Юрий Каменецкий - Мелочи жизни
— Ну не надо. Не надо.
Юля стала понемногу затихать.
— А что же будет с папой? Или он меня разлюбил? — Маша продолжала гладить дочь по волосам.
Юля покачала головой.
— Вот видишь!
— Но ты же не можешь без Шведова!
— Я все могу, — тихо сказала Маша. — Я только должна знать, для чего.
— Мама, но нельзя же все подчинять долгу! Ты же сама всегда говорила, что на свете нет ничего выше любви!
— Я так говорила?.. Может быть. Но я ошибалась.
— Шведов умрет без тебя...
— Не преувеличивай.
— Я знаю. Я чувствую.
— Что ты можешь чувствовать!.. — выговорила Маша в сердцах и, тут же осознав свою бестактность, принялась извиняться. — Прости, прости меня.
— Он не выдержит, — повторила Юля, ничуть не обидевшись на Машины слова.
— Он выдержит, — возразила Маша уверенно. — Он сильный.
— Он выдержал бы... Если бы знал зачем. «Любовь подобна кори: чем позже она приходит, тем опаснее».
Маша удивленно посмотрела на дочь.
— Это дедушка.
— Все-таки ты изменилась. Ты очень изменилась, — не сразу проговорила Маша.
— Кого ты больше любишь? Папу или его? — спросила Юля.
— А кого ты? Папу или его? Юля не ответила.
— Любить — это значит перестать сравнивать! Папа — это папа. Он — это... В общем... если вы, конечно, меня пустите... Я возвращаюсь к вам! — сказала Маша четко.
— Мамочка!.. — Юля бросилась матери на шею.
— Понимаешь, это было как наваждение, как болезнь. Мне всюду виделся он, я постоянно о нем думала... А сейчас я выздоравливаю. Тяжело, с рецидивами, но выздоравливаю... И я хочу домой. К тебе, к Сашке, к твоему папе — моему мужу...
В коляске забылась безмятежным сном маленькая дочка Насти Костиковой. Сама же счастливая мать катила коляску по улице.
— Настька! — Завидев Костикову издалека, Юля быстро подбежала и обняла подругу.
Внезапно что-то твердое уперлось в Юлину спину.
— Тихо! Не дергаться! Делать, что я скажу! — раздался откуда-то сзади приглушенный голос.
Костикова испуганно вскрикнула. Юля медленно повернулась.
Перед ней с жизнерадостной улыбкой на лице застыл Сорокин.
— Сорокин, — молвила Юля устало. — Ты глуп как пробка!
— Ну, что у тебя еще случилось?
— Тебе мало?!
— Я могу совсем уйти, но за идиотку меня не держи. Костикова Костиковой, но тебя явно еще что-то гложет.
Катя «допрашивала» племянницу.
— С мальчиком этим поругалась?
Юля взмахом руки показала, что о такой мелочи и вспоминать не стоит.
— Ладно, — не сдавалась тетка, — попробую сама угадать, раз уж ты сегодня такая красноречивая. Твоя модель провалилась на конкурсе? Нет, тогда бы ты сидела за машинкой... Твоя подруга выходит замуж? Нет, ты бы мучила меня, в чем идти на свадьбу и что дарить. Случайно встретила на улице принца и влюбилась на всю жизнь?
Юля невольно улыбнулась.
— Кать, я маму видела.
— Ого!.. — Катя даже присвистнула. — Значит, сходила наконец. Ну?! И как она тебя встретила?
— Кать, она такая несчастная.
— В смысле?
— Ну... Я не знаю, как тебе объяснить...
— Опять не может решить, с кем жить?
— Катя!
— О! Да ты еще и защищаешь ее?! Это что-то новенькое...
— Во-первых, она все знает. Она к папе хочет вернуться. Не знает только, как он ее встретит.
— Сережка-то? Нормально! С ним чем хуже, тем лучше!
— А во-вторых... — продолжала мысль Юля, — я сегодня была у Шведова.
— Даже так?..
— Он действительно ее любит. Очень любит.
— А чего это ты к нему пошла?
— Да так. Дело было.
— Дело или повод?
— А чего ты вокруг-то?! Ты прямо спроси! Люблю я его или нет?!
— А зачем тебя спрашивать? И так все видно.
— Он такой несчастный... — пожалела модельера Юля.
— Да ты же только что это про мать говорила!
— Да... Кать, они все... И мама... И Шведов... И папа... Так все запуталось... Я ей говорю, что, если она без Шведова не может, пусть с ним остается, а она: «Нет, я к папе из больницы вернусь». А он без нее не сможет.
— Кто? Шведов?
— Она ему очень нужна.
— Ты по-прежнему влюблена в него... — констатировала тетка.
— Это не важно.
— А что важно?
— Важно?.. Важно... Чтобы люди, которые любят друг друга, были вместе. — Юлины глаза засветились от слез.
В прихожей хлопнула дверь. Еще через мгновенье на пороге возник Сергей.
— Что случилось? Двойка по арифметике? — заметив мокрые Юлины глаза, поинтересовался отец.
— Это у нас женское! — объяснила Катя.
— Рад видеть, сестричка. Сейчас умоюсь и буду с вами дружить, — Сергей вышел.
— Все, — сказала Катя. — Боюсь, что пятиминутка искренности окончена.
— Шведов умрет без нее... — хлюпнула носом Юля.
— Так уж и умрет. Не мальчик все-таки. И потом, ты что же?! Всерьез хочешь, чтобы мама осталась со Шведовым? А что же будет с папой?
—Я не знаю... Я сама не знаю, чего хочу. — Юля снова чуть было не заплакала.
— Господи, какой ты еще ребенок, — ласково проговорила Катя.
— Почему?
— Ты еще веришь, что счастливы могут быть все сразу, — молвила Катя с грустью.
Вошел Сергей.
— Ну что, дорогие дамы?..
— Пап, ты меня любишь? — Юля подскочила к отцу, обняла.
— Что у нас еще случилось? — насторожился Сергей.
— А маму?
— Что происходит?!
— Я тебя спросила! — напомнила Юля требовательно.
— Я очень люблю твою маму. Все?.. Ну а теперь объясните мне, что у нас творится в доме? — Последнее время Сергей привык к плохим новостям, его только очень нервировало, когда их не сразу говорили, а тем более старались утаить.
— Кажется, твоя дочь наконец выросла! — объявила брату Катя.
Сергей на всякий случай насторожился...
Часть третья
Глава тридцать пятая. ПОЭТА ЗАКАЗЫВАЛИ?
С некоторых пор Ползунова стала вести себя как настоящая хозяйка в доме моделей. Она, например, даже повадилась входить к Шведову без стука. Хотя это, скорее, говорило не о большей ответственности и особом радении за дело, а о плохом воспитании. Да и откуда ему взяться, хорошему? Ведь Ползунова, как известно, происходила из заведомо неинтеллигентной семьи. До того, как стать «большим демократом», папа Ползунов был самым заурядным секретарем обкома...
— Очень хорошо, что вы один. Мне необходимо с вами поговорить. — Ползунова вошла к Шведову энергичной деловой походкой.
— Леночка, здрасьте, здрасьте. Как поживаете? — привстал галантно Игорь Андреевич. Казалось, что он и в самом деле рад приходу Ползуновой.
