Оксана Весенняя - Олигарх
— Этот урод успел что-то сделать? Он ударил тебя?
— Нет. — Еле слышный шепот сквозь зубы. Понимала, что если сейчас всё расскажет, Лавров от Гришки живого места не оставит.
Изрядно подвыпивший Гриша пошел провожать Весну. Не смотря на ее заверения и отказы, он уцепился за нее как банный лист. Схватил крепко и потащил к выходу. Уже в гардеробной пытался поцеловать. Еще, как назло, Игорь вышел на перекур и не видел этого пьяного представления своего друга.
Когда Гриша выволок ее из зала, Ксюша упиралась из всех сил. Цеплялась руками за всё, что попадалось на пути: стул, дверной косяк, потом схватилась за деверь. Поразило, что никто не вступался, охранник ленивым взглядом наблюдал за происходящим, никак не реагируя на явную агрессию парня f0884d. Хотя, возможно, уже привыкший к темпераментной публике, он попросту не обращал внимания на «Мексиканские страсти» молодежи. Ксюша до последнего сопротивлялась, не смотря на то, что силы явно были не равны. И в какой то момент ей повезло, она сумела выдернуть руку из его ладони, но не удержалась и пошатнулась, потеряв равновесие, отлетела по инерции назад ощутимо ударяясь спиной об угол стены. Тонкая короткая дубленка не спасла от удара, хотя наверняка должна была смягчить его. Однако, и того, что почувствовала Ксюша, ей хватило. От боли в глазах заискрилось, звездочки мелькали, превращаясь, в яркие пятна, но в тот момент было неважно, потому, как уже через секунду в пояснице запекло, и ужас сковал ее тело и сознание. Стало жутко, и больше от воспоминаний, чем от болезненного спазма. Она слишком хорошо, слишком отчетливо помнила эти ощущения.
Лавров подошел к Весне впритык. Остановился совсем рядом с ней. И ощутил, как она напряглась еще больше, как еще в сторону не дёрнулась.
— Ты меня боишься что ли? — спросил слишком резко. Не верилось ему в это, но ее поведение говорило об обратном.
— Нет… — судорожный вздох. — то есть, да. — и снова в глазах напряжение.
Ксюша путалась в ответе, себя не понимая, потому как ответила она утвердительно, но в тоже время отрицательно покачала головой. А потом словно одумавшись, пришла в себя и затараторила.
— Нет. Нет… Кир, конечно, нет. — будто себя убеждала, уговаривала, устало выдохнула и после небольшой паузы добавила, — Ты только не трогай меня. Ладно?
Он уже ничего не понимал, и с этим надо было что-то делать. Попытался присмотреться к Ягодке и обалдел просто. Понял, что его смущало в ее поведении. Она за пять минут ни разу не пошевелилась, ни одного жеста, ни поворота, ни единого шага не сделала. Хотел у нее спросить, что случилось, но, как только глянул на нее, передумал. Она сейчас точно не ответит.
Ксюша в очередной раз зажмурилась, а потом надела на лицо маску невозмутимости и нескрываемого пренебрежения. Только Кира мало волновали ее выпады, он сам кого хочешь, при желании, взглядом к месту пригвоздит, и ее, в том числе, если понадобится.
Кир громко выругался. Уговаривать ее он не собирался.
— Пошли, — схватил ее за руку. Ладонь оказалась просто ледяной.
— Ты замерзла. Дрожишь вся! Какого хрена!
— Да. Здесь холодно, — согласилась она. Как еще зубами стучать не стала. Не удивительно конечно. На улице дубак, а она в тонких колготках. Кир потянул ее за руку.
— Ты нормальный?! Я просила не трогать меня! Уйди!
— Только с тобой. — приторно сладким голосом пояснил он.
— Я не могу идти. У меня спина болит. Не жди меня. Вон сумочку мне подай, пожалуйста и иди.
— Где болит? — прошелся ладонью по ее спине, будто мог что-то понять или нащупать. — Он все-таки тебя ударил?
Она не стала ничего объяснять.
— Кирилл, — обратилась уже спокойно. — Ты не жди меня, не мерзни.
— Я смотрю, ты сегодня совсем не в себе. Глупость за глупостью морозишь.
Повернулся так, чтобы было удобнее ее поднять.
— Я отнесу тебя. Скажи только, где именно болит? Где? Не молчи, говори! — спросил, тревожно. — Ну, же, говори! — поторапливал ее, теряя терпение.
— Поясница.
Лавров кивнул.
— Я аккуратно. Не бойся, слышишь? — будто с ребенком разговаривал. — Только не дергайся. Я осторожно. — Шептал успокаивающим тоном. Уговаривал.
Он присел так, чтобы ей удобно было обхватить его за шею.
— Давай, Ягодка, цепляйся. — Она положила руки ему на плечи. Кирилл ужаснулся. Ее руки напомнили ему плети, такие же безжизненные, не было в них силы… Словно марионетка, которой перестали управлять. Он приподнял ее так, чтобы Ксюша могла оставаться в неподвижном состоянии. Уцепился крепко за бедра. Если схватить выше, за талию, или ниже под ягодицами, то можно навредить. Она потеряет равновесие и стопроцентно покачнется.
— Так, осталось самое сложное, — Лавров аккуратно поставил Ксюшу возле машины. — Надо как-то забраться во внутрь.
Он открыл дверцу. Осторожно развернул ее спиной к машине. — Приседай с прямой спиной. Я придержу за плечи. — Он усадил ее аккуратно, бережно, а ей почему-то стало стыдно. Не хотелось, чтобы Кир испытывал к ней жалость. Ей этих сочувственных взглядов на всю жизнь хватило. Она прикрыла глаза, мечтая повалиться сквозь землю.
— И часто у тебя такое случается? — услышала беспокойство в его голосе. Не было там любопытства. И это хорошо. Иначе, она бы точно не выдержала. Ну, или выдержала, но разочаровалась, в очередной раз, а этого не хотелось. Не хотелось разочароваться в Лаврове. Она и тогда уехала, чтобы все осталось правильно. Красиво. Чтобы не было той грязи и лицемерия. Жалости и лицемерия ей хватило сполна. На всю жизнь хватит. Каждый считал тогда своим долгом прийти и «утешить бедную девочку». Так мерзко, унизительно было наблюдать это фальшивое беспокойство, до сих пор противно вспоминать.
* * *— Кирилл, подай, пожалуйста, мою сумку, там телефон. — Тихо попросила.
— Зачем тебе телефон?
— Надо Игорю позвонить, чтобы Гришу забрал и… — она замолчала, а потом все же добавила, — и такси вызвать.
— Какое еще такси? Скажи спасибо, что я не прибил этого урода. Такси она ему решила вызывать!
— Я не ему. Я себе.
Вот лучше бы она этого не говорила, потому как Лавров был на грани. Он послал ей бешенный, испепеляющий взгляд.
— Ерунду не говори. Я тебя отвезу. — едва сдерживаясь проговорил он.
Кирилл хотел сказать что-то еще, но мелодия его мобильника прервала заготовленную речь. Он бросил взгляд на дисплей. «Наташа». Вот только ее сейчас не хватало.
— Да, — недовольно ответил. — Нет. Я не приду.
В трубке послышался непрерывный женский вопль. Ксюша слов не разбирала, не прислушивалась.
— Я сказал нет. Не приду. Я помню, что говорил. — Проорал он в трубку. — Гуляйте без меня!
