Барбара Бреттон - А может, в этот раз?
– Это верно, – согласился Джо. – Так же верно, как то, что крокодилы летают.
Кристина села за руль, демонстративно громко захлопнув дверцу.
– Отчего тебе дома не сидится? Нянчил бы свою жену – детей нельзя надолго оставлять одних. Джо взялся за ручку.
– Не подбросишь до города, Крис?
– Не ты ли говорил о пользе свежего воздуха? Прогуляйся, тебе будет полезно,
Слейд со своим непременным спутником фотоаппаратом появился на пороге.
– Кристина, любовь моя! Мне требуется глоток цивилизации!
– Ты с ним спишь, – пробормотал Джо.
– Заткнись, – огрызнулась Кристина. – Ни с кем я не сплю.
Сказала и тут же пожалела о сказанном, заметив удовлетворение в глазах бывшего мужа.
Слейд подошел к машине.
– Так, значит, бьюик, любовь моя? Кристина опустила голову на руль, едва сдерживаясь, чтобы не возопить в голос.
– Я собираюсь в город, – сквозь зубы процедила она, обращаясь к Слейду, – но если ты скажешь еще хоть слово о машине, клянусь, я выброшу тебя на обочину.
Слейд, послушно замолчав, залез на заднее сиденье.
Джо сложил руки рупором:
– Марина, выходи, мы едем в город!
– Он что, с нами? – поинтересовался Слейд.
– Да, навязался, – с кислой миной пояснила Кристина.
– Эй, Джо, почему бы тебе не оставить Марину в покое? Вид у нее порядком измотанный.
– Она поедет со мной, – сказал Джо.
Кристина с трудом подавила приступ ревности. Их с Джо брак был союзом равных, каждый уважал независимость другого, цементирующим чувством была лишь сильная взаимная любовь.
– Пещерный человек, – процедила Кристина.
– Да, – согласился Джо. – Мы неразлучны.
Кристина насторожилась. Дело было не столько в том, что он сказал, а как он это сказал. В его тоне не угадывалось чувств, которые должен испытывать молодожен, в конце концов, просто муж. Только сейчас Кристина осознала, что до сих пор не увидела ни одной искры чувства между этими двумя, связанными брачными узами. Почему она не давала себе раньше в этом отчет? Ни разу они не поцеловались украдкой, ни разу не обменялись страстными взглядами. Они даже ни разу не коснулись друг друга. Более того, они едва ли испытывали друг к другу обычную человеческую привязанность.
Марина появилась на крыльце. Выглядела она так, будто только что проснулась. Джо дал ей знак поторапливаться, но она проигнорировала его призыв. Все тот же бесформенный свитер, в котором она буквально утопала, руки в карманах потрепанных штанов: Гаврош, да и только. Своим видом она вызывала сострадание. Кристину так и тянуло распустить эти мышиного оттенка волосы, постричь их, сделать филировку, высветлить пряди, нанести косметику на лицо…
Кристина едва не рассмеялась вслух. Она, конечно, не была экспертом в том, как следует себя вести разведенным супругам, но уж в чем она была уверена наверняка, так это в том, что ни одной бывшей жене не придет в голову давать женщине, сменившей ее в постели мужа, советы по поводу того, как стать привлекательнее. Даже если та отчаянно нуждается в такого рода советах.
– У меня нет желания ехать в город, – заявила Марина, подойдя к машине. – Я бы предпочла остаться дома.
– Прекрасно, – отозвалась Кристина.
Слейд пожал плечами.
Джо, разумеется, придерживался иной точки зрения.
– В машину, – приказал он. – Одну я тебя тут не оставлю.
– Нет, – сказала Марина.
– Послушай, детка, ты знаешь…
– Я знаю, что твоя жена достаточно взрослая, чтобы остаться дома одной, – вмешалась Кристина.
Марина улыбнулась Кристине, и Крис улыбнулась ей в ответ.
– Мне нравятся большие черные машины, – сказала Марина.
Джо молча запихнул девушку на заднее сиденье рядом со Слейдом.
– Ну разве не прелесть! – как бы невзначай заметила Крис. – Одна большая дружная семья.
– Заткнись и трогай, – сказал Джо.
Марина как вкопанная остановилась посреди супермаркета. Лицо ее выражало крайнюю степень удивления, смешанного с возмущением.
– Что-то не так? Никогда прежде не видела лука-порея?
– Зеленого лука, – поправила его Марина, изумленно глядя по сторонам. – Столько всего в одном месте – никогда.
Джо вместе с тележкой подошел к ней вплотную.
– Я знаю, что ты какое-то время провела в горах, но выросла ты в Лондоне. Что, там нет супермаркетов?
– Разумеется, есть, – смерив Джо пренебрежительным взглядом, сообщила Марина, – но у нас было кому ходить за покупками.
Джо нахмурился:
– Почему это я решил, что твой отец не особенно богат?
– Потому, что мой отец – фашист, а человечности в нем столько же, сколько у дикого вепря.
– Тебе хочется, чтобы я сказал, что Рик купался в деньгах?!
Марина смотрела на него с нескрываемым отвращением.
– Не обязательно быть богатым, чтобы взрастить в себе вкус к социальному паразитизму. Мой отец вырос с верой в то, что все люди существуют лишь для того, чтобы потакать его прихотям.
– Тяжело ему приходится с такой любящей дочкой, не так ли?
Марина схватила кабачок. Джо с интересом посмотрел на полосатый овощ, гадая, каким образом цукини может послужить аргументом в споре на столь вечные темы.
– Этим можно было бы накормить целую деревню в моей стране!
– Отлично, – примирительно сказал Джо. – Тогда ты у нас будешь готовить.
– Неудивительно, что к исполнению своего мерзкого плана отец привлек именно тебя. Ты столь же циничен, сколь неспособен к состраданию.
Джо мог бы выдвинуть контраргументы: припомнить, как спасал китов, как пытался помочь ее же родной стране, да только зачем спорить? Она все равно бы не стала его слушать. Кроме того, ему было достаточно безразлично, что она о нем думает. Когда-то он был таким, как она, тоже рвался в бой за правое дело, но постепенно в нем угас этот «огонь Данко». Рано или поздно вы прекращаете бороться с ветряными мельницами, выбираете соперников более осторожно, стараясь вступать только в такие сражения, выиграть которые вам действительно по зубам.
Для Марины такой подход был проявлением цинизма, для Джо – понимания неизбежности. Жизнь немыслима без ограничений, и первое из них – ограниченность нашего земного существования. И чем старше становишься, тем больше считаешься с этим непреложным законом. Приходится сдвигать рамки, уменьшать фокус и направлять всю свою энергию на одно дело и стараться не огорчаться, когда удар приходится мимо цели.
Но в девятнадцать этого все равно не понять. Девятнадцать – время мечтаний, например о любви, которая длится вечно.
Кристина занималась своими делами: выбирала помидоры и рассматривала дыни, стараясь найти по-настоящему спелую, пока Марина и Джо воевали у прилавка с цукини. Джо был заядлый спорщик, и Кристина не сомневалась, что молодожены ссорились из-за пустяков. И все же она старалась незаметно переместиться поближе к враждующей парочке, в надежде уловить хоть несколько слов. Увы, она так и не сумела ничего расслышать.
