Моя ревность тебя погубит (СИ) - Лазаревская Лиза

Возможно, так действительно будет лучше, пока она не достигнет совершеннолетия и не привыкнет ко мне окончательно. У меня будет время развестись с женой и решить какую-то часть вопросов по работе.

Поднявшись на нужный этаж, глазами я нахожу номер квартиры и стучу в дверь. Стучу до тех пор, пока мне наконец не открывает её мать — опухшая, разбитая, растрёпанная, в старом застиранном халате, с явно выраженным запахом перегара. И даже без перегара можно понять, что она вчера выпивала.

— Доброе утро, — улыбается она, уходя с прохода, чтобы я мог зайти внутрь. — Пожалуйста, приходите. Может, вам сделать чай или кофе?

— Нет, я приехал только отдать вам документы на новую квартиру, — повторяю я то, что говорил вчера по телефону. — И обсудить кое-что касательно вашей дочери.

— Да, конечно.

Она провожает меня в гостиную. Прочистив горло, я сажусь на диван, после чего кидаю папку с документами на небольшой деревянный столик. Это квартира из новостроя, одного из лучших в городе, который строила моя компания. Обеспокоенная, с трудом подавляющая эмоции, она берёт папку и начинает пролистывать бумаги.

Замечаю, как трясутся её руки и бегают глаза.

— Я хочу, чтобы сегодня вы собрали вещи и уже в ближайшее время переехали в новую квартиру.

— Конечно, я так и сделаю. Прямо сейчас начну собирать вещи.

— Тогда не будем тянуть. Завтра я пришлю людей, которые помогут вам с переездом и отвезут по нужному адресу.

— Завтра?

Возможно, сегодня она хотела отметить такое событие?

— Да, завтра, — раздражённо отрезаю я. — Я не хочу, чтобы Полина продолжала жить в этих ужасных условиях.

Рассматривая эти обшарпанные стены и чувствуя сочившийся отовсюду спёртый запах, мне претит мысль о том, что Полина провела здесь всю свою жизнь. Рядом с ужасной матерью и её друзьями-алкашами, о намерениях которых понятно даже дураку. Я бы мог задушить их всех собственными руками, если бы они притронулись к ней.

Блять, эти мысли действительно убивают меня.

— Что мне сказать Полине? — резко спрашивает она. Не думал, что она поинтересуется о том, что сказать ей.

— Мне плевать, что вы ей скажете. Придумайте, что хотите, — я встаю с дивана, ненамеренный больше здесь оставаться. — И больше, чтобы ноги её здесь не было.

— Я её не трону, — лебезит она, прижимая папку к груди. — Когда вы её заберёте?

— Когда ей исполнится восемнадцать лет. До тех пор я хочу, чтобы вы о ней заботились. Про то, как с ней обращаться, я уже сказал. И не дай бог хоть один волос упадёт с её головы.

Не дожидаясь её ответа, я снимаю с себя пиджак и выхожу из гостиной в направлении выхода. Проходя мимо кухни, краем глаза замечаю фигуру в кресле, в инвалидном кресле.

Насколько я понимаю, это отец Полины.

Скорее всего, он мог слышать, что происходило в соседней комнате, дверь была незакрыта.

В любом случае, мне насрать на то, что он слышал. Жена заставит его молчать, мне не стоит волноваться о его бесхребетной натуре. Возможно, я смогу смириться с искренней любовью Полины к отцу, но для меня этот человек не больше, чем кусок дерьма. Когда ей исполнится восемнадцать и я смогу взять её в жёны, я не собираюсь больше терпеть это блядское отношение к ней.

Она будет моей, и не будет больше ничего, что сможет опечалить её.

Проходя по коридору, я замечаю ещё одну комнату, дверь в которую так же открыта. Не выдерживая никаких норм приличия, я останавливаюсь и делаю несколько шагов в направлении этой комнаты.

Потому что я понимаю, что это комната Полины. Её мать становится рядом со мной, когда видит, что я рассматриваю помещение.

Тёмно-зелёные обшарпанные обои, небольшой стол посередине и маленькая незастеленная кровать. На одной из верхних полочек стоит её детская фотография с родителями.

Ничего не сказав, я разворачиваюсь и иду к входной двери.

В какой момент своей жизни я стал помешан на этой девушке? Но я абсолютно точно знал, что единственное моё желание — это сделать всё возможное, чтобы она была счастливой.

Когда она рядом и позволяет заботиться о себе, я чувствую себя более чем живым.

***

На следующий день я отправил людей из своей бригады, чтобы они помогли семье Полины с переездом. Мне бы хотелось, чтобы она знала, что я как-то причастен к изменениям, которые сейчас происходят в её жизни. Она слишком стеснительная, слишком не привыкшая к внимаю. Она с трудом приняла от меня телефон, покупка которая для меня не имеет никакого значения. Для меня даже покупка квартиры не имеет значения.

С утра Полина прислала мне короткое сообщение, в котором рассказала о переезде и написала свой новый адрес вплоть до номера подъезда. Это было забавно читать. Я пообещал ей, что приеду завтра, как только разберусь с работой.

Наверное, мне нужно отступить до тех пор, пока не наступит момент её совершеннолетия. Иначе я продолжу себя чувствовать грёбанным педофилом, особенно потому, что не могу ничего сделать с желанием быть рядом с ней.

Выходя из офиса позже обычного, я направляюсь к лифту и нажимаю на кнопку первого этажа. Проходя мимо вечно улыбающейся мне секретарши, я выхожу на улицу и мой взгляд падает на одного из моих охранников.

Он был ненамного ниже меня, давно работал в моей компании, почти с самого её основания.

Я подхожу к нему и жму руку.

— Станислав Юрьевич, я чем-то могу помочь?

— Да, можешь. Мне нужно будет, чтобы какое-то время ты поработал личным водителем.

— У вас? — отрезает он.

— Нет, я скажу тебе всё, что нужно. Позже.

От одной только мысли о том, что другой мужчина будет возить её, наблюдать за ней, я просто схожу с ума. Но мне нужно, чтобы она была под присмотром, и для этого нужен человек, которого я знаю лично долгое время, и которой будет бояться облажаться.

Я не могу оставлять её без присмотра, когда буду уезжать в другой город по работе.

От этого я сойду с ума ещё больше.

***

Вернувшись домой, я захлопываю за собой дверь и в движении скидываю с себя пиджак. Моей жены внизу нет, я поднимаюсь на второй этаж, в спальню, чтобы принять душ.

Открыв дверь, я вижу лежащую на кровати, полуобнажённую жену. Она крутит в руке телефон, игриво улыбаясь.

— А я уже собиралась тебе звонить. Ты сегодня вернулся позже обычного.

Смотря на неё, я не чувствую ничего, кроме эрекции в штанах, как и всегда. Она всегда вызывала во мне желание трахаться, как и любая привлекательная женщина. Но даже сейчас, с поднятым членом в трусах, я не могу заставить себя прикоснуться к ней.

Хотя меня не нужно заставлять кого-то трахнуть.

— Мне нужно в душ.

— Я тебя подожду.

— Ложись спать, — рычу я, снимая с себя жилет и расстёгивая рубашку.

— В каком смысле? — недоумённо спрашивает она, прикрывая тело одеялом. Её ошарашенный взгляд даёт понять, что она явно не ожидала моей холодной реакции на своё горячее тело.

— Мне нужно будет поговорить с тобой позже, — произношу я, закрывая за собой дверь. Алина не глупая, она понимает, о чём я хочу поговорить с ней.

До появления Полины в моей жизни я не задумывался о разводе, потому что банально мне это было не нужно. Я всегда мог прийти домой и трахнуть свою жену. Я так же мог трахнуть любую женщину, которую захочу. Я не был верным мужем, потому что никогда не испытывал к ней чувств.

Думая о Полине, я не могу даже прикоснуться к ней. И не могу представить, как делаю это с Полиной. Она слишком юна и больше походит на подростка своей открытой душой и миниатюрной фигуркой.

Подросток, в которого влюбился взрослый мужчина, вроде меня. Это действительно не то, во что я мог поверить, но так оно и было.

После душа я возвращаюсь в спальню и кладу телефон на тумбочку, прежде чем лечь в постель. Алина наблюдает за мной, но ничего не говорит. Я буду благодарен, если она будет молчать.

Но у неё явно своё видение происходящего: она тянется рукой к моему члену, поглаживая его через боксёры. Это злит меня ещё больше, поэтому я сажусь на край кровати, опуская ноги на пол.