что и с коммунистами можно торговать, обмениваться ноу-хау и так далее. Он думает открыть границы. Знаешь, меня интересует этот человек – он довольно молод, умен, искренне настроен на сотрудничество с Западом. Но менталитет русских, как мне кажется, очень отличается от нашего. По крайней мере так говорит профессор Дорваль, известный русист и в прошлом коммунист. Он глубоко уверен в том, что западный образ жизни способны воспринять лишь немногие русские.
– Ладно, все это так скучно, – говорила Сью, собирая чемодан. – Как-нибудь разберусь на месте. Шубу и сапоги брать не буду – там вроде бы сейчас тоже лето. Я звонила в наше посольство в Москве, и мне посоветовали остановиться в отеле «Интерконтиненталь». Это в центре, рядом с нашим посольством. В Шереметьеве меня встретит Дэн Осборн – он живет в Москве уже полтора года и может пригодиться. Думаю, мне следует прежде всего нанести визит ее бывшему мужу – Дмитрию Павловскому.
Что Сью и сделала. С помощью одного из секретарей американского посольства она узнала служебный и домашний телефоны Димы. Вечером Сью позвонила ему домой.
Он был один и почти трезв. Он говорил на вполне сносном английском, и, когда узнал, что Сью американка, стал вставлять везде, где можно и нельзя, раскатистое и уж слишком русифицированное «р». Как бы там ни было, уже через пять минут он согласился приехать в «Международную», куда Сью пригласила его поужинать.
Она не сказала, по какому поводу хочет встретиться с ним, он не спросил.
Они узнали друг друга сразу.
Дима шел навстречу Сью с открытым от удивления ртом и машинально протягивал руки.
– Я, выходит, похожа на нее? – Сью грустно улыбнулась.
– На нее? На кого?
Он словно был в отключке.
– На вашу жену. Я ее младшая сестра.
Дима покачнулся, и Сью ухватила его за локоть.
– Все в порядке, – сказал он. – Да, это так. Но я понял это… подсознательно и лишь сейчас разумом. Вы не просто на нее похожи – вы такая, какой она была в тот последний год.
– Пошли в зал. Нам нужно кое-что обсудить. – Сью мягко, но решительно взяла его под руку и повела к лифту.
– Она жива? Она просила мне что-то передать? – начал Дима, когда метрдотель усадил их в отдельном кабинете. Сью обратила внимание, что у него дрожат руки. Она чуть помедлила.
– Маша исчезла при загадочных обстоятельствах почти три года тому назад. Полиция считает, что это было самоубийство. Но тела так и не обнаружили. Правда, к вечеру разыгрался шторм.
– Нет! – воскликнул Дима и вскочил, опрокинув бокал с минеральной водой. – Черт, я вас облил, простите, – пробормотал он.
– Не имеет значения. – Сью промокнула колени салфеткой. – Мне нравится ваша реакция. Я тоже не верю в то, что моя сестра могла наложить на себя руки.
– У нее была несчастная любовь? – В голосе Димы Сью уловила злорадство.
– Она, как и я, по отцу Ковальская, хотя при рождении мне дали фамилию матери. Ковальские всегда бросают первыми, ясно?
Сью самодовольно улыбнулась. Ей был чем-то симпатичен этот мужчина, который не соответствовал стереотипу советского человека, не скован, вполне прилично, даже модно одет. Правда, судя по всему, выпивает и склонен проводить ночи в чужих постелях…
– Вы так и не женились? – спросила Сью.
– Нет, – коротко ответил Дима. – Не вижу в этом смысла.
– Я расспросила всех людей, общавшихся последнее время с сестрой, – продолжала Сью, – и пришла к выводу, что если отбросить версию самоубийства, остается одно: ее похитили агенты вашего Комитета госбезопасности.
– Но почему они не сделали этого раньше?
– Я тоже задавала себе этот вопрос. И не смогла на него ответить. Я приехала в Россию только для того, чтобы повидать вас и с вашей помощью разыскать сестру.
Дима собрался закурить, уронил зажигалку. Сью достала свою и тоже закурила.
– Обдумайте эту проблему, – сказала Сью. – У вас наверняка есть друзья в КГБ. Вам ведь хочется, чтобы она нашлась?
– Да, – не сразу ответил Дима. – Я не сержусь на нее. Я ее очень любил. Когда она осталась там, я думал, моя жизнь кончена. Но такие, как я, не умирают. – Он горько усмехнулся. – И не кончают жизнь самоубийством, хоть их и посещает эта мысль и в уме они проигрывают всерьез способы ухода из жизни. Но она все равно не вернется ко мне, да я бы и не хотел этого. – Он вздохнул. – Я устал. Мне нужен покой.
– Вы поможете мне найти ее? – тихо спросила Сью.
– Не знаю… Я все еще работаю в МИДе. Конечно, времена сейчас иные.
– Но КГБ еще очень сильная организация, – уловила его мысль Сью, – и в случае чего может помешать вашей карьере?
– Плевать я хотел на карьеру, – заявил Дима. – Я вот уже двадцать лет протираю штаны в этой бездарной конторе под громким названием Министерство иностранных дел, где все до одного помешаны на загранкомандировках. Да провались они! Ну, съездил. Написал отчет. Настучал на кого надо… Я не стучу – я вообще не-вы-езд-ной. И знаете почему? Да потому, что моя любимая женушка сделала ручкой этой стране болванов и ублюдков. Вдруг я захочу воссоединиться с ней? Ведь это же будет такая антисоветская пропаганда.
– А что такое «не-вы-езд-ной»? – Сью глядела на Диму наивными – почти Машиными – глазами.
– Черт, вам все равно этого не понять. Объясняю в двух словах: только для белых. Апартеид, понимаете? В нашей конторе, как и в любом советском учреждении, люди делятся на белых и черных. Белые имеют заграничный паспорт. Черным его не дают. Усекла, красотка?
Сью кивнула.
– У меня есть идея, – внезапно сказал Дима. – Поскольку ты мне родственница и вообще девочка что надо, давай махнем ко мне? Здесь, уверен, стены напичканы всякими игрушками. У меня их нет – мой дедуля сам когда-то в них играл и обучил меня технике безопасности.
– Согласна, – ни секунды не колеблясь кивнула Сью.
В Диминой квартире стоял невыветриваемый запах сигаретных окурков, присущий почти всем холостяцким жилищам. Однако было чисто – раз в неделю приходила домработница – и даже уютно. Совсем недавно Дима, по настоянию своей очередной сожительницы, сделал ремонт и сменил мебель. Дама, сумевшая подвигнуть его на это отнюдь не легкое предприятие, рассчитывала женить Диму на себе, но в самый последний момент он взбрыкнул и дал ей пинка под зад. Сейчас он порадовался тому, что его квартира имеет вполне достойный вид – а ему не хотелось ударить в грязь лицом перед этой шикарной американкой.
Пока он сервировал столик, Сью ходила из комнаты в комнату и выглядывала в окна. Она была в Москве третий день. Дэн уже успел свозить ее туда, куда обычно возят туристов. Город произвел на Сью вполне цивилизованное впечатление, его жители не были похожи на дикарей, а тем более угрюмых ублюдков, какими их изображала американская пресса.
