Пробуждение Оливии - О’Роарк Элизабет

И все-таки это никак не может быть правдой. Существует снохождение, да, но не снобегание же!

Это просто один из многих ее талантов – умение рассказать откровенный бред так, чтобы вам захотелось в него поверить. Как только эти огромные зеленые глаза демонстрируют хоть каплю уязвимости, ей сразу хочется вручить свои ключи от квартиры и отдать всю зарплату. Да поможет Бог тому бедолаге, который станет ее парнем.

Это даже к лучшему, что она ушла из команды. С самого первого дня от нее были лишь одни неприятности – но больше она не моя проблема. И все-таки по дороге на ферму я чувствую странную опустошенность.

– Как соревнование? – спрашивает мама.

«Отвратительно». Моральный дух команды оказался на самом дне, причем я не могу целиком винить в этом Оливию. Я был чертовски зол по дороге на соревнования – и еще больше зол на обратном пути.

– Не спрашивай, – бурчу я. – Пойду проверю лошадей.

На мамином лице появляется та самая улыбка, которая всегда заставляет меня вновь почувствовать себя маленьким ребенком, делающим что-то не то.

– С лошадьми все в порядке. – Она неодобрительно щелкает языком. – Садись за стол, а я приготовлю что-нибудь перекусить.

– У меня нет времени на перекус. Мне нужно сделать гребаную кучу работы, и к семи меня ждет Джессика.

Мама все равно усаживает меня на стул.

– Всего один бутерброд, и я оставлю тебя в покое, – обещает она.

А поставив передо мной бутерброд и порцию жареной картошки, моя мать начинает постепенно вытягивать из меня рассказ об этом крайне неприятном утре.

– Короче говоря, она меня не послушалась, и поэтому мы проиграли, причем я с самого начала предупреждал Питера, что так и будет.

– Похоже, вы проиграли бы в любом случае, с Оливией или без нее? – мягко замечает мама.

– Но если бы ей не приспичило побегать с утра, то мы бы сегодня стали по крайней мере призерами, – настаиваю я, хотя уже не всерьез. – А потом в качестве оправдания она рассказывает совершенно нелепую историю…

Мама с сомнением склоняет голову набок.

– Ты уверен, что это ложь? – спрашивает она. Понятия не имею, почему мама всегда на стороне Оливии, хотя даже ни разу ее не видела.

– Конечно же, ложь. Ты не знаешь эту девушку: она вся состоит из лжи. Люди ходят во сне, но не бегают.

– И ты в этом абсолютно уверен? Ты бы мог поклясться жизнью, что это неправда?

– Да, – отвечаю я после небольшого колебания. Честно говоря, я, пожалуй, вообще не уверен… Но нет, это снова влияние Оливии, и видит бог: мне очень повезло, что теперь его воздействие закончится. – От нее с самого начала были одни неприятности, так что пусть отныне она создает неприятности кому-то другому.

Я отталкиваю от себя тарелку, внезапно обнаружив, что у меня пропал аппетит.

Когда я отправляюсь в поле, мне никак не удается сосредоточиться на делах. Проблема по имени «Оливия» – словно небольшая, но очень настойчивая рана в моем боку, которая постоянно дает о себе знать, стоит мне пошевелиться. Хоть теперь она больше и не моя проблема, у меня из головы не выходит, каким потерянным выглядело ее лицо, и я чувствую себя так, словно пнул что-то маленькое и беззащитное. Эта картинка меня сопровождает, что бы я ни делал: я вижу ее, когда завожу трактор; вижу ее, когда должен осматривать поля; вижу ее, когда запускаю полив; вижу ее, когда уезжаю с фермы и понимаю, что направляюсь вовсе не к Джессике, а обратно на работу.

– Не могу поверить, что я это делаю, – бормочу я, заходя в интернет в своем кабинете.

Не бывает бега во сне. Я злюсь на себя уже за то, что вообще это проверяю. И злюсь на нее за то, что она так сильно влияет на меня.

Вот только стоит мне ввести слова в строку поиска – и страницу заполняют результаты. Просто нескончаемый поток ссылок, связанных с бегом во сне… Именно в этот момент я понимаю, как сильно хотел, чтобы на мой запрос ничего не нашлось. Как сильно мне хотелось верить, что Оливия сознательно разрушает свою карьеру бегуньи, а вовсе не подвержена чему-то, что никак не может контролировать.

Я не хочу ей сочувствовать – не хочу вообще ничего к ней испытывать. И, думаю, проблема в том, что я уже начал это делать. Я уже пекусь о ее судьбе, и есть у меня смутное ощущение, что добром это не закончится, хотя я понятия не имею, откуда оно взялось.

Я открываю один сайт за другим – и все они посвящены бегу во сне. Кроме того, я обнаруживаю множество форумов для тех, кто также этому подвержен. Это столь многое объясняет… Постоянное изнурение и всю ее академическую историю, которая представляет собой длинную череду разочарований. Я достаю ее личное дело из Техасского университета. Они ведь должны были знать о проблеме, но в таком случае разве могли они просто оставить все как есть? Однако я ничего не нахожу в этих документах. Есть лишь заметки, где обсуждаются ее результаты на соревнованиях и неспособность справляться со стрессом. Подразумевается, что виной всему алкоголь или наркотики, но я не представляю, как они могли всерьез в это верить. Оливия зачастую приходит на тренировки изможденной, однако я ни разу не видел, чтобы у нее проявлялись последствия того или иного опьянения.

Я просматриваю сводки о ее академических успехах, которые оказываются столь же неинформативны: она хорошо учится и в коллективе держится особняком. Но тут мне попадаются три заметки, сделанные вскоре после ее поступления в ТУ.

Первая: «Время 03.42. Студентка бегом пересекла вестибюль и попыталась покинуть общежитие. Охранник уведомил ее о том, что ей нельзя покидать здание, и попытался остановить, но девушка впала в истерику, сумела вырваться и скрылась. Позже ее опознали и проинформировали, что в случае дальнейших инцидентов к ней будут приняты дисциплинарные меры. Студентка утверждала, что ей ничего не известно об инциденте».

Вторая заметка сделана две недели спустя: «В 02.19 студентка бежала через вестибюль и не реагировала на команды остановиться. Была оповещена охрана кампуса, которая впоследствии обнаружила девушку, бегущую босиком в южную часть кампуса. Чтобы ее задержать, потребовалось несколько сотрудников охраны; девушка оказывала сопротивление и, похоже, не ориентировалась ни во времени, ни в пространстве. На место происшествия была вызвана бригада «Скорой помощи», после чего студентку доставили в медпункт университета. Связаться с ближайшим родственником пациента не удалось».

Последняя заметка сделана неделю спустя: «По причине стресса, вызванного тесной средой проживания, студентка запросила и получила стипендию взамен предоставленного ей места в общежитии».

У меня такое чувство, будто мое сердце куда-то провалилось… Оливия годами хранила этот секрет, а когда наконец кому-то открылась, этот человек лишь рассмеялся и сказал, что выгоняет ее из команды… Я опускаю голову, пряча лицо в ладонях. Господи боже. Почему я так сомневался в ней? Почему не предоставил ей хоть каплю доверия? Оливия как проклятая выкладывается на тренировках каждый чертов день. Она в точности выполняла все остальные мои указания, так почему же я был столь одержим желанием избавиться от нее, желанием видеть лишь худшее в ней? Я не уверен, что хочу на самом деле искать ответы на эти вопросы, но точно знаю, что это нужно исправить.

Она живет в худшем районе города из всех возможных. Ее жилой комплекс выглядит так, словно был построен в семидесятых годах и тогда же в последний раз ремонтировался. Как только мы разберемся с ее бегом, я должен вернуть ее в общежитие. Даже мне не по себе в этой части города.

Я стучусь к ней, и Оливия приоткрывает дверь, не снимая с нее цепочку.

– Да? – спрашивает она с пустым взглядом.

– Могу я войти?